Мориак, Франсуа

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Франсуа Мориак»)
Перейти к: навигация, поиск
Франсуа Мориак
François Mauriac

Франсуа Мориак в 1932 г.
Дата рождения:

11 октября 1885(1885-10-11)

Место рождения:

Бордо, Франция

Дата смерти:

1 сентября 1970(1970-09-01) (84 года)

Место смерти:

Париж

Гражданство:

Франция

Род деятельности:

романист, поэт, драматург, публицист

Годы творчества:

19091970

Премии:

Большая премия Французской академии за роман (1926)
Нобелевская премия по литературе (1952)

Награды:

Франсуа Мориак (фр. François Mauriac) (11 октября 1885, Бордо — 1 сентября 1970, Париж) — французский писатель; член Французской академии (1933); лауреат Нобелевской премии в области литературы (1952); награждён Большим крестом ордена Почётного легиона (1958). Один из самых крупных католических писателей XX века.





Биография

Франсуа Шарль Мориак родился в Бордо 11 октября 1885 года, в семье коммерсанта Жана Поля Мориака и Маргариты Мориак. Его отец занимался продажей леса и был землевладельцем в Гаскони, а мать происходила из семьи коммерсантов. Франсуа Мориак был младшим в семье. Кроме него в семье было четверо детей: старшая сестра и три брата. Когда Франсуа было два года, его отец умер. Так как он был младшим в семье, ему уделяли наибольшее внимание.

Начальное и среднее образование Мориак получил в Кодеране, поступив туда в 1892 году. Там же он встретил Андре Лаказа, с которым дружил всю жизнь.

В 1902 году умерла бабушка Мориака, Ирма. Для писателя было настоящим шоком, как его семья делила наследство, не успев похоронить бабушку.

В коллеже его преподаватель Марсель Друэн, свояк писателя Андре Жида, познакомил его с работами Поля Клоделя, Артура Римбо, Шарля Бодлера, Колетт и Андре Жида. По окончании коллежа поступил в университет Бордо, где изучал литературу. Окончил университет магистром в 1905 году.

С 1905 года посещал католическую организацию Марка Санье. Эта организация была под сильным влиянием модернизма и философии, а её члены пытались идентифицировать Иисуса с исторической точки зрения и найти источники веры.

До 1907 года он жил вместе с семьей в Бордо. На следующий год переехал в Париж, посвящая всё время подготовке к экзаменам в Эколь де Шарт, куда поступил в 1908. После успеха своей первой публикации оставил учёбу ради занятия литературой.

Во время Первой мировой войны служил санитаром в одном из госпиталей Красного Креста. В 1913 году женился на Жанне Лафон. С ней у него в 1914 году родился сын Клод. Их другие дети Клер, Люк и Жан родились в 1917, 1919 и 1924 гг.

В 1933 году избирался в члены Французской академии.[1] Когда Франция была оккупирована гитлеровцами, подпольно издал книгу, направленную против коллаборационизма. Это, однако, не помешало ему после освобождения призвать французов быть милосердными к тем, кто сотрудничал с захватчиками.

Выступал против колониальной политики, решительно осуждал применение пыток французскими военными в Алжире. Сторонник де Голля, его сын Клод, впоследствии известный писатель и литературный критик, работал в конце 1940-х годов личным секретарём генерала.

По совету Мориака Эли Визель перенёс на бумагу свой горький опыт Холокоста: его первый, принёсший ему известность, роман на французском языке «Ночь» вышел с предисловием Мориака. Как христианский общественный деятель, вёл непримиримую дискуссию с Роже Пейрефиттом.

По предложению Мориака Нобелевская премия по литературе 1970 была присуждена А. И. Солженицыну.

Его внучка Анна Вяземски, снимавшаяся у Брессона, была женой Жана-Люка Годара.

Умер в Париже 1 сентября 1970 года в возрасте 84-х лет. Похоронен на кладбище Вемарса (Валь-д’Уаз). Полный сборник его работ появился между 1950 и 1956 гг. в двенадцати томах.

Творчество

Свою первую серьезную работу Мориак написал в тринадцать лет. Это была пьеса «Va-t-en!», которую он посвятил сестре, Жермене.

Свой первый сборник поэзии «Руки, сложенные для молитв» автор опубликовал в 1909 году. Этот сборник привлек внимание многих литераторов, но слава к писателю пришла позднее, поскольку эти стихи были еще наивными и незрелыми, в них чувствуется влияние религиозных воззрений писателя.

Его первый роман «Дитя под бременем цепей» (1913) отобразил те черты, которые характеризовали и его зрелое творчество. В этом романе, под влиянием реализма, автор пишет о молодом человеке, который приехал из провинции для «покорения столицы». Но молодой человек чувствует в столице себя одиноким, что влияет и на его окружающих. Но его томления скорее надуманны и он обретает мир, обратившись к Богу и ответив на любовь кузины.

Во время Первой мировой войны не прекратил литературную деятельность, но после её окончания возобновил работу. Так, в 1922 году появилась повесть «Поцелуй, дарованный прокаженному».

Этот роман укрепил репутацию писателя, как знатока человеческой души. Герой книги молодой человек-карлик, который очень комплексует по поводу своей внешности и боится увидеть отвращение в других людей, а потому избегает их, находя прибежище в религии. Однажды местную красавицу заставляют выйти замуж за героя, поскольку его род был богатым. При этом брак стает мучением для обоих. На этом и сосредотачивается автор в романе.

В романе «Родительница» (1923), который засудила католическая церковь за порнографические моменты, автор рассказывает о тиранической любви матери к сыну. Эта любовь стала причиной разрушения его брака и все, что осталось молодому человеку это месть.

В своих романах Мориак проявил себя, как непревзойденный аналитик душевных страстей и резкий критик провинциальной буржуазии (Прародительница; Пустыня любви; Клубок змей; Тайна Фронтенаков). Большинство его романов сосредотачивается на теме веры и желания, а также душевного опустошения, которые должны преодолеть герои.

Темами романа «Тереза Дескейру» (1927) также становятся грех и преступление. Автор пытается найти истоки злодеяний и поиски заводят его к проблемам брака в буржуазном обществе, проблемам семьи и морали. Не оправдывая героиню в её преступлении, автор также сочувствует ей, поскольку она стала жертвой обывательского общества. Тереза стает женой ненавистного ей человека, самодовольного буржуа. Её отчаяние превращается в ненависть, а ненависть ведет к преступлению.

Наиболее сильным с реалистической точки зрения стоит считать роман «Клубок змей» (1932). Клубок змей по замыслу автора - это своего рода метафора человеческой души, не познавшей света католической религии. В книге каждый член буржуазной семьи, «отравляет ядом своей ненависти» существование других. Этим романом автор разрушает миф о респектабельности и благополучной жизни буржуазного класса. Ненависть в семье не результат неудавшегося брака, а диагноз всего общества. Роман представляет собой исповедь главы семьи, который происходит с низов общества и может взглянуть на общество коммерсантов-буржуа другими глазами.

Поэзию и романы Мориака признали тем, что выбрали писателя членом Французской Академии 1 ноября 1933 года.

Сюжет романа «Тереза Дескейру» автор продолжил через несколько лет в романе «Конец ночи» (1935). Старая Тереза с грехом на душе влачит жалкое существование. Идея книги, что жизнь это страдание (ночь), а освобождение (день) приходит лишь после смерти.

Роман «Черные ангелы» (1936) и пьеса «Асмодей» (1937) не принесли автору славы, но следующий роман «Дорога в никуда» (1939) автор вновь возвращает себе былую славу. Образ дороги здесь всего лишь фон, на котором разворачивается сюжет о судьбах людей, которые стали жертвой общества с его жаждой наживы. Автор считает, что выходов из проблемы такого общества всего два: революция или обращение к Богу. При этом он считает, что Бог более приемлемый вариант.

В романе «Фарисейка» (1941) автор обращается к критике тех людей, которые пытаются следовать прежде всего «букве», а не духу христианства. Таким образом, раскрывается несправедливость, которую распространяют те, кто следует предписаниям.

Его последний роман «Дитя прошлого» встретил позитивную критику в 1969 году. Следующий роман «Мальтаверн» опубликован посмертно в 1972 году.

Награды, премии

Произведения

Романы, повести и рассказы

  • 1913 — L’Enfant chargé de chaînes («Дитя под бременем цепей» / «Ребенок в цепях»)
  • 1914 — La Robe prétexte («Патрицианская тога»)
  • 1920 — La Chair et le Sang («Плоть и кровь»)
  • 1921 — Préséances
  • 1922 — Le Baiser au lépreux («Поцелуй, дарованный прокаженному» / «Поцелуй прокаженному»)
  • 1923 — Le Fleuve de feu («Огненный поток» / «Река огня»)
  • 1923 — Génitrix («Прародительница» / «Родительница»)
  • 1923 — Le Mal («Зло»)
  • 1925 — Le Désert de l’amour («Пустыня любви») (Гран-при Французской академии за роман, 1926)
  • 1927 — Thérèse Desqueyroux («Тереза Дескейру» / «Тереза Декейру»)
  • 1928 — Destins («Судьбы»)
  • 1929 — Trois Récits («Три истории») Сборник рассказов: Coups de couteau, 1926; Un homme de lettres, 1926; Le Démon de la connaissance, 1928
  • 1930 — Ce qui était perdu («То, что потеряно»)
  • 1932 — Le Nœud de vipères («Клубок змей»)
  • 1933 — Le Mystère Frontenac («Тайна семьи Фронтенак» / «Тайна Фронтенаков» / «Тайна Фронтенак»)
  • 1935 — La Fin de la nuit («Конец ночи»)
  • 1936 — Les Anges noirs («Черные ангелы»)
  • 1938 — Plongées («Поверженные» / «Прыжки в воду») Сборник рассказов: Thérèse chez le docteur, 1933 («Тереза у врача»); Thérèse à l’hôtel, 1933 («Тереза в гостинице»); Le Rang («Престиж»); Insomnie; Conte de Noël
  • 1939 — Les Chemins de la mer («Дорога в никуда»)
  • 1941 — La Pharisienne («Фарисейка»)
  • 1951 — Le Sagouin («Мартышка» / «Обезьянка») (Повесть) Произведение было опубликовано в Журнале Иностранная Литература, в № 6, за 1955 год.
  • 1952 — Galigaï («Галигай»)
  • 1954 — L’Agneau («Агнец»)
  • 1969 — Un adolescent d’autrefois («Подросток былых времен» / «Дитя прошлого»)
  • 1972 — Maltaverne («Мальтаверн») (Незавершённый роман; опубликован посмертно.)

Поэзия

  • 1909 — Les Mains jointes («Соединенные руки» / «Руки, сложенные для молитв»)
  • 1911 — L’Adieu à l’Adolescence («Прощание с отрочеством»)
  • 1925 — Orages («Грозы»)
  • 1940 — Le Sang d’Atys («Кровь Атиса»)

Пьесы

  • 1938 — Asmodée («Асмодей»)
  • 1945 — Les Mal-Aimés («Нелюбимые»)
  • 1948 — Passage du malin («Лукавый попутал»)
  • 1951 — Le Feu sur la terre («Огонь на земле»)

Издания на русском языке

  • Мориак Ф. Избранные произведения. Романы и повесть / Сост. М. Ваксмахера; предисл. Л. Андреева. — М.: Прогресс, 1971. — 506 с. (Мастера современной прозы)
  • Мориак Ф. Матерь; Пустыня любви; Тереза Дескейру; Клубок змей. — М.: Худож. лит., 1981. — 462 с.

Напишите отзыв о статье "Мориак, Франсуа"

Примечания

  1. 1 2 3 Сравни: [www.academie-francaise.fr/immortels/base/academiciens/fiche.asp?param=562 Académie française, Les immortels: François Mauriac (1885—1970)]  (фр.)
  2. Сравни: [nobelprize.org/nobel_prizes/literature/laureates/1952/index.html The Nobel Foundation, The Nobel Prize in Literature 1952: François Mauriac]  (англ.)

Ссылки

  • [lib.ru/INPROZ/MORIAK/ Мориак, Франсуа] в библиотеке Максима Мошкова
  • [francois-mauriac.aquitaine.fr/flash.htm Литературный сайт, посвященный Франсуа Мориаку]  (фр.)
  • [malagar.asso.fr/ Центр им. Франсуа Мориака в Малагарe (Сен-Мексан, Жиронда)]  (фр.)

Литература

  • Использованы материалы французской википедии
  • www.epwr.ru/quotauthor/322/‎
Научные и академические посты
Предшественник:
Эжен Бриё
Кресло 22
Французская академия

19331970
Преемник:
Жюльен Грин

Отрывок, характеризующий Мориак, Франсуа

– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.