Фоскарини, Марко
| Марко Фоскарини итал. Marco Foscarini<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1762 — 1763 | ||
| Предшественник: | Франческо Лоредан | |
| Преемник: | Альвизе IV Джованни Мочениго | |
| Рождение: | 4 февраля 1696 Венеция | |
| Смерть: | 31 марта 1763 (67 лет) Венеция | |
| Место погребения: | Венеция | |
Марко Фоскарини (итал. Marco Foscarini) — 117-й венецианский дож.
Родился 4 февраля 1696 года в Венеции, в семье Николо и Элеоноры Лоредан. В молодости учился в Болонье, после вернулся в родной город, где посвящал время своей страсти — литературе, издал сочинение по истории венецианской литературы (Della letteratura Veneziana libri otto — Падуя, 1752). Был известен своей эрудицией и мастерством в ораторском искусстве.
Был послом Венеции в Риме и Турине, занимал почётную должность прокуратора Сан-Марко (итал. Procuratori di San Marco), но оставил её, чтобы посвятить себя литературе и учёным занятиям.
1745 год стал поворотным моментом в его жизни: Пьетро Фоскарини, богатый бездетный родственник из побочной ветви рода, сделал его своим наследником. Благодаря унаследованным деньгам и поддержке вдовы Пьетро Фоскарини, стал играть более заметную роль в жизни города.
После нескольких лет интриг и траты большой суммы денег на подкуп выборщиков (долги за предвыборную кампанию составили более 250 тыс. дукатов) был избран дожем 31 мая 1762 года, но пробыл им недолго из-за болезни и скорой смерти 31 марта 1763 года. Похоронен в церкви Сан-Стае.
Напишите отзыв о статье "Фоскарини, Марко"
Ссылки
- Фоскарини, Марко // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Литература
- Andrea da Mosto: I Dogi di Venezia. Флоренция 1983.
- Claudio Rendina: I dogi. Storia e segreti. Рим 2003.
 |
В другом языковом разделе есть более полная статья Marco Foscarini (итал.) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
|
Это заготовка статьи о биографии персоналии из Италии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Фоскарини, Марко
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
