Форт Копакабана
| Крепость | |
Форт Копакабана
Forte de Copacabana | |
| |
| Страна | Бразилия |
| Город | Рио-де-Жанейро |
| Строительство | 1908—1914 годы |
| Статус | музей |
| Сайт | [www.fortedecopacabana.com Официальный сайт] |
Форт Копакабана (порт. Forte de Copacabana) — форт береговой обороны в Рио-де-Жанейро (Бразилия), построенный в начале XX века для прикрытия бухты Рио-де-Жанейро и городского берега в районе Копакабана. Форт, на вооружении которого находились две двухорудийные башни калибра 305 мм и 190 мм, стал в 1922 году местом так называемого «бунта восемнадцати» — мятежа офицеров-тенентистов против режима Эпитасиу Песоа. С 1987 года в форте располагается музей бразильской армии и артиллерии. В 2013 году на территории форта начато строительство пляжного клуба. В ходе Олимпийских игр 2016 года форт станет местом проведения соревнований по триатлону и плаванию в открытой воде, а на Паралимпийских играх 2016 года — по паратриатлону.
Содержание
История
Регион Гуанабара, в котором расположен город Рио-де-Жанейро, носил стратегическое значение для португальских колоний, а позднее суверенной Бразилии. Поэтому береговые укрепления в районе залива Рио-де-Жанейро начали возводиться ещё в середине XVI века. Строительство нового форта Копакабана в 1908 году началось в условиях реформы бразильских вооружённых сил, начатой в конце XIX века при президенте Флориану Пейшоту. Местом для строительства был выбран скалистый мыс у входа в залив Гуанабара, где прежде располагалась церковь Богоматери Копакабанской. Расположение и форма мыса превращали его в идеальное место для расположения дальнобойной береговой артиллерии. Уже в XVIII веке здесь впервые расположилась батарея береговой обороны, но в её состав входили лишь несколько маломощных орудий. В начале XX века маршал Эрмес да Фонсека утвердил проект нового форта, оснащённого современными крупповскими пушками[1].
16 декабря 1907 года майору Эужениу Луису Франку-Филью было поручено строительство нового форта, и 5 января 1908 года в присутствии президента Афонсу Пены и маршала Эрмеса да Фонсеки заложен краеугольный камень нового укрепления. Строительство, продолжавшееся до 1914 года, обошлось примерно в 3 миллиона реалов. Согласно утверждённому плану, в форте разместились две двухорудийные башни — две пушки главного калибра (305 мм) с дальнобойностью до 23 км[2] в башне «Дуке де Кашиас» и два 190-мм орудия в башне «Андре Видал». Производителем всех четырёх орудий была фирма Friedrich Krupp. Помимо этого, в боковых казематах «Рикарду Франку» и «Антониу Жуан» разместились скорострельные 75-мм орудия. Боковые стены форта составляли в толщину 12 метров. В целом по завершении работ форт представлял из себя самое мощное крепостное сооружение Южной Америки. Хотя вся артиллерия форта была в рабочем состоянии уже к концу 1913 года, его официальное вступление в строй состоялось лишь 28 сентября 1914 года — снова в присутствии маршала Фонсеки, к этому моменту занявшего президентское кресло[1].
В дальнейшем форт Копакабана был центром важных событий бразильских гражданских войн. Именно здесь 5 июля 1922 года произошёл так называемый «Бунт восемнадцати», когда мятежные офицеры-тенентисты, выступившие против президента Эпитасиу Песоа и его предполагаемого преемника Артура Бернардиса, захватили контроль на фортом и развернули его сверхмощные орудия в сторону Рио-де-Жанейро. Мятеж был подавлен при участии авиации и двух правительственных линкоров «Сан-Паулу» и «Минас Жерайс». В 1924 году форт, уже сражавшийся на стороне правительства, снова вёл артиллерийскую дуэль с «Сан-Паулу», на сей раз оказавшимся в руках тенентистов, чтобы предотвратить их бегство в провинцию Сан-Паулу. Во время революции 1930 года форт Копакабана служил местом заключения экс-президента Вашингтона Луиса перед его высылкой в Европу[1]. Во время государственного переворота 1964 года форт служил местом собраний революционного командования[3].
Музей и культурный центр
В 1987 году, с роспуском частей береговой артиллерии Бразилии, форт Копакабана, утративший своё оборонительное значение, был превращён в музей истории бразильской армии и артиллерии. На территории форта проводятся также культурные мероприятия — церемония смены караула, концерты крепостного оркестра, подводные экскурсии «Встреча с Рифом». Количество посетителей форта, в 2006 году составлявшее около 200 тысяч человек, к 2009 году выросло до примерно 550 тысяч[1].
Центральной частью музея являются укрепления и крепостная артиллерия форта Копакабана. Посетителям представлены все калибры артиллерии форта - 305, 190 и 75-мм орудия, а также различные служебные и жилые помещения форта, включая казармы, склад боеприпасов, наблюдательный пост, телеграфную станцию, водяную цистерну и кухни[2].
- Экспонаты музея
- Forte de Copacabana 07.jpg
Орудия форта
- Vickers 6 inch Mk XIX coast defence gun Copacabana Museum Brazil.JPG
6-дюймовое орудие береговой обороны Vickers Mk XIX
- MHE8.jpg
Пятиствольная револьверная 37-мм пушка Гочкиса
- Rio-ForteCopacabana5.jpg
Снарядный погреб
- MHE5.jpg
75-мм горное орудие Bofors C28 Model 1926
Постоянная экспозиция «Формирование нации и армии» действует в форте Копакабана с 1996 года. Среди тем, освещаемых экспозицией, — история открытия и колонизации Бразилии, территориальная экспансия и войны, которые вела страна. Особое место в экспозиции уделено битве 1648 года на реке Гуарарапис, положившей конец голландской оккупации Бразилии, провозглашению независимости Бразилии и участию страны в войне Тройного союза. Две центральных фигуры в экспозиции — почитаемые в Бразилии маршалы Луиш Алвиш ди Лима и Силва, герцог Кашиас, и Деодору да Фонсека, первый президент республиканской Бразилии[2].
В Зале Республики представлена эволюция бразильской армии в республиканский период, включая восстание флота в 1893—1894 годах, войну Канудус и действия маршала Кандиду Рондона по укреплению территориального единства страны, в том числе реликвии периода переговоров с индейскими племенами Амазонии. Отдельные разделы посвящены «Бунту восемнадцати», происходившему в самом форте Копакабана, и участию бразильского экспедиционного корпуса во Второй мировой войне. В Зале Президентов собраны коллекции, связанные с правлением различных президентов Бразилии[2].
С целью увеличения доходов в 2012 году часть территории форта, принадлежащей бразильской армии, была передана в аренду в частные руки. На этой территории разместится платный пляжный клуб Aqueloo с эксклюзивным рестораном и диско-клубом[4]. В ходе Олимпийских игр 2016 года форт стал местом проведения соревнований по триатлону и плаванию в открытой воде, а на Паралимпийских играх 2016 года — по паратриатлону[5].
Напишите отзыв о статье "Форт Копакабана"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Luiz Fernando Magdalena. [cidadesfortificadas.ufsc.br/files/2011/03/2010_6sem_palestra_Copacabana.pdf Museu Histórico do Exército e Forte de Copacabana] // VI Seminário Regional de Cidades Fortificadas e Primeiro Encontro Técnico de Gestores de Fortificações. — 2011.
- ↑ 1 2 3 4 [www.fortedecopacabana.com/exposicoes-de-longa-duracao.html Постоянные экспозиции] на официальном сайте музея «Форт Копакабана» (порт.)
- ↑ [www.fortedecopacabana.com/historia.html История] на официальном сайте музея «Форт Копакабана» (порт.)
- ↑ [g1.globo.com/rio-de-janeiro/noticia/2012/12/praia-de-copacabana-tera-clube-fechado-com-vista-para-o-mar.html Praia de Copacabana terá clube fechado com vista para o mar author=Isabela Marinho.] (порт.). Globo.com (19/12/2012). Проверено 29 сентября 2013.
- ↑ [www.rio2016.org/en/fort-copacabana Fort Copacabana]. Rio2016.com. Проверено 27 сентября 2013.
Ссылки
- [www.fortedecopacabana.com/ Официальный сайт музея «Форт Копакабана»] (порт.)
- Luiz Fernando Magdalena. [cidadesfortificadas.ufsc.br/files/2011/03/2010_6sem_palestra_Copacabana.pdf Museu Histórico do Exército e Forte de Copacabana] // VI Seminário Regional de Cidades Fortificadas e Primeiro Encontro Técnico de Gestores de Fortificações. — 2011.
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Форт Копакабана
Наполеон».В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
