Фраат I

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Фраат I<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Монета с изображением парфянского царя, возможно, Фраата I</td></tr>

царь Парфии
ок. 176 — 171 до н. э.
Предшественник: Приапат
Преемник: Митридат I
 
Род: Аршакиды
Отец: Приапат

Фраат I — царь Парфии, правил приблизительно в 176171 годах до н. э. Из династии Аршакидов, старший сын Приапата.

В скором времени Фраат повернул своё оружие против народов, которые обитали в горах Эльбурс к югу от Каспийского моря. В частности, он разгромил воинственное племя мардов, которые в своё время заставляли платить дань даже персидских царей. Марды были переселены в Харакс около Каспийских Ворот. «Вскоре после этого он умер, оставив много сыновей, но, обойдя их, он предпочёл передать свою власть брату своему Митридату, человеку исключительной доблести, считая, что царский сан налагает более важные обязанности, чем отцовство, и что он должен больше думать о родине, чем о своих детях».[1]

Напишите отзыв о статье "Фраат I"



Примечания

  1. [simposium.ru/ru/node/79 Марк Юниан Юстин. Эпитома сочинения Помпея Трога «История Филиппа». Книга XLI, 5 (9—10)]

Ссылки

Литература

  • Дибвойз Н. К. Политическая история Парфии / Пер. с англ., науч. ред. и библиографич. приложение В. П. Никонова. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2008. — 816 с. — (Историческая библиотека). — ISBN 978-5-8465-0638-1.[simposium.ru/ru/node/12294]
Аршакиды (цари Парфии)

Аршак I ПарфянскийАршак II ПарфянскийАртабан I Фрияпатий (Приапат)Фраат IМитридат I ПарфянскийФраат IIАртабан IIМитридат II ПарфянскийГотарз IОрод IНеизвестные правители ПарфииСанатрук ПарфянскийФраат IIIМитридат III ПарфянскийОрод IIПакор IФраат IVТиридат IIФраат VМуза ПарфянскаяОрод IIIВонон IАртабан IIIТиридат IIIВардан IГотарз IIВонон IIВологез IВологез IIПакор IIАртабан IVВологез IIХосрой (Ороз)Митридат IVВологез IIIВологез IVВологез VАртабан V

Отрывок, характеризующий Фраат I

– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.