Франклин, Джейн
| Джейн Франклин | |
| Jane Franklin | |
 | |
| портрет кисти Эмили Ромилли | |
|---|---|
| Имя при рождении: |
Джейн Гриффин |
| Род деятельности: |
меценат, путешественник |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Супруг: | |
| Награды и премии: |
Золотая медаль Королевского географического общества |
Джейн Фра́нклин (леди Франклин) (англ. Jane Franklin; 1791—1875) — английская путешественница, меценатка, супруга известнейшего полярного исследователя сэра Джона Франклина, организовавшая и спонсировавшая семь арктических экспедиций на поиски следов пропавшего в Арктике мужа, первая женщина, удостоенная Золотой медали Королевского географического общества. Автор известного выражения: «Что не пожелало сделать Государство, сделала Женщина!» (англ. "What the Nation Would Not Do, a Woman Did")[1].
Содержание
Юные годы и брак с Джоном Франклином
Джейн Франклин (в девичестве Гриффин) родилась 4 декабря 1791 года в семье Джона Гриффина (состоятельного предпринимателя, почётного гражданина Лондона, позже — управляющего Голдсмит Компани[en]) и Джейн Гиллмард (англ. Jane Guillemard). Джейн получила прекрасное домашнее образование, а также училась в небольшой школе-интернате в Челси. Став молодой женщиной, она продолжала заниматься самообразованием в области религии, истории, языковедения, математики и музыки. Путешествовала по Британии, Европе, Скандинавии и России, природное любопытство и страсть к приключениям сделали её со временем одной из самых выдающихся женщин-путешественниц и авантюристок своего времени. Она также была заядлой писательницей, записывая наблюдения о своих путешествиях в путевые дневники (сейчас хранятся в Институте полярных исследований имени Скотта)[2][3].
Джейн близко дружила с поэтессой Элеанорой Энн Порден, ставшей в 1823 году женой коммандера Джона Франклина — прославленного участника полярных экспедиций. В 1825 году, через несколько месяцев после того, как Джон Франклин отправился в своё новое путешествие, Элеонора умерла от туберкулёза. По возвращении из экспедиции в 1827 году знакомство Франклина с Джейн продолжилось, и 5 ноября 1828 года они поженились[2].
В 1830-х годах, во время службы Франклина на Средиземном море, Джейн путешествовала по Испании, Греции, Северной Африке, Сирии и Криту[3].
Тасмания
В 1836 году Джон Франклин был назначен генерал-губернатором Земли Ван-Димена (Тасмания). Это была колония-поселение для каторжан. Обладая деятельным характером и не желая играть традиционную пассивную роль жены губернатора, Джейн Франклин со всей своей природной пылкостью взялась за решение социально-культурных проблем поселения. Благодаря её усилиям всего за шесть лет Тасмания стала интеллектуальным центром австралийской колонии[4]. Под влиянием супруги Джон Франклин в 1839 году основал научное общество, ставшее в 1848 году первым Королевским обществом за пределами Англии[5]. В 1839 году леди Франклин приобрела 130 акров земли около Хобарта, на которой заложила Ботанический сад, которому дала название «Ancanthe»[6]. Там же, по образцу греческого храма, был заложен музей, строительство которого также было оплачено из её личных средств.
В 1838 году леди Франклин организовала проведение ежегодной Королевской регаты в Хобарте[en], которая стала и остаётся крупнейшим соревнованием на море в Южном полушарии[7].
Под патронажем леди Франклин 7 ноября 1840 года был заложен первый камень в основании будущего высшего учебного заведения Тасмании Колледжа Христа. Помимо этого, леди Джейн выступила ещё с рядом инициатив, которые были отклонены, но позже реализованы (таких, например, как организация общества реабилитации осуждённых женщин, школы для мальчиков и др.)[5].
Среди начинаний Франклин были и проекты откровенно авантюрные, но принесшие ей невероятную популярность. К ним относится проект избавления острова от змей — леди Франклин предлагала по шиллингу за каждую змеиную голову. Она успела потратить £600, прежде чем Джон Франклин упросил её отказаться от этого начинания[4].
Будучи неутомимой путешественницей, леди Франклин стала первой женщиной, совершившей восхождение на гору Веллингтон. Кроме этого, она совершила пешие путешествия от Мельбурна до Сиднея и от Хобарта до залива Маккуори[4].
В качестве супруги губернатора Джейн Франклин занималась и обычными для этой роли вещами — проведением балов, приёмов и ужинов, участием в местных благотворительных и общественных мероприятиях[5].
Поиски экспедиции Франклина и последующие годы жизни
В 1843 году Джон Франклин был отозван с поста губернатора Тасмании и назначен руководителем самой амбициозной экспедиции Британского адмиралтейства по поиску Северо-Западного прохода из Атлантики в Тихий океан через Канадский арктический архипелаг. В 1845 году на кораблях «Эребус» и «Террор» он отплыл из Англии и пропал без вести.
Поскольку экспедиция планировалась на несколько лет, леди Франклин во время предполагаемого отсутствия мужа посетила Вест-Индию и Соединённые Штаты Америки[3].
В конце 1847 года, когда отсутствие вестей об экспедиции мужа стало ясно свидетельствовать, что экспедиция попала в беду, леди Франклин направила все свои усилия на организацию поисков супруга. Одним из первых откликнувшихся был Джон Ричардсон — близкий друг и участник предыдущих экспедиций Франклина, который вместе с Джоном Реем в 1848 году предприняли первую попытку поисков пропавшей экспедиции[1]. На собственные средства, а также на деньги, собранные от добровольных пожертвований, леди Франклин приобрела судно «Принц Альберт» и в 1850 и 1851 годах организовала две поисково-спасательные экспедиции под руководством Чарльза Форсайта и Уильяма Кеннеди[8]. В 1852 и 1853 годах был отправлены ещё две экспедиции на шхуне «Изабель»[en] под командованием Эдварда Ингфилда и Уильяма Кеннеди[9].
После того, как в 1854 году Англия официально признала экспедицию Франклина погибшей, леди Франклин отказалась от пенсии вдовы и от траурных одежд, а наоборот, одевалась в ярко-зеленые и розовые наряды в знак своей веры, что её муж был ещё жив. В 1857 году она снарядила очередную экспедицию в Арктику на судне «Фокс» под командованием Фрэнсиса Мак-Клинтока, которая в 1859 году привезла из Арктики неопровержимые доказательства гибели экспедиции и
смерти её мужа в 1847 году[8].
В 1860 году с формулировкой «За неиссякаемую настойчивость при отправке экспедиции для выяснении судьбы мужа» Королевское Географическое Общество наградило леди Франклин золотой медалью, она стала первой женщиной, удостоенной такой награды[10]. Потраченные силы и свалившееся горе не надломили леди Франклин, она была не из тех, кто в подобной ситуации сидел бы дома и проникался жалостью к себе. Она вновь отправилась в путешествие, посетив Южную Америку, Японию, Индию, Китай, Африку, Гавайские острова и снова США[3].
До конца жизни леди Франклин была убеждена в том, что в Арктике может сохраниться ещё много свидетельств пропавшей экспедиции мужа. Она обеспечила финансовую поддержку некоторых более поздних экспедиций, в том числе Чарльза Фрэнсиса Холла в 1860-х годах[8]. В 1874 году она организовала ещё одну экспедицию во главе с Алленом Янгом[en] на корабле «Пандора»[11]. Экспедиция покинула Лондон в июне 1875 года, но о её результатах леди Франклин уже не узнала — 18 июля 1875 года она скончалась в Лондоне в возрасте 83 лет.
Леди Джейн Франклин похоронена на Лондонском кладбище Кенсал-Грин[12].
Память
В память о леди Джейн Франклин названы[8]:
- [www.gpavet.narod.ru/Places/maps/holl_pov.jpg Остров Леди-Франклин] (море Баффина, юго-восточнее Баффиновой Земли)
- [www.gpavet.narod.ru/Places/maps/ung_zal.jpg Мыс Леди-Франклин] (север острова Батерст в Канадском арктическом архипелаге)
- [www.gpavet.narod.ru/Places/maps/dis_prol.jpg Леди-Франклин Пойнт] (мыс на юго-западе острове Виктория в Канадском арктическом архипелаге)
- [www.gpavet.narod.ru/Places/maps/kingwil_ostr.jpg Мыс Джейн-Франклин] (северо-западая оконечность острова Кинг-Вильям в Канадском арктическом архипелаге)
- Залив Леди-Франклин[en] (северо-восточное побережье острова Элсмир)
- [www.gpavet.narod.ru/Places/maps/nordensh_zal.jpg Залив Леди-Франклинфьорд] (Шпицберген)
- [www.gpavet.narod.ru/Places/maps/nordensh_zal.jpg Ледник Франклин] (Северо-Восточная Земля, Шпицберген).
Напишите отзыв о статье "Франклин, Джейн"
Примечания
- ↑ 1 2 William James Mills. Exploring polar frontiers : a historical encyclopedia. — ABC-CLIO, Inc, 2003. — P. 235-237. — 844 p. — ISBN 1-57607-422-6.
- ↑ 1 2 [www.nls.uk/about-us/publications/discover-nls/2009/franklin Eleanor Anne Porden (1795-1825)] (англ.). The National Library of Scotland. Проверено 30 января 2015.
- ↑ 1 2 3 Frances J. Woodward. [adb.anu.edu.au/biography/franklin-lady-jane-2065 Franklin, Lady Jane (1791-1875)]. The Australian Dictionary of Biography. Проверено 30 января 2015.
- ↑ 1 2 3 Alison Alexander. [alisonalexander.com.au/index.php/jane-franklin The Ambitions of Jane Franklin] (англ.). Alison Alexander. Проверено 30 января 2015.
- ↑ [artstas.com.au/our-history/history-of-ancanthe/ History of Ancanthe] (англ.). The Art Society of Tasmania Inc.. Проверено 30 января 2015.
- ↑ [www.royalhobartregatta.com/History.html History of the Royal Hobart Regatta] (англ.). The Royal Hobart Regatta. Проверено 30 января 2015.
- ↑ 1 2 3 4 Аветисов Г.П. [www.gpavet.narod.ru Имена на карте Арктики]. — ВНИИОкеанология, 2009. — С. 265-266. — 274 с. — ISBN 978-5-88994-091-3.
- ↑ [pubs.aina.ucalgary.ca/arctic/Arctic40-1-80.pdf Edward Augustus Inglefield (1820-1894)] (англ.). Arctic Institute of North America. Проверено 1 февраля 2015.
- ↑ [www.rgs.org/NR/rdonlyres/35D66DA7-1C37-4E33-82C2-287D24306318/21331/GoldMedallists18322014.pdf Gold Medal recipients]. The Royal Geographical Society. Проверено 30 января 2015.
- ↑ Аветисов Г.П. [www.gpavet.narod.ru/Names4/ungAl.htm Юнг (Young) Аллен] (рус.). Имена на карте Российской Арктики. СПб.: Наука, 2003. Аветисов Г.П.. Проверено 11 февраля 2015.
- ↑ [www.kensalgreencemetery.com/famous/index2.html EXPLORATION] (англ.). Kensal Green Cemetery. Проверено 30 января 2015.
|
Эта статья входит в число добротных статей русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий Франклин, Джейн
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.
– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
