Фрамери, Николя-Этьен

Николя́-Этье́н Фрамери́ (фр. Nicolas-Étienne Framery; 25 марта 1745, Руан — 26 ноября 1810, Париж) — французский композитор, поэт и писатель.

В 17-летнем возрасте был принят в парижский Итальянский театр, представив для постановки одноактную пьесу «Новая Ева», подвергшуюся полицейскому запрету и не поставленную. В дальнейшем создал для этого театра целый ряд опер — как оригинальных, в числе которых «Ведьма по случаю» (фр. La sorcière par hasard; 1783), так и представлявших собой переработки популярных итальянских опер: среди последних наибольшей популярностью пользовалась «Колония, или Новое селение» (англ. La Colonie; 1775) — переделка «Острова любви» (итал. L’isola d’amore) Антонио Саккини, — эта опера особо исполнялась в Фонтенбло перед Людовиком XVI; несколько переработок были созданы Фрамери на основе опер Джованни Паизиелло.

Фрамери много выступал со статьями о музыке. В 1770-е гг. он редактировал основанную в 1774 году Матоном «Музыкальную газету» (Journal de musique), затем вёл музыкальный раздел в газете «Mercure de France», писал статьи для Музыкального словаря, был автором статей о музыке в фундаментальной «Методической энциклопедии».

Фрамери первый пришёл к мысли — в статье «Об организации спектаклей в Париже…» (фр. De l’organisation des spectacles de Paris; 1790) о необходимости учреждения бюро, целью которого бы было следить за получением поспектакльной платы драматических писателей и композиторов. Основанное им для этой цели бюро подготовило почву для учреждения Общества драматических писателей и композиторов.

Кроме всего прочего, Фрамери перевёл на французский язык «Ад» из «Божественной комедии» Данте (1785) и «Неистового Роланда» Ариосто (1787).

Библиография

• При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Фрамери, Николя-Этьен

«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».


Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию