Фогель фон Фогельштейн, Карл Кристиан

Карл Кристиан Фогель фон Фогельштейн
Фридрих фон Амерлинг Портрет К. Х. Фогеля фон Фогельштейн (1837)
Учёба:	Дрезденская Академия искусств
Работы на Викискладе

Карл Кристиан Фогель фон Фогельштейн, урожд. Фогель (нем. Carl Christian Vogel von Vogelstein; 26 июня 1788, Вильденфельс, Саксония, — 4 марта 1868, Мюнхен, Бавария) — немецкий художник-портретист.

Биография

Карл Кристиан Фогель фон Фогельштейн (этим дворянским титулом он был награждён саксонским королём лишь в 1831 г.) родился в 1788 году в Вильденфельсе, был сыном художника Кристиана Леберехта Фогеля. Первые уроки рисования получил от своего отца уже в раннем возрасте. В 1804 году поступает в дрезденскую Академию искусств, где пишет свои первые портреты. В 1807 году Фогель уезжает в Россию, в ныне эстонский Тарту, по приглашению барона фон Лёвенштейн, детей которого обучал в Дрездене рисованию. В 1808 художник перебирается в Санкт-Петербург, живёт и работает там во дворце князей Гагариных, где открывает свою мастерскую. В ней Фогель пишет портреты многих российских аристократов и дипломатов. Работая в России, художник скопил средства для продолжительной поездки по Италии, в которую и отправился в 1812 году. По дороге Фогель заезжает в Берлин и Дрезден, где пишет портреты своих родителей.

В 1813—1820 годах Фогель живёт и работает в Риме, где в этот период обитали многие немецкие художники. Находясь в постоянной конфликтной среде между приверженцами классической и романтической школ живописи, Фогель старался держаться нейтральной позиции. Стиль его полотен был близок творчеству живописца Рафаэля Менгса. В Италии, как и в Дрездене, Фогель писал многочисленные копии с произведений старых мастеров. Помимо картин религиозного содержания и пейзажей, Фогель и в Риме пишет большое количество портретов — в том числе Б.Торвальдсена, Люсьена Бонапарта и — по заказу короля Саксонии — папы Пия VII. Среди своих коллег в Италии Фогель был на очень хорошем счету. Так, по общему решению ему была присуждена бутылка редчайшего вина урожая 1634 года, преподнесённая немецким художникам в Риме баварским королём Людвигом I.

Ещё в Санкт-Петербурге Фогель начал создавать свою коллекцию портретов, которую он рисовал со своих знаменитых современников. К концу его жизни в этой коллекции хранилось более 700 портретов, имевших высокую художественно-историческую ценность (в том числе портрет 75-летнего Гёте). Здесь также находились портреты многих известных немецких и итальянских художников, живших в 1-й половине XIX века (А. Канова, И. Х. Рейнгарт, Х. Д. Раух, Ф. Овербек, П.фон Корнелиус, Ф.Фейт, Ф.Рюккерт, Л. Ф. Ш.фон Каросфельд и др.). Собрание это было принято саксонским королём Иоганном I в обмен на предоставление художнику пожизненной пенсии. Ныне эта коллекция, написанная в основном карандашом и мелками, хранится в кабинете графики Дрезденской картинной галереи.

В 1820 году Карл Фогель был приглашен профессором в Дрезденскую Академию Художеств, на место хорошо в России известного Гергарда фон Кюгельгена, который разбойниками был убит в окрестностях Лошвица. В Дрездене Фогель, с перерывами, жил до 1853 г. В 1830 году художник посещает Париж, в 1835 году — Лондон. В Дрездене Фогель продолжает писать портреты своих современников, в том числе создаёт портрет Л.Тика. Пишет также многочисленные религиозные полотна — для дрезденского придворного католического собора, для собора в Наумбурге. В 1824 году, после создания им портретов саксонской королевской семьи Фогель становится придворным художником Саксонского королевства. В 1831 году он возводится во дворянство с дарованием фамилии фон Фогельштейн. Фон Фогельштейн становится также членом Академий художеств Берлина (в 1832), Флоренции и Мюнхена и даже удостаивается чести фигурировать во дворце Уффици, во Флоренции. В 1833 г. он был принят в почетные Вольные Общники Императорской Академии Художеств Санкт-Петербурга.

В 1842—1844 мастер совершает вторую свою поездку в Италию, в 1856—1857 годах — третью. Он посещает Рим, Неаполь, Помпеи и др. Здесь он пишет свою знаменитую картину о Данте, приобретённую великим герцогом Тосканским. Позднее он создаёт ещё две подобные работы — посвящённые гётевскому Фаусту (1847—1852) и Энею Вергилия. В 1853 году Фогель уходит на пенсию и уезжает в Мюнхен где, тем не менее, продолжает рисовать. Скончался в Мюнхене в 1868 г.

Прижизненные издания рисунков

• Verzeichnis der in den Jahren 1814 bis 1857 in Italien von C. Vogel v. V. teils selbst gemachten, teils gesammelten Abzeichnungen und Durchzeichnungen nach altitalienischen Meistern. München 1860
• Die Hauptmomente von Goethe’s Faust, Dante’s Divina Commedia und Virgil’s Aeneïs. Bildlich darstellt und nach ihrem innern Zusammenhange erläutert. Fleischmann, München 1861

Литература

• Rainer G. Richter: Carl Christian Vogel von Vogelstein — Ein Nazarener in Sachsen in: Jahrbuch der Staatlichen Kunstsammlungen Dresden, Bd. 15, Dresden 1983
• Rainer G. Richter: Carl Christian Vogel von Vogelstein. Eine Ausstellung zum 200. Geburtstag. Staatl. Kunstsammlungen, Gemäldegalerie Neue Meister, Dresden 1988
• Gerd-Helge Vogel: Zwischen erzgebirgischem Musenhof, russischem Zarensitz und deutschrömischer Künstlerrepublik. Carl Christian Vogel (von Vogelstein) und seine Beziehungen nach Rußland. In: Anzeiger des Germanischen Nationalmuseums, Berlin und Nürnberg 2001, S. 93-122
• Ina Weinrautner: Die Sammlung von Porträts von Carl Christian Vogel von Vogelstein in Dresden. Magisterarbeit der Universität Bonn, 1990

Галерея

• Carl Christian Vogel von Vogelstein 001.JPG

  Портрет княгини Леопольдины Каролины Пальффи (1818)

• Jean Paul by Vogel von Vogelstein.jpg

  Портрет Жан-Поля (1822)

• Amerling by Carl Christian Vogel von Vogelstein.jpg

  Портрет Фридриха фон Амерлинга (1837)

• Carl Christian Vogel von Vogelstein - Johan Christian Clausen Dahl.jpg

  Портрет И.Х.К.Даля

• Jmaistre.jpg

  Портрет Жозефа де Местра (1810)

Отрывок, характеризующий Фогель фон Фогельштейн, Карл Кристиан

В это время подъехала к крыльцу карета и бричка, и из кареты вышел князь Андрей, высадил свою маленькую жену и пропустил ее вперед. Седой Тихон, в парике, высунувшись из двери официантской, шопотом доложил, что князь почивают, и торопливо затворил дверь. Тихон знал, что ни приезд сына и никакие необыкновенные события не должны были нарушать порядка дня. Князь Андрей, видимо, знал это так же хорошо, как и Тихон; он посмотрел на часы, как будто для того, чтобы поверить, не изменились ли привычки отца за то время, в которое он не видал его, и, убедившись, что они не изменились, обратился к жене:
– Через двадцать минут он встанет. Пройдем к княжне Марье, – сказал он.
Маленькая княгиня потолстела за это время, но глаза и короткая губка с усиками и улыбкой поднимались так же весело и мило, когда она заговорила.
– Mais c'est un palais, – сказала она мужу, оглядываясь кругом, с тем выражением, с каким говорят похвалы хозяину бала. – Allons, vite, vite!… [Да это дворец! – Пойдем скорее, скорее!…] – Она, оглядываясь, улыбалась и Тихону, и мужу, и официанту, провожавшему их.
– C'est Marieie qui s'exerce? Allons doucement, il faut la surprendre. [Это Мари упражняется? Тише, застанем ее врасплох.]
Князь Андрей шел за ней с учтивым и грустным выражением.
– Ты постарел, Тихон, – сказал он, проходя, старику, целовавшему его руку.
Перед комнатою, в которой слышны были клавикорды, из боковой двери выскочила хорошенькая белокурая француженка.
M lle Bourienne казалась обезумевшею от восторга.
– Ah! quel bonheur pour la princesse, – заговорила она. – Enfin! Il faut que je la previenne. [Ах, какая радость для княжны! Наконец! Надо ее предупредить.]
– Non, non, de grace… Vous etes m lle Bourienne, je vous connais deja par l'amitie que vous рorte ma belle soeur, – говорила княгиня, целуясь с француженкой. – Elle ne nous attend рas? [Нет, нет, пожалуйста… Вы мамзель Бурьен; я уже знакома с вами по той дружбе, какую имеет к вам моя невестка. Она не ожидает нас?]
Они подошли к двери диванной, из которой слышался опять и опять повторяемый пассаж. Князь Андрей остановился и поморщился, как будто ожидая чего то неприятного.
Княгиня вошла. Пассаж оборвался на середине; послышался крик, тяжелые ступни княжны Марьи и звуки поцелуев. Когда князь Андрей вошел, княжна и княгиня, только раз на короткое время видевшиеся во время свадьбы князя Андрея, обхватившись руками, крепко прижимались губами к тем местам, на которые попали в первую минуту. M lle Bourienne стояла около них, прижав руки к сердцу и набожно улыбаясь, очевидно столько же готовая заплакать, сколько и засмеяться.
Князь Андрей пожал плечами и поморщился, как морщатся любители музыки, услышав фальшивую ноту. Обе женщины отпустили друг друга; потом опять, как будто боясь опоздать, схватили друг друга за руки, стали целовать и отрывать руки и потом опять стали целовать друг друга в лицо, и совершенно неожиданно для князя Андрея обе заплакали и опять стали целоваться. M lle Bourienne тоже заплакала. Князю Андрею было, очевидно, неловко; но для двух женщин казалось так естественно, что они плакали; казалось, они и не предполагали, чтобы могло иначе совершиться это свидание.
– Ah! chere!…Ah! Marieie!… – вдруг заговорили обе женщины и засмеялись. – J'ai reve сette nuit … – Vous ne nous attendez donc pas?… Ah! Marieie,vous avez maigri… – Et vous avez repris… [Ах, милая!… Ах, Мари!… – А я видела во сне. – Так вы нас не ожидали?… Ах, Мари, вы так похудели. – А вы так пополнели…]
– J'ai tout de suite reconnu madame la princesse, [Я тотчас узнала княгиню,] – вставила m lle Бурьен.
– Et moi qui ne me doutais pas!… – восклицала княжна Марья. – Ah! Andre, je ne vous voyais pas. [А я не подозревала!… Ах, Andre, я и не видела тебя.]
Князь Андрей поцеловался с сестрою рука в руку и сказал ей, что она такая же pleurienicheuse, [плакса,] как всегда была. Княжна Марья повернулась к брату, и сквозь слезы любовный, теплый и кроткий взгляд ее прекрасных в ту минуту, больших лучистых глаз остановился на лице князя Андрея.
Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [вполне серьезный,] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее была и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату:
– И ты решительно едешь на войну, Andre? – сказала oia, вздохнув.
Lise вздрогнула тоже.
– Даже завтра, – отвечал брат.
– II m'abandonne ici,et Du sait pourquoi, quand il aur pu avoir de l'avancement… [Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение…]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.