Фонтана, Джованни Мария

Не следует путать с Доменико Фонтана, его родственником.

Джованни Мария Фонтанa (итал. Giovanni Maria Fontana; 1670, Лугано — 1712 ?, по мнению некоторых специалистов, настоящее имя Франческо Фонтана) — российский архитектор итальянского происхождения. Известен своими работами в стиле барокко в Санкт-Петербурге и Москве.

Об архитекторе известно очень немногое. Некоторые источники утверждают, что в России в это время одновременно находились два Джованни Фонтана, а также Франческо Фонтана, последний и являлся автором приписываемых Джованни Фонтана построек.

Биография

Происходит из тессинской семьи Фонтана, даты жизни неизвестны. Среди архитекторов и скульпторов в этой семье наиболее знаменит архитектор Карло Фонтана, которого некоторые исследователи считают дядей и учителем Джиованни Марио.

Первое письменное свидетельство о пребывании Д. М. Фонтаны в России датировано 1703 годом: после подписания соглашения в Копенгагене с российским послом А. Измайловым Фонтана приезжает в Россию через Архангельск. По мнению И. Э. Грабаря, Фонтана мог участвовать в постройке и переделках различных триумфальных ворот в Москве в 1703—1704 годах. Первым заметным проектом становится перестройка меншиковского дворца в Немецкой слободе.

По мнению Т. А. Гатовой, работы Фонтаны иногда составляли прямое заимствование из архитектурных книг. Тем не менее, Фонтана после нескольких лет в Москве стал именоваться почётным тогда званием «архитектора» (в договоре 1703 года он был «мастером палатного и фортификационного строения»).

Согласно данным архивов, Фонтана переехал в Петербург около 1710 года, практически одновременно с А. Д. Меншиковым. В начале 1710-х годов он продолжил строительство меншиковского дворца на Васильевском острове, участвовал в сооружении и Ораниенбаумского дворца. По мнению Т. А. Гатовой, «трудно представить, что ему было по силам проектирование такого гигантского комплекса, каким является дворец в Ораниенбауме», и Фонтана лишь участвовал в реализации проекта.

Уехал из Петербурга в 1712 году или к 1714 году.

Известные работы

• Перестройка Лефортовского дворца в Москве
• Меншиковский дворец в Санкт-Петербурге
• Большой Меншиковский дворец в Ораниенбауме
• Дворец Гагарина на Тверской в Москве (не сохранился)
• Перевод первой книги по архитектуре на русский язык (Д. Виньола, «Правило о пяти чинах архитектуры», 1709). Авторство Фонтана известно из письма Петра I Матвею Гагарину, который в 1701—1709 году распоряжался в числе прочего московской типографией: «Книжку архитектурную, присланную от Вас, мы высмотрели, и в некоторых местах есть неисправно, чему при сем посылаем з знаками опись, и против того вели выправить архитектору Фонтане с кем-нибудь русским, кто хотя бы немного знал архитектуру».

Из московских зданий доказанным считается лишь авторство Лефортовского дворца и дворца князя М. П. Гагарина, атрибуция последнего И. Э Грабарём связана с несомненным знакомством Гагарина с Фонтана (на авторстве «иностранного архитектора» уже в 1852 году настаивал В. Л. Снегирёв); некоторые исследователи приписывают ему и другие постройки в Москве:

• Т. А. Гатова считает возможным авторство Фонтаны в сооружении храма-колокольни во имя св. Исаакия Далматского в селе Степановском Раменского района (1703 год постройки по М. А. Ильину), однако П. А. Тельтевский датирует храм 1730-ми годами.
• А. П. Петров в 1956 году предположил, что Фонтана построил в начале 1710-х годов в Белом городе на Большой Никитской улице дом генерал-адмирала Ф. М. Апраксина, исходя из переписки Ф. М. Апраксина со его московским управляющим С. В. Рагузинским, которая ссылается на некоего «доброго архитектора италианца», присутствие которого на постройке продолжается до начала 1712 г.

Лефортовский дворец

А. Д. Меншиков получил дворец Франца Лефорта от Петра I в начале 1707 года. Здание дворца, сооружённое в 1699 году под руководством Д. Аксамитова, не удовлетворяло Меншикова ни размерами, ни архитектурой. Проведённая под руководством Фонтаны в 1707—1709 годах перестройка изменила облик старого здания; к старому зданию были пристроены флигеля, и дворец был завершён добавлением замкнутого двора с парадными воротами.

Несмотря на последующие ремонты и перестройки, на стенах дворца сохранились детали ордерного оформления: пилястры, капители, архивольты, свидетельствующие о хорошем знании архитектором традиций классической архитектуры. По мнению И. Э. Грабаря, имело место прямое копирование чертежей из трактата Виньолы в архитектурные формы дворца: например, аркада внутреннего двора повторяет образцы Виньолы.

Дворец Гагарина

В. И. Баженов в своей речи на закладке Большого Кремлёвского дворца сказал: «…а всех домов прекраснее дом князя Гагарина на Тверской». Дворец неоднократно перестраивался, но не дошёл до наших дней, так как был снесён в начале XX века для постройки доходного дома.

Т. А. Гатова указывает на сохранившиеся изображения и описания здания (по её мнению архитектурные членения на всех изображениях одинаковы):

• акварель Кваренги «Вид на церковь Успения на Покровке и дворец князя Гагарина на Тверской улице» (1797) в собрании музея архитектуры имени Щусева;
• план 1819 года, согласно которому дом был частью обширной городской усадьбы;
• четыре чертежа из «Альбомов» М. Казакова;
• акварель М. Садовникова «Вид на Тверскую улицу со стороны Тверской площади» (1833)
• описание и литография дворца в журнале «Русская старина» от 1852 года.

По описанию Т. А. Гатовой, дворец был двухэтажным с центральным и двумя бокововыми ризалитами. Между ризалитами в углублениях располагались террасы-лоджии, перекрытие над которыми поддерживалось тройными арками. Проездные ворота во двор усадьбы располагались в центре главного фасада; лестница на второй этаж находилась в правой части проездной арки. По бокам проездной арки располагались два глухих арочных проёма. Фасады дома были, видимо, украшены каменной резьбой: В. Л. Снегирёв в «Русской старине» за 1852 год отмечает, что «на лицевом фасаде этого дома разными его владельцами много сбито рельефных украшений, сделанных во вкусе архитектуры XVIII века и заимствованных из флорентийских жилых домов», а «на заднем фасаде дома — на двор — находился из второго этажа балкон с балясами, орнаментами на консолях; от всего этого оставались еще обломки каменных листьев, голов кариатид и фигур».

Позднее в здании были пробиты окна из третьего мезонинного этажа и в подвалах, парадная лестница заменена на две парных, изгибающихся к центру здания.

По мнению Т. А. Гатовой, декорации главного фасада дворца сходны с внешним убранством церкви Архангела Гавриила, «что на Чистом пруду» (Меншикова башня).

Меншиковский дворец в Санкт-Петербурге

Строительство дворца в стиле петровского барокко началось в мае 1710 года по проекту Джованни Мария Фонтаны и Готфрида Иоганна Шеделя. K 1714 году большинство строительных работ было завершено, но отделка интерьеров велась до 1727 года. Пётр Первый называл этот дворец Посольским домом и проводил там почти все праздничные пиры и торжественные обеды. В 1970-х гг. дворец был отреставрирован, в настоящее время в нём находится музей — филиал Государственного Эрмитажа.

Большой дворец в Ораниенбауме

Большой (Меншиковский) дворец — первый и наиболее крупный архитектурный памятник дворцово-паркового ансамбля «Ораниенбаум». Выстроен по заказу князя А. Д. Меншикова в 1711—1727 гг. Д. М. Фонтана руководил началом строительства, а с 1713 года оно продолжилось под руководством Г. И. Шеделя. С 1995 года велась реставрация дворца, и с 2011 года часть залов дворца открыты для посещения.

Источники

• Т. А. Гатова. Джованни Мария Фонтана. // Зодчие Москвы XV—XIX вв. Московский рабочий, 1981. С. [litrus.net/book/read/1292/Zvezdnye_vrata?p=29 29], [litrus.net/book/read/1292/Zvezdnye_vrata?p=30 30], [litrus.net/book/read/1292/Zvezdnye_vrata?p=31 31].
• [eng.archinform.net/arch/82046.htm Заметка] на archinform.net
• А. Г. Раскин. Фонтана Марио Джованни. // Эрмитаж. История строительства и архитектура зданий. Л., 1989. С. 530, 531.

Отрывок, характеризующий Фонтана, Джованни Мария

– Mais c'est un palais, – сказала она мужу, оглядываясь кругом, с тем выражением, с каким говорят похвалы хозяину бала. – Allons, vite, vite!… [Да это дворец! – Пойдем скорее, скорее!…] – Она, оглядываясь, улыбалась и Тихону, и мужу, и официанту, провожавшему их.
– C'est Marieie qui s'exerce? Allons doucement, il faut la surprendre. [Это Мари упражняется? Тише, застанем ее врасплох.]
Князь Андрей шел за ней с учтивым и грустным выражением.
– Ты постарел, Тихон, – сказал он, проходя, старику, целовавшему его руку.
Перед комнатою, в которой слышны были клавикорды, из боковой двери выскочила хорошенькая белокурая француженка.
M lle Bourienne казалась обезумевшею от восторга.
– Ah! quel bonheur pour la princesse, – заговорила она. – Enfin! Il faut que je la previenne. [Ах, какая радость для княжны! Наконец! Надо ее предупредить.]
– Non, non, de grace… Vous etes m lle Bourienne, je vous connais deja par l'amitie que vous рorte ma belle soeur, – говорила княгиня, целуясь с француженкой. – Elle ne nous attend рas? [Нет, нет, пожалуйста… Вы мамзель Бурьен; я уже знакома с вами по той дружбе, какую имеет к вам моя невестка. Она не ожидает нас?]
Они подошли к двери диванной, из которой слышался опять и опять повторяемый пассаж. Князь Андрей остановился и поморщился, как будто ожидая чего то неприятного.
Княгиня вошла. Пассаж оборвался на середине; послышался крик, тяжелые ступни княжны Марьи и звуки поцелуев. Когда князь Андрей вошел, княжна и княгиня, только раз на короткое время видевшиеся во время свадьбы князя Андрея, обхватившись руками, крепко прижимались губами к тем местам, на которые попали в первую минуту. M lle Bourienne стояла около них, прижав руки к сердцу и набожно улыбаясь, очевидно столько же готовая заплакать, сколько и засмеяться.
Князь Андрей пожал плечами и поморщился, как морщатся любители музыки, услышав фальшивую ноту. Обе женщины отпустили друг друга; потом опять, как будто боясь опоздать, схватили друг друга за руки, стали целовать и отрывать руки и потом опять стали целовать друг друга в лицо, и совершенно неожиданно для князя Андрея обе заплакали и опять стали целоваться. M lle Bourienne тоже заплакала. Князю Андрею было, очевидно, неловко; но для двух женщин казалось так естественно, что они плакали; казалось, они и не предполагали, чтобы могло иначе совершиться это свидание.
– Ah! chere!…Ah! Marieie!… – вдруг заговорили обе женщины и засмеялись. – J'ai reve сette nuit … – Vous ne nous attendez donc pas?… Ah! Marieie,vous avez maigri… – Et vous avez repris… [Ах, милая!… Ах, Мари!… – А я видела во сне. – Так вы нас не ожидали?… Ах, Мари, вы так похудели. – А вы так пополнели…]
– J'ai tout de suite reconnu madame la princesse, [Я тотчас узнала княгиню,] – вставила m lle Бурьен.
– Et moi qui ne me doutais pas!… – восклицала княжна Марья. – Ah! Andre, je ne vous voyais pas. [А я не подозревала!… Ах, Andre, я и не видела тебя.]
Князь Андрей поцеловался с сестрою рука в руку и сказал ей, что она такая же pleurienicheuse, [плакса,] как всегда была. Княжна Марья повернулась к брату, и сквозь слезы любовный, теплый и кроткий взгляд ее прекрасных в ту минуту, больших лучистых глаз остановился на лице князя Андрея.
Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [вполне серьезный,] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее была и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату:
– И ты решительно едешь на войну, Andre? – сказала oia, вздохнув.
Lise вздрогнула тоже.
– Даже завтра, – отвечал брат.
– II m'abandonne ici,et Du sait pourquoi, quand il aur pu avoir de l'avancement… [Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение…]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?
– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал:
– Белый! белый!
Это значило, что Тихон подавал ему не тот жилет, который он хотел. Другой раз он остановился, спросил:
– И скоро она родит? – и, с упреком покачав головой, сказал: – Нехорошо! Продолжай, продолжай.
В третий раз, когда князь Андрей оканчивал описание, старик запел фальшивым и старческим голосом: «Malbroug s'en va t en guerre. Dieu sait guand reviendra». [Мальбрук в поход собрался. Бог знает вернется когда.]
Сын только улыбнулся.
– Я не говорю, чтоб это был план, который я одобряю, – сказал сын, – я вам только рассказал, что есть. Наполеон уже составил свой план не хуже этого.