Франклин, Джон

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Джон Франклин
Род деятельности:

мореплаватель, исследователь Арктики

Дата рождения:

15 апреля 1786(1786-04-15)

Место рождения:

Спилсби, Линкольншир, Англия, Британская империя

Дата смерти:

11 июня 1847(1847-06-11) (61 год)

Место смерти:

близ острова Кинг-Вильям, Канада

Награды и премии:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Джон Фра́нклин (англ. John Franklin; 15 апреля 1786, Спилсби, Линкольншир — 11 июня 1847, остров Кинг-Уильям) — английский мореплаватель, исследователь Арктики, контр-адмирал.





Биография

Родился в 15 апреля 1786 года в семье торговца в городе Спилсби (графство Линкольншир).

В 1799 году, в возрасте 14 лет, поступил на службу юнгой на каботажное судно. В 1801—1803 годах участвовал в экспедиции в Австралию под командованием Мэтью Флиндерса, в ходе которой занимался гидрографическими исследованиями. Участник Трафальгарской битвы (1805), был ранен в 1814 году в битве под Новым Орлеаном в ходе англо-американской войны.

В 1818 году в качестве командира судна «Трент» принял участие в британской арктической экспедиции, которая должна была достичь Берингова пролива, пройдя через Северный полюс (задача явно невыполнимая, но основанная на представлениях того времени о том, что в районе Северного полюса океан свободен от льдов). Экспедиция смогла продвинуться на север от Шпицбергена, но была вынуждена повернуть назад.

В 1819 году организовал и возглавил сухопутную экспедицию в Канаду, которая проделала путь от Гудзонова залива до залива Коронейшен. Затем она обследовала примерно 800 км северного американского побережья, вплоть до мыса Торнэгейн. Особенно трудным был обратный путь, который исследователи прошли, несмотря на голод и лишения.

В 1825—1827 годах возглавил новую экспедицию, участники которой на парусных шлюпках спустились до устья реки Макензи. После этого Франклин с одной частью экспедиции направился на запад, нанеся на карту в результате своего путешествия 600 км северного американского побережья, а другая часть, во главе с Фредериком Бичи — на восток.

Успешное завершение трудной экспедиции способствовало административной карьере Франклина. Сначала, после публикации результатов экспедиции в 1829 году, он был произведён в рыцари, а позже был назначен лейтенант-губернатором Земли Ван-Димена и занимал этот пост в 1837—1843 годах.

Поиск Северо-Западного прохода

Вернувшись в Англию, Франклин возглавил экспедицию, направленную для поисков Северо-Западного прохода из Атлантического в Тихий океан на кораблях «Террор» и «Эребус». Отплытие состоялось 19 мая 1845 года. В течение более чем десяти лет о судьбе её участников не было никакой информации, несмотря на предпринимавшиеся поиски. В 1851—1852 годах для поисков Джона Франклина была снаряжена экспедиция, которую возглавил Уильям Кеннеди. Кеннеди открыл Беллов пролив, через который направился на запад, к острову Принца Уэльского, и проплыл вокруг него до мыса Уокер. Считая пролив Пила к югу от Беллова пролива закрытым, он не направился далее на юг, где, может быть, натолкнулся бы и на корабли Франклина, а вернулся в Англию.

Всего в общей сложности поисками экспедиции Франклина занимались 39 полярных экспедиций, многие из которых были снаряжены благодаря усилиям его жены, леди Джейн Франклин, потратившей на это всё своё состояние. Впервые следы пропавшей экспедиции были обнаружены шотландским исследователем Джоном Рэем в 1854 году. Исследуя остров Кинг-Вильям в 1854 году, на полуострове Бутия Рэй вступил в контакт с местным населением и получил достаточно много сведений о судьбе потерянной военно-морской экспедиции. 21 апреля 1854 года один из эскимосов рассказал ему о 35-40 белых людях, которые погибли от голода. Другой эскимос вскоре подтвердил эту информацию, добавив о случаях каннибализма среди умиравших моряков. Следы на останках погибших, а также содержание посуды вынудили Джона Рэя согласиться с тем, что среди членов экспедиции имели место факты каннибализма[1].

Заявления Рэя вызвали в Великобритании широкий общественный резонанс. Многие известные деятели, в том числе писатель Чарльз Диккенс, обвинили Рэя в «клевете» на моряков британского Королевского флота, основанной на «байках эскимосов».

Однако впоследствии случаи каннибализма были доказаны другими исследователями, в частности по следам на найденных костях членов экипажа. Эскимосы также показали ему другие доказательства пребывания в этой местности белых людей, в частности Рэй купил у эскимосов несколько серебряных ложек и вилок, позже было установлено, кому конкретно из членов пропавшей экспедиции принадлежали данные предметы[2][3].

Впоследствии в 1857—1859 годах экспедиция Фрэнсиса Мак-Клинтока обнаружила вещи участников экспедиции и останки некоторых из них. В найденных записках содержалась информация о том, что корабли вмёрзли во льды, которые так и не растаяли. Франклин пережил две зимовки во льдах и скончался 11 июня 1847 года в ходе третьей зимовки, как и все остальные участники экспедиции, погибшие от голода, холода и болезней.

Могила Франклина так и не была найдена. В Лондоне, в Вестминстерском аббатстве, где похоронены многие выдающиеся люди страны, ему установлен памятник. Ещё один памятник ему находится в его родном городе Спилсби. На Аляске и в Канаде в честь Франклина названы мыс, горы, залив и пролив.

В 2004 году на русский язык переведён роман немецкого писателя Стена Надольного «Открытие медлительности», художественно описывающий жизнь Франклина.

В 2007 году вышел криптоисторический роман «Террор» американского писателя Дэна Симмонса, посвящённый экспедиции Дж. Франклина. Основываясь на эскимосских легендах, Симмонс красочно описывает уничтожение участников экспедиции гигантским белым медведем-монстром Туунбаком.

9 сентября 2014 года премьер-министр Канады Стивен Харпер сообщил об обнаружении затонувших останков одного из кораблей экспедиции.[4] Им стал HMS Erebus.[5] 13 сентября 2016 года СМИ сообщили об обнаружении затонувшего «Террора» специалистами Arctic Research Foundation[6][7]

Звания

См. также

Напишите отзыв о статье "Франклин, Джон"

Примечания

  1. [lenta.ru/news/2015/07/22/cannibals/ Обломки костей рассказали о каннибализме среди британских моряков XIX века]
  2. Rae, John (30 December 1854). «[books.google.com/?id=DOQRAAAAYAAJ&pg=PA433&dq=%22Charles+Dickens%22+esquimaux Dr Rae's report]». Household Words: A Weekly Journal (Charles Dickens) 10 (249): 457–458.
  3. Stamp, Tom; Wilson, Jackie (7 February 1985). «Following in Franklin's footsteps». New Scientist 105 (1422).
  4. [www.svoboda.org/content/canada-north-ship/26575019.html В Арктике найдено пропавшее в 19 веке судно знаменитой экспедиции]
  5. [www.cbc.ca/news/canada/north/hms-erebus-ship-s-bell-recovered-from-franklin-expedition-1.2826455 HMS Erebus ship's bell recovered from Franklin expedition] (6 ноября 2014).
  6. [www.theguardian.com/world/2016/sep/12/hms-terror-wreck-found-arctic-nearly-170-years-northwest-passage-attempt Ship found in Arctic 168 years after doomed Northwest Passage attempt]. Проверено 13 сентября 2016.
  7. [www.gazeta.ru/social/2016/09/13/10191203.shtml «Террор» нашли во льдах] (13 сентября 2016). Проверено 13 сентября 2016.

Литература

  • Кейн И. К. Путешествия и открытия второй Гринельской экспедиции в северные полярные страны, для отыскания сэра Джона Франклина, совершенные в 1853-1855 годах под начальством доктора Е.К. Кэна. — Изд. 2-е. — СПб.: Издание М. О. Вольфа, 1866. — 396 с. (обл.)
  • Купер П. Ф. Остров затерянных. — Л.: Гидрометеоиздат, 1970. — 167 с. (обл.)
  • Битти Оуэн, Гейер Джон — Загадка пропавшей экспедиции. — Paulsen, 2015—232 c. — (Великие британские экспедиции) — 2000 экз. (обл.)

Ссылки

  • [www.bibliotekar.ru/taynyArheologii/34.htm Миф о Джоне Франклине]
  • [www.planetguide.tv/index.php?id=67&idl=%D4&idt=73 Биография]
  • [www.ivki.ru/kapustin/person/franklin/fr.htm Джон Франклин]
  • [liberea.gerodot.ru/neoglot/frankln.htm По следам Франклина]

Отрывок, характеризующий Франклин, Джон

– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.