Саган, Франсуаза

Франсуаза Саган
фр. Françoise Sagan
Имя при рождении:	Франсуаза Куаре
Псевдонимы:	Франсуаза Саган
Дата рождения:	21 июня 1935(1935-06-21)
Место рождения:	Кажар, Франция
Дата смерти:	24 сентября 2004(2004-09-24) (69 лет)
Место смерти:	Онфлёр, Франция
Гражданство:	Франция
Род деятельности:	писательница
Годы творчества:	1954-2004
Направление:	Литература
Жанр:	роман
Премии:	Prix des Critiques (Премия Критики) (1954)

Франсуа́за Сага́н (фр. Françoise Sagan, настоящая фамилия — Куаре (фр. Quoirez); 21 июня 1935 года, Кажар — 24 сентября 2004 года, Онфлёр, Нормандия) — французская писательница, драматург, в 1985 году удостоена премии князя Монако за вклад в литературу.

Биография

Родилась в местности Кажар. Девочка превосходила ровесниц по уровню интеллекта, хотя была очень недисциплинированной. После провала в её обучении (в 1953 не сдала вступительный экзамен в Сорбонне), в свои 19 лет стала известной благодаря публикации своей первой новеллы «Здравствуй, грусть» (Bonjour, tristesse) (1954), которая имела блестящий успех в обществе и у критиков. Саган, которую Франсуа Мориак назвал «очаровательным монстром», получила благодаря этой новелле Премию Критики, среди таких опытных авторов, как Жан Гиттон. Саган шокировала учителей французского среднего класса своей простой историей об одной несовершеннолетней девочке, чувствительной и аморальной, обманувшей легкомысленного отца вместе с его любовницей, которая ей не нравится, рассказанной во фрагментарном и разочарованном стиле. Эта новелла изображает, прежде всего, внутренний мир самой Саган, который уже не изменится с тех пор: светский внутренний мир, состоящий из праздных и поверхностных людей, находящихся в поиске более убедительной реальности, чем тот мир, в котором они живут. Эта новелла считалась не только отражением несомненной чувствительности эпохи (явно своеобразной своим весёлым безразличием перед лицом решения литературного арбитража других писателей, например Сартра), но и началом определённого стиля женской литературы.

Первая повесть Франсуазы Саган «Здравствуй, грусть!» (1954), была опубликована когда ей было 19 лет. Повесть была переведена на 30 языков мира, а затем экранизирована. За этим произведением последовали и другие романы, и многочисленные рассказы, пьесы, повести, например «Любите ли вы Брамса?» (1959), «Немного солнца в холодной воде» (1969), «Потерянный профиль» (1974), «Нарисованная леди» (1981), «Уставшая от войны» (1985).

Все произведения Франсуазы Саган — о любви, одиночестве, неудовлетворенности жизнью; они отличаются ясностью повествовательной манеры и точностью психологического рисунка.

Франсуаза Саган дважды выходила замуж. В 1958 году за сорокалетнего издателя Ги Шёллера, а затем в 1962 году — за молодого американца Боба Уэстхоффа, лётчика, сменившего штурвал самолёта на профессию модели. От второго брака остался сын Дени Уэстхофф.

Создавая романы про хрупкую любовь, сама она то и дело становилась героиней скандальных светских хроник, сама себя называя «прожигательницей жизни». В её жизни было множество скандалов, неуплаченных налогов, странных замужеств, автомобильных аварий, шикарных яхт, пристрастие к наркотикам и алкоголю, условные тюремные сроки, азартные игры — и в конце жизни бедность, несмотря на все полученные ею гонорары. Умерла Франсуаза Саган 24 сентября 2004 года от лёгочной эмболии в больнице нормандского города Онфлёра.

Творчество

Новеллы Саган были благоприятно восприняты, несомненно, искушённой публикой, сначала благодаря фольклору латинского квартала, его смутно экзистенциалистскому климату, так же как и форме написания «объективной», более внушающей определённые мысли, чем убеждающей. Её новеллы, характеризующиеся малым количеством персонажей и краткими описаниями, отличаются открытой выдержанностью интриги, обозначенной схемой любовного треугольника. Считается, что психология персонажей Саган уходит корнями в психологию Фицджеральда, но у него они находятся в навязчивых идеях о своём прошлом, в то время как герои Саган, такие как Жилль в «Немного солнца в холодной воде», понимают, что жили всегда в мошенническом и скучном мире и не возвращаются в своё прошлое. Конечно, они блестящие, этот блеск прежде всего интеллектуальный, но также эгоцентрический. Кроме того, несмотря на то что Саган на протяжении многого времени была объектом скандалов в прессе и обнаружила на протяжении всей своей жизни чёткое волеизъявление освободиться от всех норм, конечно, созданные ею женские персонажи соответствуют мнению и желаниям мужчин.

После «Здравствуй, грусть» появились другие успешные новеллы, все они основывались на теме любви, грусти и меланхолии: «Смутная улыбка» (1956); «Через месяц, через год» (1957); «Любите ли Вы Брамса?» (1959) и «Волшебные облака» (1961). Другими её произведениями были «Капитуляция» (1965), «Страж сердца» (1968), «Немного солнца в холодной воде» (1969), «Бархатные глаза» (1975), «Смятая постель» (1977), «Нарисованная леди» (1981), «Бегство» (1991) и «Недовольный пассажир» (1994).

Обвиняемая в приверженности беллетристике, искусственной и однотонной, Саган продемонстрировала способности работать в других литературных жанрах. Например, написала театральные пьесы «Скрипачи иногда причиняют вред» (1961) и «Лошадь исчезла» (1966), а также написала биографию Сары Бернар (Sarah Bernhardt), озаглавленную ею «Дорогая Сара Бернар» (1987) и автобиографические произведения, такие как «Удары в душу» (1972) и «С моим лучшим воспоминанием» (1984).

Романы

• Здравствуй, грусть! / Bonjour tristesse, Éditions Julliard, 1954.
• Смутная улыбка / Un certain sourire, 1956.
• Через месяц, через год / Dans un mois, dans un an, 1957.
• Любите ли Вы Брамса? / Aimez-vous Brahms ?, 1959.
• Волшебные облака / Les Merveilleux Nuages, 1961.
• Сигнал к капитуляции / La Chamade, 1965. Экранизация 1968 г.Фильм "Капитуляция"Режиссёр: Ален Кавалье
• Ангел-хранитель (Хранитель сердца) / Le Garde du cœur, Éditions Julliard, 1968.
• Немного солнца в холодной воде / Un peu de soleil dans l’eau froide, 1969.
• Синяки на душе / Des bleus à l'âme, 1972
• Неясный профиль / Un Profil perdu, 1974.
• Смятая постель / Le Lit défait, 1977.
• Приблуда / Le Chien couchant, 1980 (пер. И. Радченко)
• Женщина в гриме / La Femme fardée, 1981.
• Недвижимая гроза (Когда приближается гроза, 2010) / Un Orage immobile, 1983.
• И переполнилась чаша / De guerre lasse, 1985. Экранизация 1987г. Режиссёр Робер Энрико.
• Рыбья кровь / Un Sang d’aquarelle, 1987.
• Поводок / La Laisse, 1989.
• Окольные пути / Les Faux-Fuyants, 1991.
• Прощай, печаль / Un Chagrin de passage, 1993.
• В туманном зеркале / Le Miroir égaré, 1996.

Новеллы

• Бархатные глаза (Шёлковые глаза) / Des yeux de soie, 1975
• Синие фужеры / Les fougères bleues, 1979.
• Музыка к сценам (Слезинки в красном вине) / Musique de scène, 1981.
• Дом Ракель Вега / La maison de Raquel Vega, 1985.

Сочинения для театра

• 1958 — Le Rendez-vous manqué
• 1960 — Замок в Швеции / Château en Suède
• 1960 — Жиголо / Le Gigolo
• 1961 — Иногда скрипки / Les Violons parfois
• 1963 — Сиреневое платье Валентины / La Robe mauve de Valentine
• 1964 — Превратности фортуны / Bonheur, impair et passe
• 1966 — Лошадь в обмороке / Le Cheval évanoui
• 1970 — В терновнике / L'Écharde
• 1970 — Пианино в траве / Un piano dans l’herbe
• 1978 — Днём и ночью хорошая погода / Il fait beau jour et nuit
• 1987 — Другая крайность / L’Excès contraire

Биографии

• Дорогая Сара Бернар/Sarah Bernhardt: Le rire incassable, биография, 1987.

См. также

• Ландрю

Примечания

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Литература

• Софи Делассен. Любите ли Вы Саган? / Пер. с фр. Т. В. Осиповой. — М.: АСТ, 2003. — 414 [2] с.
• Жан-Клод Лами [www.e-reading.link/bookreader.php/1011078/Lami_-_Fransuaza_Sagan.html Франсуаза Саган] // Жизнь замечательных людей

Ссылки

• [lib.ru/INPROZ/SAGAN Саган, Франсуаза] в библиотеке Максима Мошкова
• [www.fl-saggan.ru Сайт о Франсуазе Саган]
• [phantastike.ru/sagan/ Книги Саган в библиотеке «Фантаст»]

Отрывок, характеризующий Саган, Франсуаза

Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .