Барбара Бэйн
| Барбара Бэйн | |
| Barbara Bain | |
 | |
| Имя при рождении: |
Миллисент Фогель |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1958 — наст. время |
Барбара Бэйн (англ. Barbara Bain, род. 13 сентября 1931) — американская актриса, лауреат трёх премий «Эмми» в категории «за лучшую женскую роль в драматическом телесериале».
Жизнь и карьера
Барбара Бэйн, урождённая Миллисент Фогель (англ. Millicent Fogel) родилась в Чикаго[1]. Высшее образование в области социологии она получила в Иллинойском университете в Урбана-Шампейне. После его окончания будущая актриса перебралась в Нью-Йорк, где училась танцам у прославленной Марты Грэм. В дальнейшем Бэйн зарабатывала на жизнь работая танцовщицей и моделью. Её актёрская карьера стартовала после треннинга в знаменитой Актёрской студии Ли Страсберга.
Она наиболее известна по роли Синнамон Картер в классическом телесериале «Миссия невыполнима», в котором она снималась с 1966 по 1969 год. Эта роль принесла актрисе номинацию на «Золотой глобус» в 1968 году и три премии «Эмми» в 1967, 1968 и 1969 годах[2] . После этого она снялась в ряде фильмов и сериалов. В последние годы она в основном появляется в качестве приглашенной звезды в эпизодах популярных сериалов, таких как «C.S.I.: Место преступления» и ряде других.
С 1957 по 1993 год Барбара Бэйн была замужем за актёром Мартином Ландау, от которого родила двух дочерей: Сьюзан Ландау Финч, ставшую продюсером и директором по кастингу, и Джульет Ландау, которая как и родители стала актрисой.
Напишите отзыв о статье "Барбара Бэйн"
Примечания
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Барбара Бэйн - Барбара Бэйн (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.destinationmoonbasealpha.net/ Destination: Moonbase Alpha] — Guide to Space: 1999
|
|||||||
Отрывок, характеризующий Барбара Бэйн
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.
Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
