Фоноавтограф

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Фонавтограф»)
Перейти к: навигация, поиск

Фоноавтограф — первое в мире звукозаписывающее устройство. Изобретено в 1857 году Эдуаром Леоном Скоттом де Мартенвилем.

25 марта 1857 года французское правительство выдало Леону Скотту патент на изобретённое им устройство под названием «фоноавтограф» (phonoautograph). Устройство состояло из акустического конуса и вибрирующей мембраны, соединённой с иглой. Игла соприкасалась с поверхностью вращаемого вручную стеклянного цилиндра, покрытого копотью или бумагой. Звуковые колебания, проходя через конус, заставляли мембрану вибрировать, передавая колебания игле, которая прочерчивала на копоти отметки. Устройство позволяло отображать звуковые колебания, однако не предлагало способа их воспроизведения.

В дальнейшем конструкция фоноавтографа была взята за основу для создания фонографа и граммофона.

В 2008 году была воспроизведена найденная в парижском архиве сделанная на фоноавтографе 9 апреля 1860 года 10-секундная запись, на которой сам изобретатель напевает фрагмент из народной французской песни «Au Clair de la Lune».[1]. Интересно, что при первых воспроизведениях исследователи приписали исполнение неизвестной певице или подростку, но дальнейшие исследования 2009 года позволили установить, что скорость воспроизведения была завышена, и это фактически голос самого Скотта, поющего очень медленно.[2]



Найденные фоноавтограммы

Лунный свет
Песня «Лунный свет» — самая старая аудиозапись в мире
Помощь по воспроизведению
Au clair de la lune
Предположительная реконструкция оригинальной записи песни «Лунный свет» в нормальной скорости воспроизведения, позволяющей услышать голос Леона Скотта.
Помощь по воспроизведению

Напишите отзыв о статье "Фоноавтограф"

Примечания

  1. [lenta.ru/news/2008/03/27/recording/ «Ученые обнаружили сделанную до изобретения фонографа звукозапись»]
  2. [www.npr.org/templates/story/story.php?storyId=104797243  (англ.) «Reconsidering Earliest-Known Recording»]

Отрывок, характеризующий Фоноавтограф



Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.