Лауниц, Владимир Фёдорович фон дер

Владимир Фёдорович фон дер Лауниц
Дата рождения	10 (22) августа 1855(1855-08-22)
Место рождения	Каргашино, Елатомский уезд, Тамбовская губерния
Дата смерти	21 декабря 1906 (3 января 1907)(1907-01-03) (51 год)
Место смерти	Санкт-Петербург
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	гвардейская кавалерия
Годы службы	1873—1906
Звание	генерал-майор, шталмейстер
Часть	лейб-гвардии Гродненский гусарский полк
Награды и премии

Влади́мир Фёдорович фон дер Ла́униц (10 [22] августа 1855, село Каргашино, Тамбовская губерния — 21 декабря 1906 [3 января 1907], Санкт-Петербург) — генерал-майор, тамбовский губернатор (1902—1905), санкт-петербургский градоначальник (1905—1906). Убит террористом.

Биография

Из остзейских дворян православного вероисповедания. Родился в семье генерал-лейтенанта Фёдора Фёдоровича фон дер Лауница (1811—1886) и его жены Софии Николаевны Карачинской (1829—1905).

Окончил Пажеский корпус. На службе с 29.04.1867. 11.08.1873 определён корнетом в Александрийский гусарский полк. С 1875 года служил в лейб-гвардейском Гродненском гусарском полку. В 1877 году — ординарец командира 2-й гвардейской кавалерийской дивизии И. В. Гурко. Участник русско-турецкой войны 1877—1878.

После окончания войны состоял при заведующим гражданскими делами в Болгарии, при софийском и адрианопольском губернаторах. В 1880 возвращается в полк. В 1887 вышел в отставку в чине полковника.

В 1895 году избран харьковским уездным предводителем дворянства. В 1901 году назначен архангельским вице-губернатором. Помогал Соловецкому монастырю. C 28 августа 1902 года тамбовский губернатор.

С 23 декабря 1905 (5 января 1906) года — градоначальник Санкт-Петербурга. В период его градоначальства в столице:

• 27 апреля (10 мая) 1906 — в Таврическом дворце начала работу Государственная дума Российской империи I созыва.
• Организованы курсы по подготовке брандмейстеров.
• Открыты высшие женские историко-литературные и юридические курсы.
• На Охте появилось первое в этом районе среднее учебное заведение — частная женская гимназия Л. И. Нехорошевой.
• На Театральной площади установлен памятник М. И. Глинке.
• Санкт-Петербургское 1-е Общественное собрание переименовано в «Екатерининское Собрание в Санкт-Петербурге».

Во время революционных событий 1905—1907 годов Лауниц старался всячески противодействовать террористам, открыто поддерживал монархические организации, такие как Союз русских людей и Союз русского народа. Плохо скрываемая Лауницем поддержка боевых дружин Союза русского народа, возглавляемых Н. М. Юскевичем-Красковским, дошла до того, что он не только вооружал их, но им также была выдана денежная награда в размере 2000 рублей убийцам депутата I Государственной Думы М. Я. Герценштейна

За несколько лет на него произошло 15 покушений. 21 декабря 1906 (3 января 1907) года застрелен террористом Кудрявцевым во время освящения новой клиники Петербургского медицинского института. «Когда после богослужения все спускались по лестнице, какой-то молодой человек во фраке ринулся к градоначальнику и выстрелил ему в затылок из маленького браунинга. Молодой человек выстрелил себе в висок. В это же мгновение он получил удар шашкой по голове и в него дважды выстрелил полицейский».. Стрелявший — член «Боевой организации эсеров» Евгений Кудрявцев по заданию Григория Гершуни и братьев Гоцев ранее уже пытался убить Петра Столыпина. После убийства Лауница Кудрявцева опознать не смогли, и голову, заспиртованную в банке, выставили на всеобщее обозрение.

Семья

Был женат с 1883 года на княжне Марии Александровне Трубецкой (22.03.1863—12.10.1922), дочери князя А. П. Трубецкого. После смерти мужа жила в имении с семьей сына и дочерьми, с 1918 года — после реквизиции имения проживала в Москве. Умерла в заключение в харьковской тюрьме. Дети: Владимир (1884—после 1918), Мария (1886—1959; в замужестве Лермонтова), Александр (1890—1914), Эмилия (1893—1966), София (1897—1976), Фёдор (1899—1979).

Награды

• Орден Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом (1878);
• Орден Святого Станислава 1-й степени (1905);
• Орден Святой Анны 4-й степени (1878);
• Орден Святой Анны 3-й степени (1882);
• Орден Святого Владимира 3-й степени (1901);

Ссылки

• [dlib.rsl.ru/viewer/01003788420#?page=7 Богоявленский, Константин Иванович. «Борец-мученик за Св. Русь в смутную годину Владимир Феодорович фон-дер Лауниц»]
• [www.rusk.ru/st.php?idar=103862 Валентина Сологуб: «Державной воли верный исполнитель»]
• [www.solovki.ca/people_18/fon_der_launts.htm Владимир фон-дер Лауниц — Губернатор Архангельский губернии]
• [www.gov.spb.ru/gov/governor/gallery/xx_1/launic Фон дер Лауниц на официальном портале администрации Санкт-Петербурга]
• Бондаренко И. И., Климов Д. В. [www.runivers.ru/doc/historical-journal/article/?JOURNAL=&ID=459562 Жертвы политического террора в России (1901—1912)] / [www.runivers.ru/upload/iblock/ec9/istoricheskyvestnik.pdf Терроризм в России в начале XX в.] (Исторический вестник. — Т. 2 [149]. — Декабрь 2012). — С. 190—215.

Отрывок, характеризующий Лауниц, Владимир Фёдорович фон дер

Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.