Форбен, Огюст де

Огюст де Форбен
фр. Auguste de Forbin
Рисунок 1817 года
Дата рождения:	19 августа 1777(1777-08-19)
Место рождения:	Ла-Рок-д'Антерон, Франция
Дата смерти:	23 февраля 1841(1841-02-23) (63 года)
Место смерти:	Париж, Франция
Гражданство:	Франция Франция
Влияние:	Жан-Антуан Константин
Работы на Викискладе

Луи́ Николя́ Фили́пп Огю́ст де Форбе́н (фр. Louis Nicolas Philippe Auguste de Forbin; 19 августа 1777 года, Ла-Рок-д'Антерон — 23 февраля 1841 года, Париж) — французский художник, археолог и литератор; второй директор Луврского музея (в 1816 году сменил Денона).

Биография

Начальные познания в искусстве приобрёл от живописца и гравера Буассьё; потом, служа в национальной гвардии и будучи послан вместе со своим батальоном в Ниццу и Лион, подружился там с Франсуа Гране, оказавшим влияние на всю дальнейшую его карьеру.

По окончании похода отправился в Париж и занимался в мастерской Л. Давида, но в 1779 году должен был, отложив в сторону кисти и палитру, снова вооружиться саблей и ружьём. Служа в рядах Наполеоновской армии, участвовал в походах в Португалию, Испанию и Австрию, а затем в 1809 г. вышел в отставку с чином подполковника, отправился в Италию и с того времени посвятил себя всецело искусству.

По реставрации Бурбонов возвратился в Париж, где в 1816 г. был избран в члены Института и назначен директором королевских музеев. В этой должности сделал много полезного: преобразовал Луврскую галерею и обогатил её важными приобретениями, устроил музей имени Карла X, посвящённый египетским и этрусским древностям, основал Люксембургский музей для произведений ещё здравствующих французских художников и, совершив в 1817—18 гг. поездку за казённый счет в Грецию, Турцию, Сирию и Египет, привёз оттуда большое количество памятников античного искусства.

Творчество

Как живописец Форбен был уважаем почти наравне с Гране за мастерство, с каким изображал внутренности зданий; подобно своему другу, он оживлял эти перспективные виды фигурами, сгруппированными в интересные сцены, причем любил разыгрывать необычайные эффекты освещения. В Лувре находились две его картины из числа наиболее удачных: «Монастырские сени» и «Капелла в развалинах Колизея».

Написал водевиль «Les Etoiles» и роман «Charles Barimore» (1810), а потом более серьёзные сочинения: «Voyage dans le Levant» (1817—19), «Souvenirs de la Sicile» (1823) и «Un mois à Venise».

См. также

• Французская живопись

Ссылки

• Форбен, Луи-Никола-Филипп-Огюст // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Форбен, Огюст де

Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.