Франки (армяне)
Франки (арм. ֆրանկեր) или франги, френги — название[1] группы армян, приверженцев Армянской католической церкви. Проживают бо́льшей частью на севере Армении и в Самцхе-Джавахети, Грузия.
История
Первоначально слово «франк» связывалось у армян с крестоносцами, которые проходили через армянскую Киликию. Позднее «франки» стали ассоциироваться с католическими миссионерами из монашеского ордена францисканцев, которые проповедовали в Киликии в XVI—XIX вв. После принятия некоторой частью армян католицизма, это слово стало означать армян-католиков.
В 20—30-х годах XIX века армяне-католики иммигрировали из Западной Армении в Самцхе-Джавахетию, откуда стали постепенно переселяться на территорию нынешней Армении.
Среди армян-франков существуют различия по месту жительства и другим признакам. Существуют следующие группы армян-франков, проживающих в Грузии:
- «мшеци-франки» проживают в сёлах Эштия, Уджмана, Ториа, Ждановакан Ниноцминдского муниципалитета. Приставка «мшеци» означает «из Муша». Именно из этого города переселились предки армян, проживающих в указанных селениях;
- «гбо-франки» — тюркоязычные армяне, проживающие в сёлах Бавра, Хульгумо, Картиками, Турцхи Ахалкалакского муниципалитета, Аспара и Новый Хульгумо Ниноцминдского муниципалитета;
- «хас-франки» проживают в сёлах Аластани и Варевани Ахалкалакского муниципалитета.
В настоящее время
В конце XX — начале XXI вв. по экономическим и иным причинам началась массовая эмиграция франков в Краснодарский край и другие южные районы России. Сегодня франки составляют значительное большинство прихожан в католических приходах Краснодара, Белореченска, Армавира и черноморского побережья епархии святого Климента. Несмотря на то, что франки посещают латинские приходы из-за отсутствия собственных, они юридически принадлежат Ординариату Восточной Европы Армянской католической церкви.
Другое
- Франком был герой Советского Союза Вазген Оганесян[2].
- Франки Кубачи
Согласно сочинения «Письма о Грузии» грузинского историка Луки Исарлова жители дагестанского аула Кубачи называли себя потомками франков.
«[В 1830-х годах] кобачинцы часто приезжали в Тифлис к католическому префекту, патеру Филиппу, как к французскому священнику, рекомендуя себя потомками франков. … Они показывали патеру Филиппу старинные рукописи, писанные на пергаменте, объясняя, что эти пергаменты остались от их предков, франков, что религия их была того народа, на языке которого писаны эти пергаменты, сохраняемые ими, как святыни, хотя они сами стали уже мусульманами. Рукописи были писаны на латинском языке. Главноуправляющий барон Розен, к которому кобачинцы являлись часто, расспрашивал их через … лезгинского переводчика. Он намерен был отправить к ним … патеров … для обращения кобачинцев в христианство; но это не состоялось»[3].
См. также
Напишите отзыв о статье "Франки (армяне)"
Примечания
- ↑ [www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/Documents/Vol4/pub-04-01.pdf Национальный состав населения, Итоги Всероссийской переписи населения 2010 года]
- ↑ [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=2151 Вазген Михайлович Оганесов]
- ↑ [www.vokrugsveta.ru/telegraph/history/668/ Тамплиеры Чабкъунна калъа, Таинственные пришельцы на Кавказе были воинственны, безлики и безымянны]
Ссылки
- [www.mashtots.ru/istoriya-armyan-kubani/frangi-istoriko-etnograficheskoe-issledovanie Арарат Петросян «Франги: историко-этнографическое исследование. Введение»]
- [www.mashtots.ru/istoriya-armyan-kubani/nauchnye-raboty/glava-2-istoriko-etnograficheskoe-opisanie-osnovnyx-grupp-armyano-katolikov-frangov Арарат Петросян "Историко-этнографическое описание основных групп армяно-католиков (франгов), глава 2]
- [www.mashtots.ru/istoriya-armyan-kubani/frangi-istoriko-etnograficheskoe-issledovanie-zaklyuchenie Арарат Петросян «Франги: историко-этнографическое исследование. Заключение»]
- [www.noravank.am/rus/issues/detail.php?ELEMENT_ID=3008 Арестакес Симаворян, Проблемы армянских католических общин Ахалкалаки и Ниноцминды]
| |||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Франки (армяне)
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.
Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
