Форт № 1 — Штайн

форт
Форт № 1 «Штайн» Stein am Lauther Muhlenteich
Форт № 1 («Штайн») в Калининграде. 28 июня 2014 года.
Страна	Россия
Местоположение	Калининград (Кёнигсберг)
Координаты	54°42′22″ с. ш. 20°36′21″ в. д.54.70611° с. ш. 20.60583° в. д. / 54.70611; 20.60583
Строительство	1875—1879 годы
Состояние	реставрируется

Форт № 1 «Штайн» (нем. Stein am Lauther Muhlenteich) — форт — военное фортификационное сооружение в пригороде Кёнигсберга (ныне — Калининград), построенное в 1875—1879 годах. Первоначально форт назывался Лаут, как и расположенный рядом бывший немецкий посёлок (нем. Lauther; ныне — посёлок Большое Исаково). С 1894 года форт был переименован в честь барона Генриха Фридриха Карла фон Штайна, видного прусского политического деятеля начала XIX века.

Сооружение

Форт № 1 «Штайн» окружён водным рвом, к которому подходят вплотную бастионизированные участки стен форта. Глубина водного рва достигала двух метров, с тыла через него шёл мостик, соединявший форт с прилегающей к нему территорией.

История

В годы Великой Отечественной войны (1945)

Во время штурма Кёнигсберга Красной армией 6—9 апреля 1945 года, в ходе Восточно-Прусской операции во время Великой Отечественной войны, форт находился на второстепенном направлении наступления советских войск, в связи с чем основные войска вермахта были перебазированы на более важные участки. Изъятые с этого направления силы были задействованы в прорыве немецких войск на западном направлении (район Метгетена). Гарнизон форта был значительно ослаблен и не смог оказать значительного сопротивления частям 44-й мотострелковой бригады 51-й стрелковой дивизии и 58-го запасного армейского полка.

К утру 9 апреля 1945 года форт и прилегающие к нему территории были взяты. Комендант форта № 1 майор запаса Фогель за отказ капитулировать был расстрелян собственным вахмистром.

Из-за слабого сопротивления в 1945 году форт № 1 «Штайн» наименее всех пострадал от военных действий.

В советский период (1945 — 1991)

В советские годы форт № 1 «Штайн» был овощехранилищем калининградского «Горплодоовощторга».

В современной России (1992 — настоящее время)

С 1994 года в казематах форта № 1 «Штайн» проживает семья Станислава и Светланы Лаурушонисов с тремя детьми, родившимися и выросшими в форте. По словам Светланы Лаурушонис, её семья ещё в 1991 году взяла форт в аренду сроком до 2058 года. С тех пор члены семьи за свой счёт поддерживают форт в удовлетворительном состоянии, спасают здание от мародёров, регулярно проводят по форту экскурсии.

14 июля 2005 года семья Лаурушонисов учредила Калининградский региональный общественный благотворительный фонд «Форт № 1 Штайн» (ИНН 3917023974).

В феврале 2007 года обитатели форта узнали о том, что права на его долгосрочную аренду были проданы ООО «ВестТурСервис» из Ульяновска на аукционе территориального управления Росимущества по Калининградской области. Новый инвестор планировал создать на базе крепости развлекательный центр, а также пивные и рестораны. Это обстоятельство стало причиной конфликта между новым собственником и семьёй Лаурушонис.

См. также

• Форты Кёнигсберга

Ссылки

• Балдур Кёстер. [www.koenig.ru/kn/22/ «Здания Кёнигсберга». Внешние сооружения и внешние форты.] // koenig.ru
• [www.ost-preussen.babyhost.ru/p65.htm Фотографии форта № 1 «Штайн».] // ost-preussen.babyhost.ru

Отрывок, характеризующий Форт № 1 — Штайн

15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно: