Фотоискусство в Донецке

Фотоателье, фотостудии и фотоклубы

До революции в Юзовке действовали фотоателье Бориса Соломоновича Стесина, А. Матюкина (Базарная пл., д. Шаповаловой), братьев Клейман, П. Е. Зузули, Стефана А. Синицына, Ильи Пенякова, Иогана Шильхта. Также Юзовку посещал Василий Досекин и здесь делал фотографии.

Яков Перех, Э. Кречмер, М. Кучеров, Т. Червоный, И. Фадеев, Р. Гордеенко, В. Новиков осуществляли издательство открыток с видами Юзовки.

• Фотография фотоателье Матюкина. Юзовка (2).jpg

  Паспарту фотоателье Матюкина

• Фотография фотоателье Матюкина. Юзовка (1).jpg

  Фотография фотоателье Матюкина

• Фотография бр. Клейман.jpg

  Паспарту фотоателье братьев Клейман

• Частная фотография Б. С. Стесина.jpg

  Паспарту фотоателье Б. С. Стесина

• William Lewis and two others, at Hughesovka, about 1890.jpg

  Фотография фотоателье Б. С. Стесина

• Обратная сторона карточек Зузули 2.jpg

  Паспарту фотоателье П. Е. Зузули

• Фотография П. Е. Зузули.jpg

  Фотография фотоателье П. Е. Зузули

• David Waters and his children, all born in Hughesovka.png

  Фотография фотоателье Синицына

• Обратная сторона фото М.Ицковичъ Юзовка.jpg

  Паспарту фотоателье М. Л. Ицковича

• Кречмер. Лодочная станция возле Горсада. Юзовка. Начало XX века.jpg

  Открытка издательства Э. Кречмера в Юзовке

С 1984 года в Донецке при городском Дворце детского и юношеского творчества работает детская фотостудия «Миг». При Дворце культуры металлургов работает фотоклуб «Объектив».

Коллекции

Донецкий областной краеведческий музей имеет коллекцию из 60 открыток с фотографиями Юзовки. Он осуществлял репринтное издание открыток, а также издание каталога открыток из фондов музея. В Донецке действует музей фотожурналистики и фототехники. Музей был открыт в июне 2008 года. Это единственный музей такого профиля на Украине. В музее представлены фотографии и личные вещи донецких фотографов, фототехника. Есть стенды посвящённые Е. Халдею, Е. Комму, Р. Азриелю, Б. Виткову, В. Гончарову, Г. Навричевскому.

Фотовыставки

Фотографические выставки проводятся в Донецком областном краеведческом музее, Донецком областном художественном музее, [Ddrk.uamuseum.com Донецком доме работников культуры]. [www.webcitation.org/6CXTFB9im Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].. В 2007 году в рамках празднования 75-летия создания Донецкой области перед Донецким областным советом были сооружены стенды для проведения фотовыставок на открытом воздухе.

На Донецких фотовыставках экспонируются работы известных мастеров, например, Робера Дуано; документальная фотография — снимки с Крымской войны, Геноцид в Руанде; выставки региональных фотоконкурсов и фотоклубов.

В 2005 году в Донецке прошли фотовыставки «Мои крылья — небо» (фотографии протоиерея Николая Катальникова), фотовыставки фотоконкурса «Я.МІСТО.ДОНЕЦЬК», «Праздник» и «От Генсбура до Генсбарра» (фотографии Робера Дуано, выставки состоялись в рамках фестиваля «Французская весна») и другие.

В 2006 году в Донецке прошли фотовыставки фотоконкурса «Я.МІСТО.ДОНЕЦЬК» и другие.

В 2007 году в Донецке прошли фотовыставки: «Первополосные кадры» , «Донбасс с высоты» (фотографии Петра Кохановского с самолёта) и другие.

В 2008 году в Донецке прошли фотовыставки: «Прикоснуться и увидеть» (тактильные фотографии Юрия Билака), «Игры-2008. Вкус наших побед!» (посвящена XXIX Летним Олимпийским играм), «Трагедия Южной Осетии», «Гордость Донбасса» (работы донецких фотографов 1970—1990-х годов), «Моя светлая Русь» (фотографии Сергея Бунтовского), фотовыставка детей, больных аутизмом и синдромом Дауна, «Святогорье — истоки духовности» (посвящена празднованию 1020-летия Крещения Руси, фотографии Петра Кохановского), фотовыставка к 65-й годовщине освобождения Донбасса и другие.

Фотографы

В Донецке родился известный фотограф Евгений Халдей. Здесь он работал подмастерьем в фотоателье и самостоятельно сконструировал свой первый фотоаппарат. Был фотокорреспондентом в донбасском филиале «Прессфото», газетах «Металлист», «Сталинский рабочий», «Социалистический Донбасс», агентства «Союзфото» по Донбассу.

Фотоконкурсы

С декабря 2004 года проводился донецкий открытый конкурс фотоискусства «Я.МIСТО.ДОНЕЦЬК». Номинации: городская фотография, портрет, сюжетная съёмка, серия, область, коллаж. По результатам фотоконкурса было несколько фотовыставок и издано два фотоальбома с работами участников конкурса.

Летом 2008 года Партнер-портал провел конкурс «Донецк, Лето — 2008» .

Ссылки

• [www.donjetsk.com/retro/734-doneckaya-fotografiya-zdes-i-seychas.html Донецкая фотография: здесь и сейчас]. [www.webcitation.org/6CXTk6ASC Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].
• [infodon.org.ua/uzovka/610 Фотоателье Юзовки]. [www.webcitation.org/6CXTmQxqw Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].
• [donetsk_art.livejournal.com/ donetsk_art] — сообщество «Фотоискусство в Донецке» в «Живом Журнале»
• [annet.dn.ua/donetsk/ Фотографии Донецка на сайте annet.dn.ua]. [www.webcitation.org/6CXTobQOd Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].

Отрывок, характеризующий Фотоискусство в Донецке

– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.