Фонд Андрея Первозванного

Фонд Святого Всехвального апостола Андрея Первозванного
Тип	фонд
Год основания	1992 год
Расположение	Россия Россия, Москва
Ключевые фигуры	Владимир Иванович Якунин
Веб-сайт	[www.fap.ru .ru]

Фонд Святого Всехвального апостола Андрея Первозванного — российская общественная организация со штаб-квартирой в Москве. Основана в 1992 году. Согласно официальному сайту, она «осуществляет проекты, направленные на формирование в обществе позитивного отношения к традиционным, скрепляющим основам России — государству, церкви, армии», «ратует за пробуждение в человеке духовных основ, прочно связанных с историей и культурой народа».

Деятельность фонда

Одним из главных направлений деятельности фонда является принесение в пределы Русской православной церкви великих христианских святынь. В частности, фонд ежегодно доставляет из Иерусалима Благодатный огонь на Пасху. Осенью 2011 года фондом был организован провоз по городам России Пояса Пресвятой Богородицы, которому пришли поклониться сотни тысяч человек, в том числе Председатель Правительства Российской Федерации Владимир Владимирович Путин. Фонд принимает участие в проведении Мирового общественного форума «Диалог цивилизаций». Кроме того, фонд организует медицинские экспедиции на Курильские острова.

Программы фонда

• «Просите мира Иерусалиму»

Цель программы — создание оснований для объединения православных верующих в разных странах ради сохранения мира на Земле.

• «Святость материнства»

В рамках программы ведётся просветительская и методическая деятельность, оказывается помощь женщинам, отказавшимся от прерывания беременности.

Премии фонда

• Международная премия «Вера и Верность»

Руководство фонда

Председателем Попечительского совета фонда является Владимир Иванович Якунин.

Президенты Фонда:

• Александр Мельник (1992—2006);
• Сергей Щеблыгин (2006-2013).
• Михаил Байдаков (с 2013-2015)
• Владимир Бушуев (ИО Президента, Директор - с 2016)

Финансирование фонда

С 2016 года деятельность Фонда Андрея Первозванного будет практически полностью финансироваться за счет средств фонда целевого капитала «Истоки» (привлеченные фондом средства направляются в инвестиционные проекты, доход от которых перечисляется в Фонд Андрея Первозванного), созданного в 2013 году. Учредителем фонда «Истоки» является Владимир Якунин.

Ссылки

• [www.fap.ru Сайт фонда]

Отрывок, характеризующий Фонд Андрея Первозванного

Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.