Лефевр, Франсуа Жозеф

Франсуа Жозеф Лефевр
фр. François Joseph Lefebvre
Дата рождения	25 октября 1755(1755-10-25)
Дата смерти	14 сентября 1820(1820-09-14) (64 года)
Принадлежность	Франция Франция
Род войск	Пехота
Годы службы	1773 — 1814
Звание	Маршал Империи
Часть	Великой Армии
Командовал	5-й корпус (1806), 10-й корпус (1807)
Награды и премии

Франсуа́ Жозе́ф Лефе́вр (фр. François Joseph Lefebvre; 25 октября 1755, Руффак, Эльзас — 14 сентября 1820, Париж) — французский военачальник, почётный маршал Империи (19 мая 1804 года), герцог Данциг(ский) (10 сентября 1808 года).

Биография

Сын мельника по фамилии Фебер (при выписке метрики был записан Лефевром). В сентябре 1773 года вступил в полк французских гвардейцев солдатом. В 1783 году женился на белошвейке Катрин Юбшер (1753—1835), которая позже вошла в историю как «мадам Бесцеремонность».

Хороший служака, Лефевр достиг высшего положения, которое мог занять по своему происхождению, получив в апреле 1788 года чин премьер-сержанта. После революции сделал быструю карьеру и 1 сентября 1789 года стал лейтенантом Национальной гвардии. В феврале 1791 года, командуя ротой Национальной гвардии, охранял дворец Бельвю, где жили две тетки короля, которых сумел защитить от разъяренной толпы. Затем спас от расправы приехавшего в замок Бертье (после этого они долгие годы оставались друзьями).

В 1792 году в числе других национальных гвардейцев отправлен на фронт. Не обладая талантами полководца, Лефевр отличался беззаветной храбростью и твердым характером. 2 декабря 1793 года произведен в бригадные, а 10 января 1794 года — в дивизионные генералы. Во главе 30-тысячного корпуса провел осаду форта Вобан. В сражении при Флерюсе (26 июня 1794 года) во главе дивизии отбил 3 атаки противника, а затем прорвал австрийский фронт. В сражении при Альткирхене (1796) командовал центром армии генерала Клебера и взял 3 тысячи пленных, 12 орудий и 4 знамени.

В кампанию 1797 года командовал правым крылом Самбро-Маасской армии. После смерти генерала Гоша принял командование армией и с началом новой войны с Австрией в марте 1799 года поставлен во главе Дунайской армии. Успешно действовал в сражениях при Гольцкирхене, Зибене, Бахауптене. В сражении при Штоккахе во главе 8 тысяч человек выдержал натиск 30 тысяч австрийцев, и был тяжело ранен.

Вернувшись в Париж, возглавил находившуюся в столице 17-ю дивизию. Поэтому перед переворотом 18 брюмера его позиция очень волновала Бонапарта, и, когда Лефевр активно выступил в его поддержку, тот был крайне рад.

«Эта поразительная и благотворная революция была совершена без каких-либо потрясений; она была совершенно необходима»

 — писал Наполеон через несколько дней Мортье.

Вскоре после переворота, Лефевр «в награду» за поддержку, стал заместителем Наполеона, 13 августа 1799 года — командующим 17-м военным округом, а 1 апреля 1800 года — сенатором. Впоследствии сменил Келлермана на посту президента Сената.

Во время коронации Наполеона (1804 год) нёс императорский меч.

С 19 сентября 1805 года командир Резервного корпуса. С 4 сентября 1806 года командир 5-го корпуса Армии Германии.

5 октября 1806 года Лефевр был назначен командующим пехотой Императорской гвардии. Участник сражения при Йене.

С 23 января 1807 года заменил маршала Виктора во главе 10-го корпуса Великой армии. Основу корпуса составили 2 польские дивизии, с добавлением баденского контингента, саксонцев и 2 итальянских дивизий (всего около 27 тысяч человек, в том числе 3 тысячи кавалерии), единственным французским соединением стала дивизия генерала Менара.

18 февраля 1807 года получил приказ вновь начать осаду Данцига, где засел генерал Калькройт, но затем из-за угрозы русского наступления получил приказ отойти к Торну. 18 марта начал осаду. 13 апреля 1807 года прусский гарнизон предпринял вылазку и обратил в бегство находившихся под командованием Лефевра саксонцев. Тогда Лефевр во главе батальона 44-го полка провел штыковую контратаку и ликвидировал опасность. После получения подкреплений 22 мая начал переговоры с Калькройтом. 27 мая Данциг был сдан на почетных условиях.

С 7 сентября 1808 года командир 4-го корпуса Армии Испании. 31 октября 1808 года в нарушение приказа Наполеона начал наступление на армию генерала Блейка. В бою при Панкорбо разбил войска генерала Блейка. Нанес поражение испанским войскам при Дуранго, Бальмаседе и Эспиносе, занял Бильбао и Сантандер, вступил в Сеговию.

С 14 марта 1809 года командир 7-го корпуса Армии Германии. Когда в апреле 1809 года австрийцы начали наступление в Баварию, им противостояли только его 3 дивизии близ Ландсхута. В мае — октябре 1809 года командовал Армией Тироля.

Во время похода в Россию (1812 год) с 10 апреля командовал пехотой Старой гвардии. Во главе гвардии под «Марсельезу» вступил в Москву. При отступлении армии возглавил её левое крыло.

В сражении при Монмирале (11 февраля 1814 года) возглавил атаку 2 батальонов Старой гвардии на деревню Маршэ.

Имел огромный авторитет в армии. После отречения Наполеона признал Людовика XVIII и 4 июня 1814 года получил звание пэра Франции. Поднял в Сенате вопрос о высылке Наполеона и его родственников в специально предназначенные для них места.

Во время «Ста дней» перешел на сторону императора и 20 марта 1815 года поздравил императора с возвращением, хотя и считал, что это гибельно для Франции. 2 июня 1815 года вновь стал пэром.

При 2-й Реставрации лишился пэрства (возвращено 5 марта 1819 года).

Семья

Был женат на прачке Катрин Юбшер (1753—1835), от которой имел 14 детей; в личной жизни выделялся простотой и постоянно бравировал своим незнатным происхождением. По словам Наполеона, «он был всем обязан своему природному уму, выдающейся храбрости и простодушному и веселому характеру».

Погребен на кладбище Пер-Лашез (Париж).

Его сын: Мари Ксавье Жозеф («Коко») (9 марта 1785, Париж — 15 декабря 1812, Вильна), граф де Данциг (10 сентября 1808 года), бригадный генерал (11 сентября 1810 года). Рос капризным и избалованным мальчишкой, пользуясь огромными доходами и положением отца. Благодаря связям отца сделал быструю карьеру в армии, хотя и не имел для этого никаких заслуг. Во время похода в Россию (1812) служил в корпусе маршала Нея. Был ранен в бою, попал в плен и вскоре умер.

Литература

• Чиняков М. К. Франсуа-Жозеф Лефевр // Вопросы истории. 2011. № 10. С. 46—64.

Ссылки

• Лефевр, Франсуа-Жозеф // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Лефевр, Франсуа Жозеф

Вскоре после своего приема в братство масонов, Пьер с полным написанным им для себя руководством о том, что он должен был делать в своих имениях, уехал в Киевскую губернию, где находилась большая часть его крестьян.
Приехав в Киев, Пьер вызвал в главную контору всех управляющих, и объяснил им свои намерения и желания. Он сказал им, что немедленно будут приняты меры для совершенного освобождения крестьян от крепостной зависимости, что до тех пор крестьяне не должны быть отягчаемы работой, что женщины с детьми не должны посылаться на работы, что крестьянам должна быть оказываема помощь, что наказания должны быть употребляемы увещательные, а не телесные, что в каждом имении должны быть учреждены больницы, приюты и школы. Некоторые управляющие (тут были и полуграмотные экономы) слушали испуганно, предполагая смысл речи в том, что молодой граф недоволен их управлением и утайкой денег; другие, после первого страха, находили забавным шепелявенье Пьера и новые, неслыханные ими слова; третьи находили просто удовольствие послушать, как говорит барин; четвертые, самые умные, в том числе и главноуправляющий, поняли из этой речи то, каким образом надо обходиться с барином для достижения своих целей.
Главноуправляющий выразил большое сочувствие намерениям Пьера; но заметил, что кроме этих преобразований необходимо было вообще заняться делами, которые были в дурном состоянии.
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.
Пьер с главноуправляющим каждый день занимался . Но он чувствовал, что занятия его ни на шаг не подвигали дела. Он чувствовал, что его занятия происходят независимо от дела, что они не цепляют за дело и не заставляют его двигаться. С одной стороны главноуправляющий выставлял дела в самом дурном свете, показывая Пьеру необходимость уплачивать долги и предпринимать новые работы силами крепостных мужиков, на что Пьер не соглашался; с другой стороны, Пьер требовал приступления к делу освобождения, на что управляющий выставлял необходимость прежде уплатить долг Опекунского совета, и потому невозможность быстрого исполнения.
Управляющий не говорил, что это совершенно невозможно; он предлагал для достижения этой цели продажу лесов Костромской губернии, продажу земель низовых и крымского именья. Но все эти операции в речах управляющего связывались с такою сложностью процессов, снятия запрещений, истребований, разрешений и т. п., что Пьер терялся и только говорил ему:
– Да, да, так и сделайте.
Пьер не имел той практической цепкости, которая бы дала ему возможность непосредственно взяться за дело, и потому он не любил его и только старался притвориться перед управляющим, что он занят делом. Управляющий же старался притвориться перед графом, что он считает эти занятия весьма полезными для хозяина и для себя стеснительными.
В большом городе нашлись знакомые; незнакомые поспешили познакомиться и радушно приветствовали вновь приехавшего богача, самого большого владельца губернии. Искушения по отношению главной слабости Пьера, той, в которой он признался во время приема в ложу, тоже были так сильны, что Пьер не мог воздержаться от них. Опять целые дни, недели, месяцы жизни Пьера проходили так же озабоченно и занято между вечерами, обедами, завтраками, балами, не давая ему времени опомниться, как и в Петербурге. Вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил всё тою же прежней жизнью, только в другой обстановке.
Из трех назначений масонства Пьер сознавал, что он не исполнял того, которое предписывало каждому масону быть образцом нравственной жизни, и из семи добродетелей совершенно не имел в себе двух: добронравия и любви к смерти. Он утешал себя тем, что за то он исполнял другое назначение, – исправление рода человеческого и имел другие добродетели, любовь к ближнему и в особенности щедрость.
Весной 1807 года Пьер решился ехать назад в Петербург. По дороге назад, он намеревался объехать все свои именья и лично удостовериться в том, что сделано из того, что им предписано и в каком положении находится теперь тот народ, который вверен ему Богом, и который он стремился облагодетельствовать.
Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.