Форд, Форд Мэдокс
| Форд Мэдокс Форд | |
| Ford Madox Ford | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
писатель, поэт, критик, редактор |
| Язык произведений: |
английский |
Форд Герман Хюффер (англ. Ford Hermann Hueffer; 17 декабря 1873 — 26 июня 1939), после Первой мировой войны изменивший имя на Форд Мэдокс Форд (англ. Ford Madox Ford) — английский писатель, поэт, литературный критик и редактор журналов. Среди его наиболее значимых работ выделяют трилогию «Пятая королева[en]», тетралогию «Конец парада[en]» и роман «Солдат всегда солдат[en]», включавшиеся в несколько списков лучших английских романов XX века.
Содержание
Биография и творчество
Форд был старшим из трёх детей известного музыкального критика Фрэнсиса (Франца) Хюффера, переехавшего в Британию немца, и Кэтрин Браун, дочери Форда Мэдокса Брауна. Другой дед Форда, Йохан Герман Хюффер[de] был немецким политиком, как и дядя Альфред Хюффер[de], сооснователь Партии Центра. Форд стал публиковать свою прозу с начала 1890-х годов. В 1894 году он женился, но брак был неудачным; супруги расстались, но не развелись. У него было множество внебрачных отношений, в том числе с деятельницами искусства. В начале XX века Форд написал 3 романа в соавторстве с Джозефом Конрадом. Затем он приступил к трилогии «Пятая королева», романам с Екатериной Говард в центре сюжета. Вымышленный образ честной глубоко верующей девушки, попавшей в лабиринт любовно-шпионских страстей, мало соответствовал действительности. Части «Пятой королевы» были опубликованы в 1906—1908 годах и удостоились похвалы как образчик импрессионизма, сумевший передать атмосферу Тюдоровской эпохи.
В 1908 году Форд основывает литературный журнал The English Review (Английский обзор), где наряду с очередными работами признанных писателей вроде Конрада или Генри Джеймса были впервые опубликованы неизвестные тогда Уиндем Льюис, Д.Г. Лоуренс и Норман Дуглас. Уже в 1909 году Форд ушёл с поста главного редактора своего детища. Он продолжал писать и накануне войны принялся за роман «Солдат всегда солдат» (Хороший солдат), опубликованный в 1915 году. История двух семейных пар, также известная как «Хроника страсти», описывается от лица одного из этих четырёх людей (ненадёжного рассказчика) в новаторском стиле, не соблюдающем хронологию событий. Заканчивающиеся трагедией любовные и социальные отношения героев основаны на реальных событиях личной жизни Форда, как и некоторые другие его произведения. Тогдашняя сожительница Форда, писательница Вайолет Хант, стала прототипом жены главного героя как этого романа, так и цикла «Конец парада». Книга получила крайне высокие оценки и считается лучшим романом Форда и входит в число наиболее значимых романов на английском языке[1][2][3].
С началом Первой мировой войны Форд поступил на службу в Бюро военной пропаганды[en], где работали многие писатели, например Джон Голсуорси и Гилберт Кит Честертон. Написав две пропагандические книги, летом 1915 года лейтенант Форд был отправлен на фронт во Францию. В битве на Сомме он был контужен и в 1917 году комиссован. Через 2 года на фоне германофобии Форд Герман Хюффер стал Фордом Мэдоксом Фордом, взяв имя в честь деда. В 1918 году 44-летний Форд начал жить с 24-летней художницей Стеллой Боуэн[en], от которой у него в 1920 году родилась дочь. В 1922 году они переехали в богемный Париж, где Форд подружился с Джеймсом Джойсом, Эрнестом Хемингуэем и Гертрудой Стайн, чьи произведения он публиковал в созданном им в 1924 году журнале The Transatlantic Review (Трансатлантическое обозрение). В Париже у Форда начался роман с Джин Рис (как её стали звать после того, как Форд посоветовал ей взять псевдоним), которую он сподвиг попробовать себя в прозе. Вскоре Рис, чей муж находился в тюрьме, переехала к Форду и Боуэн. После разрыва Форд и Рис описали эти отношения в романах.
В 1924 году вышел первый роман цикла «Конец парада», окончившегося в 1928 году четвёртой частью «Нет больше парада». Эта история, также частично автобиографичная, повествует о любовном треугольнике между ортодоксальным джентльменом, его неверной женой и юной суфражисткой на фоне общественного презрения к главному герою и его участия в Первой мировой войне. Тетралогия получила высокие оценки и считается второй по значимости работой Форда[2][3]. В последние годы жизни Форд перебрался в США, где преподавал в одном из Мичиганских колледжей. Он продолжал писать, пока не умер в нормандском Довиле в июне 1939 года.
Напишите отзыв о статье "Форд, Форд Мэдокс"
Примечания
- ↑ [www.librarything.com/bookaward/The+Observer%27s+100+Greatest+Novels+of+All+Time The Observer's 100 Greatest Novels of All Time]
- ↑ 1 2 [www.modernlibrary.com/top-100/100-best-novels/ Modern Library 100 Best Novels]
- ↑ 1 2 [www.guardian.co.uk/books/2009/jan/23/bestbooks-fiction/print The Guardian 1000 novels everyone must read]
Литература
- Judd, Alan, Ford Madox Ford. Cambridge: Harvard University Press, 1991.
- Saunders, Max, Ford Madox Ford: A Dual Life, 2 vols. Oxford, Oxford University Press, 1996. ISBN 0-19-211789-0 and ISBN 0-19-212608-3
- Thirlwell, Angela, Into the Frame: The Four Loves of Ford Madox Brown. London, Chatto & Windus, 2010. ISBN 978-0-7011-7902-1
- Hawkes, Rob, Ford Madox Ford and the Misfit Moderns: Edwardian Fiction and the First World War. Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2012. ISBN 978-0230301535
Ссылки
- [www.kirjasto.sci.fi/fford.htm Биография]
Отрывок, характеризующий Форд, Форд Мэдокс
– Пойдем, пойдем, Наташа, – сказал граф, возвращаясь за дочерью. – Как хороша!Наташа ничего не говоря подошла к отцу и вопросительно удивленными глазами смотрела на него.
После нескольких приемов декламации m lle Georges уехала и графиня Безухая попросила общество в залу.
Граф хотел уехать, но Элен умоляла не испортить ее импровизированный бал. Ростовы остались. Анатоль пригласил Наташу на вальс и во время вальса он, пожимая ее стан и руку, сказал ей, что она ravissante [обворожительна] и что он любит ее. Во время экосеза, который она опять танцовала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на нее. Наташа была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Наташа подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла глядя на него сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза.
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.
– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.
Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
