Фокин, Юрий Евгеньевич

Юрий Евгеньевич Фокин<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР на Кипре
31 июля 1986 — 2 октября 1990
Чрезвычайный и Полномочный Посол России в Норвегии
4 января 1995 — 20 января 1997
Чрезвычайный и Полномочный Посол России в Великобритании
6 июня 1997 — 20 января 2000
Рождение:	2 сентября 1936(1936-09-02) Горький, СССР
Смерть:	9 апреля 2016(2016-04-09) (79 лет) Москва, Россия
Профессия:	дипломат
Награды:

Юрий Евгеньевич Фокин (2 сентября 1936 — 9 апреля 2016) — советский и российский дипломат. Занимал должности посла СССР и Российской Федерации в ряде европейских государств, в 2000—2006 гг. — ректор Дипломатической академии МИД России.

Биография

Окончил МГИМО. С 1960 года — библиотекарь, переводчик, атташе в представительстве СССР при ООН, с 1965 года — третий секретарь отдела международных организаций МИД СССР. С 1966 по 1971 годы работал третьим, вторым и первым секретарем в Секретариате Министра иностранных дел СССР. В 1971—1973 годах — советник группы при Министре, затем помощник Министра иностранных дел СССР; в 1973—1976 годах — старший советник Управления по планированию внешнеполитических мероприятий МИД СССР.

С 1976 года — заместитель постоянного представителя СССР при ООН. С 1979 года — заместитель генерального секретаря, генеральный секретарь (член Коллегии) МИД. В 1986—1990 годы — посол СССР в Республике Кипр, в 1990—1995 годы — директор 2-го Европейского департамента МИД РФ, в 1995—1997 годы — посол РФ в Королевстве Норвегия; 1997—2000 годы — чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации в Великобритании. В 2000—2006 годах — ректор Дипломатической академии МИД России.

Награды и признание

Почётный профессор Дипломатической академии МИД России. Почётный доктор Международного Шиллеровского Университета (Лондон), Российского экономического университета имени Г. В. Плеханова, Московского государственного социального университета, Поморского Государственного Университета (г. Архангельск) и Нижегородского Государственного Университета.

Награждён орденом Трудового Красного Знамени, орденом Дружбы народов и орденом «Знак Почета», многими медалями, благодарностью Президента Российской Федерации, а также тремя иностранными орденами (Норвегия, Австрия, Монголия), а также Орденом Русской Православной Церкви Сергия Радонежского II степени. В 2005 г. награждён Почётной грамотой Правительства Российской Федерации, в 2006 г. нагрудным знаком МИД России «За вклад в международное Сотрудничество».

Почётный работник Министерства иностранных дел Российской Федерации.

Ссылки

• [www.dipacademy.ru/fokin_rector.shtml Ректоры академии — Фокин Ю. Е.]
• [ria.ru/politics/20011102/8262.html Глава монгольского государства Нацагийн Багабанди по случаю 80-летия установления дипломатических отношений между Монголией и Россией издал указ о награждении группы российских дипломатов]

Отрывок, характеризующий Фокин, Юрий Евгеньевич

– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.