Фотина Самарянка
Фоти́на Самаря́нка (др.-греч. Φωτεινή, также Фоти́ния Самаря́ныня, Жена-самарянка) — женщина, у которой Иисус Христос попросил воды из колодца Иакова и которая возвестила людям той местности (Самария-Сихарь) о его мессианских действиях. Её также принято называть самарянкой или самаритянкой. История её встречи с Иисусом описана в Евангелии от Иоанна.
Содержание
Притча о воде живой
Иисус рассказал женщине о себе в иносказательной форме как об источнике живой воды, испив которую, человек становится освобожденным и готовым к новой жизни. Так же, как и в истории с Никодимом, притча построена в форме вопроса и ответа. Иисус попросил у женщины воды, она смутилась, сказав, что «Иудеи с Самарянами не сообщаются». Тогда Иисус сказал, что если бы она знала кто к ней обращается, то сама просила бы у него воды живой. На вопрос о том, откуда у него вода, был дан следующий ответ:
|
Иисус сказал ей в ответ: всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную. |
|
Далее женщина самарийская спрашивает у Иисуса, где же должно им поклоняться всевышнему Богу. Так как в библейской истории самаряне были потомками от смешения евреев и хананейских народов, в связи с чем иудеи не сообщались с этим народом, считая их полукровками. Традиционно самаряне поклонялись единому Богу Яхве на горе Гризим, а иудеи в Иерусалимском Храме. Различия в местах поклонения и религиозных обрядах провели явное разделение между этими двумя родственными народами. Но Иисус возвещает ей о наступлении нового времени:
|
|
поверь Мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу. Вы не знаете, чему кланяетесь, а мы знаем, чему кланяемся, ибо спасение от Иудеев. Но настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. |
|
Женщина говорит, что ей известно что должен прийти «Мессия, то есть Христос; когда Он придет, то возвестит нам все» и Иисус в ответ говорит — «Это Я, Который говорю с тобою».
Православная традиция
В православной традиции женщина, которую Иисус встретил у колодца, носила имя Фотина (Светлана). Она стала христианкой и приняла мученическую смерть в Риме в 66 году. Вместе с ней пострадали её сыновья Иосия и Виктор, а также сёстры Анастасия, Параскева, Кириакия, Фото и Фотида. Одним из эпизодов её мучений было, что с неё содрали кожу и бросили в колодец.[1] Её память совершается в Православной церкви 20 марта (2 апреля).
В византийском обряде воспоминанию истории встречи Христа и самарянки посвящена пятая пасхальная неделя (воскресенье), в амвросианском — первое воскресенье Великого поста.
Изобразительное искусство
Сюжет беседы Христа с самарянкой является одним из самых распространенных изображений раннехристианского искусства.[2] При его изображении буквально следуют евангельскому тексту, помещая у колодца фигуру женщины, достающей из него сосуд с водой, а с другой стороны колодца Иисуса Христа, беседующего с женщиной. К примерам наиболее ранних изображений этого сюжета относятся: фреска церковного дома в Дура-Европос (ок. 250 года, сохранилась только фигура самарянки), фрески катакомб Претекстата на Виа Латина (IV век), рельеф на пластине из слоновой кости на кафедре Максимиана (VI век).
С VI века происходит изменение в изображении композиции — Иисуса Христа начинают изображать сидящим возле колодца (например, мозаика равеннской церкви Сант-Аполлинаре Нуово, VI век). К XII—XIV векам в иконописи в сцене беседы Христа с самарянкой приобретает акцент на её учительном значении (например роспись новгородской церкви Феодора Стратилата на Ручью, 1380-е годы).
Ерминия Дионисия Фурноаграфиота (1730-е) даёт следующее указание по изображению данного сюжета[3]:
|
|
Христос сидит на камне. Позади Его стоят удивленные апостолы. Пред ними виден кладезь. У устья его стоит женщина. В левой руке она держит бадью, а правую простерла ко Христу, поставив пред собою водонос. Христос благословляет её. |
|
Музыка
- Этому сюжету посвящён известный гимн в стиле соул Jesus Gave Me Water, который входит в репертуар таких негритянских артистов, как Сэм Кук, B.B. King, The Soul Stirrers, Marleys Ghost.
Напишите отзыв о статье "Фотина Самарянка"
Примечания
- ↑ Димитрий Ростовский. Страдание святой мученицы Фотины
- ↑ [www.pravenc.ru/text/78226.html «Беседа Христа с самарянкой»] // Православная энциклопедия
- ↑ [nesusvet.narod.ru/ico/books/erminiya.htm#h3_1_17 Ерминия или наставление в живописном искусстве, составленное иеромонахом и живописцем Дионисием Фурноаграфиотом]
Ссылки
- Аверкий (Таушев). [archive.is/20121225193140/mystudies.narod.ru/library/t/taushev/4evangel/021.html Беседа с Самарянкой // Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета]
- [lopbible.narod.ru/joh/txtjoh04.htm Толковая Библия Лопухина. Евангелие от Иоанна]
- [days.pravoslavie.ru/Life/life6903.htm Мученица Фотина (Светлана) Самаряныня, Римская] на сайте Православие.Ru
Отрывок, характеризующий Фотина Самарянка
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.
«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.
Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
