Фостер, Джон Уотсон

Джон Уотсон Фостер John Watson Foster
32-й Государственный секретарь США
29 июня 1892 — 23 февраля 1893
Президент:	Бенджамин Гаррисон
Предшественник:	Джеймс Блейн
Преемник:	Уолтер Гришам
Посол США во Мексике
17 июня 1873 — 19 января 1880
Президент:	Улисс Грант Ратерфорд Хейс
Предшественник:	Томас Нельсон
Преемник:	Филип Морган
Посол США в России
26 января 1880 — 1 августа 1881
Президент:	Ратерфорд Хейс Джеймс Гарфилд
Предшественник:	Эдвин Стаутон
Преемник:	Уильям Хант
Посол США в Испании
27 февраля 1883 — 28 августа 1885
Президент:	Честер Артур Гровер Кливленд
Предшественник:	Ганнибал Гэмлин
Преемник:	Джейбз Кюрри
Рождение:	2 марта 1836(1836-03-02) Питерсбург, Индиана, США
Смерть:	15 ноября 1917(1917-11-15) (81 год) Вашингтон, США
Партия:	Республиканская партия США

Джон Уотсон Фостер (англ. John Watson Foster; 2 марта 1836 — 15 ноября 1917) — американский политик-республиканец, 32-й Госсекретарь США, дипломат.

Биография

Джон Фостер родился Питерсбурге, но вскоре переехал вместе с родителями в Эвансвилл, Индиана. B 1855 году окончил Индианский университет в Блумингтоне. Затем получил образование в Юридической школе Гарвардского университета. До 1861 года занимался адвокатской практикой в Эвансвилле. Во время Гражданской войны воевал на стороне США в звании майора, но после взятия форта Донелсон получил полковника. В его подчинении находился 136-й пехотный полк Индианы.

После войны устроился редактором в Evansville Daily. Под его руководством это издание стало основным республиканским изданием в регионе. С 1873 по 1885 год находился на дипломатической службе поочерёдно в Мексике, России, и Испании.

В 1885—1892 вёл адвокатскую практику в Эвансвилле. 29 июня 1892 года президент Бенджамин Гаррисон назначил Фостера Госсекретарём США. На этом посту занимался проблемой Гавайев. Ушёл в отставку 23 февраля 1893 года.

После ухода из федерального правительства Фостер возобновил дипломатическую деятельность. В 1895 году он представлял интересы Китая на мирных переговорах, окончивших Японо-китайскую войну. В 1907 году также представлял Китай на Гаагской конференции.

Фостер был соучредителем Американского общества международного права (1906) и Фонда Энрдю Карнеги за мир во всём мире (1910). Хотя большую часть жизни был пацифистом, в 1917 году всё же выступал за вступление США в Первую мировую войну.

15 ноября 1917 года Джон Уотсон Фостер умер.

Ссылки

• [www.accuracyproject.org/cbe-Foster,JohnW.html Краткая биография (англ.)]

Отрывок, характеризующий Фостер, Джон Уотсон

Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!