Фолклендская война

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Фолклендская война
Дата

2 апреля20 июня 1982

Место

Фолклендские острова и Южная Георгия

Итог

Военная победа Великобритании. Острова остаются под контролем Великобритании.

Противники
Великобритания Великобритания
Фолклендские острова Фолклендские острова
Аргентина Аргентина
Командующие
Маргарет Тэтчер
Джон Форстер Вудвард
Джон Филдхаус[en]
Джереми Мур[en]
Леопольдо Галтьери
Хуан Хосе Ломбардо
Силы сторон
7 тысяч военнослужащих (наземные силы)[1] 13 тысяч военнослужащих (наземные силы)[2]
Потери
258 человек, 2 фрегата, 2 эсминца, 1 контейнеровоз, 1 десантный корабль, 1 десантный катер 649 человек, 1 крейсер, 1 подводная лодка, 1 сторожевой катер, 4 транспортных судна, 1 рыболовный траулер
  
История Аргентины

Портал Аргентина
Доисторическая Аргентина

Индейцы Аргентины

Колониальная Аргентина

Война гуараниАнгло-португальское вторжениеВице-королевство Рио-де-Ла-ПлатаБританские вторжения

Борьба за независимость

Майская революцияКонтрреволюция ЛиньерсаВойна за независимостьТукуманский конгресс

Гражданские войны в Аргентине

Бернардино РивадавияМануэль РосасФранцузская блокадаАнгло-французская блокада

Формирование аргентинской нации

Конституция 1853 годаЗавоевание пустыниПоколение 1880 годаПравление радикалов (1916—1930)Бесславное десятилетие

Первое правление Перона

Хуан Перон и Эвита ПеронПеронизмВсеобщая конфедерация труда

История Аргентины (1955—1976)

Освободительная революцияАртуро ФрондисиАртуро Умберто ИльиаАргентинская революцияМонтонерос и ААА

Процесс национальной реорганизации

Переворот 1976 годаГрязная войнаФолклендская война

Современность

Суд над хунтамиРауль АльфонсинКризис 2001 годаКиршнеризм

Фолкле́ндская или Мальви́нская война 1982 (англ. Falklands War, исп. Guerra de las Malvinas) — война между Великобританией и Аргентиной за контроль над Фолклендскими островами (в Аргентине их называют Мальви́нскими). Ни Аргентина, ни Великобритания формально не объявляли друг другу войны; с точки зрения обеих сторон, военные действия представляли собой восстановление контроля над своей законной территорией. Война закончилась победой Великобритании, которая контролирует острова по сей день.





Причины конфликта

Фолклендские острова были открыты дважды: в 1690 году английскими мореплавателями и в 1694 году французскими (последние назвали их Мальвинами, в честь родного города Сан-Мало). С начала XIX века (после получения независимости) Аргентина считала эти острова своими. Захват Мальвинских островов Соединённым Королевством в 1833 году вызвал недовольство среди населения Аргентины. Пришедший к власти в конце 1981 года генерал-лейтенант аргентинской армии Леопольдо Гальтиери решил использовать народное негодование по этому поводу. Он рассчитывал укрепить свою популярность проведением победоносной войны, используя превосходство Аргентины в воздухе с учётом отсутствия к тому моменту тяжёлых авианосцев у Великобритании.

Начало конфликта

19 марта 1982 года на необитаемом острове Южная Георгия, управляющемся из столицы Фолклендов Порт Стэнли и находящемся в 800 милях от архипелага, высадилось несколько десятков аргентинских рабочих под предлогом того, что им необходимо разобрать старую китобойную станцию. Они подняли на острове аргентинский флаг.

Английские солдаты попытались выдворить аргентинцев, но на помощь рабочим пришли войска.

2 апреля 1982 года аргентинский десант высадился на островах и после короткого боя вынудил капитулировать находившийся там небольшой гарнизон британских морских пехотинцев. После этого в Южную Атлантику немедленно было отправлено крупное британское военно-морское соединение с целью возврата островов.

3 апреля Совет Безопасности ООН принял резолюцию 502, в которой потребовал вывести аргентинские силы с островов. Резолюция получила 10 голосов «за» и 1 голос «против» (Панама), 4 страны воздержались (включая СССР)[3].

7 апреля 1982 года министр обороны Великобритании объявил об установлении с 12 апреля 1982 года блокады Фолклендских островов и установлении вокруг островов 200-мильной зоны, при нахождении в пределах которой корабли ВМС и торгового флота Аргентины будут потоплены. В ответ правительство Аргентины ввело запрет на осуществление платежей английским банкам[4].

После введения британцами блокады островов, осуществлявшейся подводными лодками, возникли значительные трудности со снабжением гарнизона. Единственная бетонированная взлётно-посадочная полоса на Фолклендах была слишком короткой для реактивных боевых самолётов. Поэтому основная часть аргентинской авиации на протяжении войны была вынуждена действовать с континентальных авиабаз.

Британцы также столкнулись со значительными трудностями в ходе кампании. Важную роль при её проведении сыграла американская военная база на острове Вознесения в центральной части Атлантического океана, предоставленная британской авиации для базирования. Единственными боевыми самолётами, пригодными для использования с двух британских авианосцев «Гермес» и «Инвисибл»[5], были примерно три десятка палубных истребителей-бомбардировщиков «Си Харриер», впоследствии усиленные несколькими штурмовиками «Харриер». Они должны были играть роль перехватчиков и истребителей-бомбардировщиков, обеспечивая авиационную поддержку в ходе десантной операции.

25 апреля британские силы высадились на острове Южная Георгия. Аргентинский гарнизон капитулировал, не оказав никакого сопротивления.

Воздушно-морская фаза

Начало боевых действий

Основные боевые действия в районе Фолклендов начались 1 мая 1982 года, когда британская стратегическая и корабельная авиация подвергла бомбардировке аргентинские позиции в районе Порт-Стэнли, а аргентинская авиация впервые попыталась атаковать флот противника.

2 мая британская атомная подводная лодка потопила аргентинский крейсер «Генерал Бельграно», в результате чего погибло 323 человека — это была самая большая потеря Аргентины за всю войну. После этого аргентинский военно-морской флот получил приказ вернуться в свои базы и до окончания боевых действий более никак не проявил себя. По утверждениям аргентинской прессы, подводная лодка «Сан-Луис» продолжала действовать до 11 мая[6], но ни одной успешной атаки не произвела, и даже ни одного пуска торпеды англичанами обнаружено не было[7].

В этих условиях аргентинское командование было вынуждено сделать ставку на авиацию, надеясь, что потеря крупных боевых кораблей и человеческих жизней заставит Великобританию отказаться от своих намерений. Штурмовики A-4 «Скайхок» с истребителями-бомбардировщиками «Даггер» и «Мираж IIIE» периодически атаковали британский флот, используя обычные свободнопадающие бомбы. В ходе бомбардировок было установлено, что более половины используемых аргентинской стороной авиабомб, попавших в английские корабли, не разорвались[8] (по данным «The Washington Post», в ходе конфликта аргентинские ВВС применяли авиабомбы, изготовленные в США «около 30 лет назад» и поставленные Аргентине за несколько лет до конфликта)[9]. Причиной было то, что взрыватели не были рассчитаны на бомбометание с малой высоты (в начале 1950-х годов самолётам ещё не требовалось действовать на малых высотах для противодействия ЗРК). Впоследствии аргентинцы исправили этот недочёт, но слишком поздно.[10]

Главная надежда аргентинцев была возложена на штурмовики «Супер Этандар» с новейшими противокорабельными ракетами «Экзосет» французского производства. 4 мая такой ракетой был тяжело повреждён новейший эсминец «Шеффилд» (впоследствии затонул), что стало серьёзным потрясением для британской общественности[Прим. 1]. Однако у аргентинцев было всего пять ракет «Экзосет» в варианте воздушного базирования[Прим. 2]. Следует упомянуть об утверждениях о повреждении бомбами авианосца «Инвинсибл» одним из «Супер-Этандаров», что дало основание аргентинским газетам с небывалой помпой возвестить о его гибели (хотя даже его повреждение не подтверждает ни один независимый источник)[11].

Затишье

После 4 мая в боевых действиях наступил двухнедельный перерыв, хотя имели место отдельные стычки на море и в воздухе. Ночью 15 мая подразделение британского спецназа SAS атаковало аргентинский аэродром на острове Пеббл и уничтожило 11 самолётов.

В этот же период англичане были вынуждены искать морские мины на путях предстоящего следования десантной группы с помощью посылки «наименее ценного» фрегата «Алакрити», который рисковал быть взорванным (подготовка минных тральщиков была закончена лишь 27 мая). Однако мин обнаружено не было. Сдвиг сроков высадки был чреват высокими рисками из-за ухудшения погоды в зимний период.

Одновременно продолжались переговоры о возможном урегулировании конфликта при посредничестве ООН. В ответ на экономические санкции со стороны нескольких западноевропейских государств, правительство Аргентины приняло декрет о запрете с 01.07.1982 на полёты в страну авиакомпаний тех стран, правительства которых приняли антиаргентинские экономические санкции: западногерманской «Люфтганзы», французской «Эр-Франс», голландской КЛМ, скандинавской САС, а также английской авиакомпании «Бритиш Каледониан»[12].

К началу 20-х чисел мая 3-я бригада морской пехоты Великобритании уже готовилась к высадке на Фолклендах, а в пути к островам находилась 5-я пехотная бригада.

Сухопутная фаза

Сан-Карлос и Гуз-Грин

Британское командование выбрало местом высадки бухту Сан-Карлос, находящуюся на другом конце острова, где аргентинцы ожидали десанта меньше всего. 3-я бригада морской пехоты начала высадку ночью 21 мая, встретив сопротивление лишь со стороны небольшого аргентинского отряда. Однако с рассветом над Фолклендским проливом появились аргентинские самолёты — ВВС Аргентины предприняли попытку организовать массированный налёт на британские корабли в бухте. В результате был потоплен фрегат «Ардент», а ряд кораблей получили повреждения. Ошибкой аргентинцев было то, что лётчики атаковали боевые корабли, прикрывавшие высадку (то есть первые же корабли, которые они видели), а не более уязвимые транспорты с войсками и десантные корабли. В этот день аргентинцы потеряли 14 самолётов.[Прим. 3][13].

В последующие дни налёты продолжались, аргентинцы продолжали терять самолёты, но потопили эсминец «Ковентри» и фрегат «Антилоуп», а также добились попаданий в десантные суда, однако бомбы не разорвались.[13]

25 мая аргентинцы добились своего наибольшего успеха, когда лётчик Роберто Курилович повредил «Экзосетом» контейнеровоз «Атлантик Конвейер». Через несколько дней судно затонуло вместе с вертолётами CH-47 и оборудованием для создания аэродрома на захваченном плацдарме. Тем временем 3-я бригада надёжно закрепилась на плацдарме и была готова к дальнейшим действиям.

28 мая 2-й батальон Парашютного полка (Parachute Regiment, или PARA), подойдя к населённым пунктам Дарвин и Гуз-Грин, атаковал расположенный там аргентинский гарнизон. После тяжёлого сражения гарнизон капитулировал. Тем временем другие подразделения 3-й бригады совершали пеший переход через весь Восточный Фолкленд к Порт-Стэнли. Некоторые подразделения 5-й пехотной бригады высаживались с десантных кораблей в районе Порт-Стэнли. При этом 8 июня два разгружавшихся в Блафф-Коув десантных корабля были замечены аргентинцами в дневное время и вне прикрытия ПВО флота. В результате авианалёта погибло около 50 военнослужащих, а десантный корабль «Сэр Галахэд» впоследствии пришлось затопить из-за полученных им повреждений. Тем не менее, к концу первой декады июня две британские бригады блокировали аргентинцев в районе Порт-Стэнли и были готовы штурмовать оборону.

Порт-Стэнли

В ночь на 12 июня 3-я бригада морской пехоты пошла в атаку на занятые аргентинцами высоты Маунт-Гарриет, Ту-Систерз и Маунт-Лонгдон. К утру все высоты были заняты, хотя не во всех случаях это оказалось легко. В ночь на 14 июня наступил черёд 5-й пехотной бригады. Её целями были высоты Маунт-Тамблдаун, Уайрлесс-Ридж и Маунт-Уильям. Несмотря на недостаточную подготовку, Уэльские и Шотландские стрелки выполнили свои задачи, а батальону гуркхов даже не пришлось вступить в бой.

Поскольку Порт-Стэнли был осаждён без какой-либо надежды на деблокирование, а позиции войск обстреливались британской корабельной артиллерией, аргентинскому командованию не оставалось ничего, кроме капитуляции, что и произошло 14 июня. Великобритания вернула себе Фолклендские острова. Официально война была завершена 20 июня, когда британские силы высадились на Южных Сандвичевых островах.

В плен попали 11 тыс. аргентинских военнослужащих, около 600 из которых оставались в Порт-Стэнли некоторое время после завершения боевых действий в качестве средства воздействия на правительство Аргентины (с целью обеспечить более приемлемые для Великобритании условия урегулирования конфликта)[14].

Потери сторон

Соединённое Королевство

Кроме того, «серьёзные повреждения» получили 3 эсминца, 2 фрегата, 1 десантный корабль.[17]

Аргентина
  • 649 человек убитыми и пропавшими без вести в ходе боевых действий (в том числе 19 пилотов[18]).
  • после окончания боевых действий погибли трое аргентинских военнопленных (при этом, один из аргентинских солдат, направленный на расчистку минного поля, был тяжело ранен в результате срабатывания противопехотной мины и застрелен сержантом английской армии «из гуманных соображений»). Инцидент вызвал значительный международный резонанс, на запрос парламента министр обороны Великобритании М. Хизлтайн пояснил, что хотя привлечение военнопленных к разминированию запрещено международным законодательством, в данном случае нарушений не имеется, поскольку аргентинский солдат «вызвался добровольцем»[19];

Итоги конфликта и его роль в истории

На фоне спада мирового влияния Великобритании в послевоенный период многие наблюдатели пессимистически оценивали шансы последней на победу. В частности, Олег Гордиевский, в 1982 служивший офицером нелегальной разведки КГБ в Лондоне, позднее утверждал, что КГБ СССР был уверен в неизбежности поражения Англии[25]. Победа в войне была воспринята как новое свидетельство мощи Британии как военно-морской державы. Победа способствовала росту патриотизма в Великобритании и усилению позиций правительства Маргарет Тэтчер[25]. 12 октября 1982 года в ознаменование победы в Лондоне прошёл парад Победы.

Для Аргентины поражение стало болезненным ударом по национальной гордости. Оно явилось непосредственной причиной падения аргентинской военной хунты: уже 17 июня Леопольдо Галтьери под влиянием массовых демонстраций в Буэнос-Айресе ушёл в отставку[26][27]. Необходимость войны и её историческое значение до сих пор служит предметом ожесточённых споров в Аргентине, но руководство страны по-прежнему не отказывается от претензий на острова.

Фолклендский конфликт был едва ли не единственным вооружённым конфликтом после Второй мировой войны, в котором ведущую роль играли военно-морские силы. Британский флот в прямом смысле доказал свою необходимость и правильность использования подводных лодок в морских сражениях[28].
Специалисты обратили внимание на выявившуюся уязвимость современных боевых кораблей, тонувших от попадания неразорвавшихся бомб и ракет.

Впервые в истории авиации были успешно применены в бою самолёты вертикального взлёта и посадки: «Харриеры» и «Си Харриеры» одержали около 20 воздушных побед[28] (это было обусловлено применением новейших всеракурсных ракет «воздух-воздух»), причём собственные потери от действий авиации противника были нулевыми[28].

Некоторое время после окончания боевых действий повседневная и хозяйственная жизнь населения островов была фактически парализована, здесь потребовалось провести масштабную операцию по разминированию. Только до 1 сентября 1982 было обнаружено, снято и обезврежено 12 тысяч мин и значительное количество иных взрывоопасных предметов (брошенных и невзорвавшихся боеприпасов и т. п.)[29]. В дальнейшем, разминирование продолжалось — до начала 1990 года было проверено 233,4 тыс. гектаров территории, обнаружено, снято и уничтожено 5,5 тыс. ручных гранат, 4130 противопехотных и противотанковых мин, 21 тыс. миномётных мин, 5,2 тыс. авиационных НУР, 1,5 тыс. противотанковых гранат, 1,4 тыс. артиллерийских снарядов, 315 зенитных ракет «Blowpipe», 15 тыс. авиабомб BL755, 1407 самодельных взрывных устройств и мин-ловушек[30].

3 октября 2014 разъярённая толпа ветеранов Фолклендской войны напала с камнями на команду Top Gear (Британия), заставляя их оставить свои автомобили на обочине дороги и бежать из страны под конвоем полиции через чилийскую границу. Аргентинцы были возмущены номерным знаком «H982 FKL» на автомобиле Porsche 928, которым управлял Джереми Кларксон (один из ведущих Top Gear). Они утверждали, что Кларксон сознательно выбрал те номерные знаки[31], но BBC эти обвинения отвергает, говоря, что это было чистое совпадение[32].

Отражение в искусстве

  • Хорхе Луис Борхес написал стихотворение памяти британских и аргентинских солдат и назвал войну «ссорой двух лысых из-за расчёски».
  • У Джона Фаулза есть эссе «Фолклендские острова и предсказанная смерть», где автор, впрочем, упоминает о Фолклендском конфликте только в связи с обсуждением основной темы произведения — романа «Хроника объявленной смерти» Габриэля Гарсиа Маркеса
  • Фолклендский конфликт является частью концепции альбома The Final Cut (1983) группы Pink Floyd.
  • Фолклендской войне посвящена песня Back in Control шведской пауэр-метал-группы Sabaton.
  • Заключительная песня «Cómo Estais Amigos» («Как дела, друзья?») на вышедшем в 1998 году альбоме «Virtual XI» британской рок-группы «Iron Maiden» посвящена погибшим в Фолклендской войне солдатам обеих сторон.
  • Художественный фильм «Освещённые огнём» (исп. Iluminados por el fuego) (2005) — режиссёр Тристан Бауэр[en], аргентинская военная драма.
  • Художественный фильм «Тамблдаун» (англ. Tumbledown) (1988) — военная драма, Великобритания, режиссёр Ричард Айр. В главной роли — Колин Ферт.
  • Биографическая драма «Железная леди», посвящённая Маргарет Тэтчер, режиссёр Филлида Ллойд, Фолклендский конфликт освящён с позиции политической деятельности героини.
  • Художественный фильм «Неджентльменский поступок» (англ. An Ungentlemanly Act) (1992) — режиссёр Стюарт Урбан.
  • Автобиографическая книга одного из участников событий Кена Луковиака (Ken Lukowiak) «A Soldier’s Song: True Stories from the Falklands» (1992).
  • Художественный фильм "Это Англия"(2006)

Ядерное оружие

До сих пор идут споры о наличии на борту затонувшего эсминца «Шеффилд» ядерного оружия. В сентябре 1982 года советские источники информации, близкие к разведслужбам, выступили с версией о возможном радиоактивном загрязнении вод Южной Атлантики. Были даже опубликованы фотографии спасшихся с «Шеффилда» моряков, одетых в противорадиационные комбинезоны и защитные маски. Министерство обороны Великобритании категорически отрицало наличие ядерного оружия на эсминце в момент его гибели. И только в 2003 году Великобритания подтвердила, что на борту её кораблей в 1982 году находилось ядерное оружие. По словам официального представителя министерства обороны Великобритании, имевшиеся на борту нескольких кораблей ядерные глубинные бомбы WE.177 были перегружены на другие корабли, возвращавшиеся в Великобританию, и ни один ядерный заряд не попал в территориальные воды Фолклендских островов. Относительно возможного присутствия ядерных зарядов на борту «Шеффилда» не было дано никаких комментариев[33], однако представитель министерства обороны заявил, что нахождение ядерного оружия на борту какого-либо из затонувших кораблей было невозможно; также он сообщил, что об использовании ядерного оружия в конфликте не было и речи[34].

См. также

Напишите отзыв о статье "Фолклендская война"

Комментарии

  1. Тревога профессионалов и общественности была вызвана тем обстоятельством, что «Шеффилд» был эсминцем нового класса, специально предназначенного для защиты авианосной группы от крылатых ракет.
  2. Британия принимала все возможные меры к тому, чтобы прекратить поставки Экзосет в Аргентину. В частности, Маргарет Тэтчер добилась от президента Франции санкции на прекращение поставок ракет в соответствии с контрактом. Британские агенты тщательно следили за тем, чтобы Аргентина не могла купить ракеты на свободном рынке.
  3. Девять из них были сбиты «Харриерами», два — корабельными ЗРК, два — непосредственным огнём с кораблей, один — «Стингером» с земли. Согласно воспоминаниям Дж. Вудворда, особо отличился вольнонаёмный менеджер корабельного буфета «Ардента», ветеран британской армии Джон Лик. В момент, когда корабль был охвачен пламенем, а расчёт зенитного автоматического орудия погиб, он пробрался к орудию и открыл огонь, подбив «Скайхок», который позже разбился при вынужденной посадке.

Примечания

  1. G. Fremont-Barnes. The Falklands 1982: Ground operations in the South Atlantic (Osprey Campaign № 244), p. 20.
  2. G. Fremont-Barnes. The Falklands 1982: Ground operations in the South Atlantic (Osprey Campaign № 244), p. 19.
  3. [www.un.org/russian/documen/scresol/1982/res502.pdf Резолюция 502 (1982)]
  4. Сто великих битв. М., «Вече», 2001. стр.521-527
  5. Без них операция Великобритании была бы невозможна — утверждают авторы Шант К., Бишоп К. Авианосцы. М., 2006 С. 7.
  6. [www.lanacion.com.ar/202442 Diario La Nación: La guerra que no se vio]  (исп.)
  7. Almost Total Exclusion; in: Jon Guttman. Defiance at Sea. Cassell, London, 1999 (Repr. 1995.), p.170-181. ISBN 0-304-35085-0
  8. [Аргентина — Великобритания] Оказали «помощь» // «Известия», № 214 (20195) от 2 августа 1982. стр.4
  9. «The Washington Post» от 01.08.1982
  10. Вудворд С. Фолклендская война. Мемуары командующего Фолклендской ударной группы. — Симферополь: Доля, 2005. Стр. 234, 257, 329, 349)
  11. [www.airwar.ru/history/locwar/folkl/setand/setand.html Супер Этандар в Фолкленской войне]
  12. [Аргентина] Ответные меры правительства // «Известия», № 183 (20164) от 02.07.1982. стр.4
  13. 1 2 Вудворд С. Фолклендская война. Мемуары командующего Фолклендской ударной группы. — Симферополь: Доля, 2005. Стр. 313—340
  14. [Великобритания] Пленные или заложники? // «Известия», № 194 (20175) от 13.07.1982. стр.4
  15. [www.naval-history.net/F63braircraftlost.htm British aircraft lost]
  16. Вудворд С. Фолклендская война. Мемуары командующего Фолклендской ударной группы. — Симферополь: Доля, 2005. Стр. 399
  17. Вудворд С. Фолклендская война. Мемуары командующего Фолклендской ударной группы. — Симферополь: Доля, 2005. Стр. 382
  18. 1 2 [www.skyhawk.org/2e/argentina/falklands-malvinas/argentina-malvinas.htm Argentina — Great Britain 1982 War for the Falkland (Malvinas) Islands]
  19. Неуклюжие увёртки // «Известия», № 110 (20456) от 20 апреля 1983. стр. 4
  20. Потери Аргентины // «Красная Звезда», № 155 (17842) от 7 июля 1982. стр. 3
  21. Sir Lawrence Freedman. The Official History of the Falklands Campaign, Vol. II, p. 493.
  22. «From May to July 1982, we registered a total of over 11,000 Argentine troops captured by British forces.» [www.icrc.org/eng/resources/documents/interview/falklandmalvinas-interview-0407.htm Falklands / Malvinas conflict: ICRC action for prisoners of war]  (Проверено 2 июня 2012)
  23. «Luego de la rendición, las tropas británicas llegaron a tener cerca de once mil prisioneros argentinos…» [abc.gov.ar/docentes/efemerides/2deabril/html/soldados/elregreso.html El Regreso]  (Проверено 2 июня 2012)
  24. [www.britains-smallwars.com/Falklands/argentine-aircraftlosses.html One of their aircraft is missing]
  25. 1 2 [www.economist.com/node/21551493 «Short, victorious war» The Economist 31 March 2012]
  26. [www.telegraph.co.uk/news/obituaries/1418678/General-Leopoldo-Galtieri.html General Leopoldo Galtieri]. Telegraph, 12 января 2003 г.
  27. «Нельзя сказать, что война за острова была основной причиной политических перемен в нашей стране. Но само начало военных действий было большой ошибкой военного правительства.» (Посол Аргентины в Москве Леопольдо Браво [www.newizv.ru/news/2007-05-18/69144/&grade=1])
  28. 1 2 3 Duncan Anderson. The Falklands War 1982. Essential Histories. Osprey Publishing, Oxford, 2002. ISBN 1-84176-422-1
  29. Мины на полях // «Известия», № 244 (20225) от 1 сентября 1982. стр.4
  30. С. Жуков. Опыт разминирования местности в условиях локальных военных конфликтов // «Зарубежное военное обозрение», № 6 (615), 1998. стр.14-19
  31. [www.gazeta.ru/auto/2015/10/30_a_7862123.shtml Джереми Кларксону светит тюрьма], Gazeta.ru (30.10.2015). Проверено 17 января 2016.
  32. [www.bbc.com/ukrainian/ukraine_in_russian/2014/10/141005_ru_s_foreign_press Иностранная пресса: почему в Аргентине напали на Top Gear] (рус.), Української служби Британської телерадіомовної корпорації (5 жовтня 2014). Проверено 17 января 2016.
  33. [www.taipeitimes.com/News/world/archives/2003/12/07/2003078661 British navy took nukes to Falklands]
  34. [www.spacewar.com/2003/031207130236.g6oyujaj.html Britain says no nuclear weapons on ships sunk in Falklands war]

Ссылки

  • [www.airwar.ru/history/locwar/folkl/folkl.html Подборка статей о применении авиации в Фолклендской войне] на airwar.ru
  • [www.hrono.ru/sobyt/1900sob/1982folk.html Англо-аргентинский военный конфликт] на hrono.ru
  • [www.rfcmd.ru/books/REB/REB_27.htm Фолклендская война], глава из книги Марио де Арканжелис, Радиоэлектронная война (От Цусимы до Ливана и Фолклендских островов) — Blandford Press Ltd 1985, Mursia as La Guerra Elettronica 1981

Отрывок, характеризующий Фолклендская война

Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.


Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.
– О нет! – отвечал Пьер, испуганно соболезнующими глазами глядя на князя Андрея.
– Поезжай, поезжай: перед сраженьем нужно выспаться, – повторил князь Андрей. Он быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал. – Прощай, ступай, – прокричал он. – Увидимся ли, нет… – и он, поспешно повернувшись, ушел в сарай.
Было уже темно, и Пьер не мог разобрать того выражения, которое было на лице князя Андрея, было ли оно злобно или нежно.
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.


25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.