Фрадкин, Бенцион Вульфович

Бенцион Вульфович Фрадкин (1870, местечко Воронеж Черниговской губернии, ныне Сумская область Украины — 1938, Харьков) — еврейский поэт, драматург, переводчик; жил на Украине, писал преимущественно на иврите, также на идише и русском языке.

Жил в Подолии и в Хотине, в 1919 году работал учителем в еврейской школе в Дербенте.

Издал в 1927 последнюю в СССР книгу на иврите («Алей асор» — «На десятиструнной лире»). После этого издавался только за границей — в США, Канаде, Палестине.

В 1994 в Харькове в государственном издательстве «Прапор» («Знамя») — на основе сохранившихся у Лии Михайловны Ковальчук рукописей — вышел сборник стихов Фрадкина на иврите под редакцией М. Янкельзона. Это — первая книга на иврите, изданная на территории бывшего СССР после 1927 года. Таким образом, можно сказать, что на Фрадкине официальная печатная ивритская художественная литература в СССР в 1927 прервалась, с его же именем возродилась в 1994.

Ссылки

• [www.eleven.co.il/article/14323 Фрадкин Бенцион]
• [home.arcor.de/b.fradkin О Бенционе Фрадкине и истории выпуска книги «Возвращение» (ивр.: «Хазара», укр.: «Повернення»)]

Отрывок, характеризующий Фрадкин, Бенцион Вульфович

Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.