Фосколо, Уго
Поделись знанием:
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
| Уго Фосколо | |
| Niccolò Ugo Foscolo | |
 Портрет работы Ф.-К. Фабра. 1813 год | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
10 сентября 1827 (49 лет) |
| Место смерти: | |
| Род деятельности: | |
| Направление: | |
| Язык произведений: | |
Никколо́ Уго Фосколо (итал. Niccolò Ugo Foscolo; 6 февраля 1778, Закинф — 10 сентября 1827, Тёрнем-Грин) — итальянский поэт и филолог.
Биография
Фосколо родился 6 февраля 1778 года на ионическом острове Закинфе. Его мать Диамантина была гречанкой, отец — Андреа Фосколо — был знатным венецианцем, врачом; в то время семья жила в Сплите. После смерти отца в 1788 году семья переехала в Венецию.
Уго окончил Падуанский университет.
Фосколо умер 10 сентября 1827 года в Тёрнем-Грине близ Лондона и был похоронен на кладбище у церкви Св. Николая в Чизике, где до сих пор есть его мемориал. Через 50 лет после смерти, в 1871 году его прах был перезахоронен в пантеоне флорентийской базилики Санта-Кроче.
Библиография
- 1797 — Тиест (итал. Tieste), трагедия
- 1799 — Наполеон Бонапарт освободитель (итал. A Napoleone Bonaparte liberatore)
- 1802 — Последние письма Якопо Ортиса (итал. Ultime lettere di Iacopo Ortis)
- 1807 — Гробницы (итал. Dei sepolcri), поэма
- 1810—1811 — Аякс (итал. Aiace), трагедия
- 1813 — Риччарда (итал. Ricciarda), трагедия
Издания на русском языке
- Последние письма Джиакопо Ортиса. // Антология В. Гёте. Страдания молодого Вертера. Х. Валера. Иллюзии доктора Фаустино. У. Фосколо. Последние письма Джиакопо Ортиса. (Серия: История молодого человека XIX столетия) — Москва. Журнально-газетное объединение. — 1932 год. 328 с. Тираж 40000 экземпляров.
- Последние письма Якопо Ортиса. // Переводчик Г. П. Смирнов. — Москва. Государственное издательство художественной литературы. — 1962 год. 184 с. Тираж 30000 экземпляров.
- К Флоренции (стихотворение) // Переводчик: Евгений Витковский. // Антология Поэзия народов мира. (Серия: Библиотека мировой литературы для детей) — Москва. Детская литература. — 1996 год. Страницы 275—276. Тираж 25000 экземпляров.
Напишите отзыв о статье "Фосколо, Уго"
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Уго Фосколо - [foscolo.letteraturaoperaomnia.org Уго Фосколо] (итал.)
- [www.krugosvet.ru/articles/44/1004464/1004464a1.htm Фосколо, Уго] // Энциклопедия «Кругосвет».
- Инна Павловна Володина. Фосколо и Данте. // Итальянская традиция сквозь века. Из истории итальянской литературы XVI—XX веков. Авторский сборник — СПб.: Издательский дом Санкт-Петербургского государственного университета. — 2004. Страницы 157—168.
- С. Г. Ломидзе. На пороге новой эпохи (поэзия Уго Фосколо). — Известия АН СССР. Серия литературы и языка. — 1976, т. 35, № 1
|
Это заготовка статьи о писателе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Фосколо, Уго
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
