Севез, Франсуа

Франсуа Севез
Награды и премии

Франсуа Севез (фр. François Sevez, 22 октября 1891, Шамбери — 29 февраля 1948, под Оффенбургом) — французский генерал, известный тем, что подписал (в качестве официального свидетеля) Акт о безоговорочной капитуляции Германии.

Молодость и Первая мировая война

Родился в семье советника апелляционного суда в Савойе. Окончил юридический факультет Лионского университета. В 1911-апреле 1914 проходил службу в армии, где получил чин младшего лейтенанта. Будучи призван с началом Первой мировой войны, сражался в рядах 359 Альпийского стрелкового полка, участвовал в сражении под Верденом; был 5 раз ранен и 3 раза ему была объявлена благодарность в приказе. Получил орден Почетного легиона (10 июня 1915) и чин капитана.

Между войнами

После окончания войны решил остаться в армии и до 1924 г. служил в штаб-квартире оккупационной армии на Рейне. После стажировки в военной школе был назначен командиром батальона и направлен в Марокко, где служил в 1927—1935 гг. По возвращении во Францию служил в Высшем военном совете при генерале Жорже, руководителе по Северной Африке. В 1938 году поступил в Центр перспективных военных исследований. 31 августа 1939 получил звание полковника.

Вторая мировая война

В 1940 г. сражается в Бельгии, эвакуируется в Англию (одним из последних), оттуда возвращается в Нормандию, чтобы сформировать легкую дивизию. Попал в окружение и был взят в плен. Летом 1941 г. был освобожден по просьбе правительства Виши в числе других офицеров, считавшихся специалистами по Африке, и назначен в Алжир. 20 августа 1942 г. получает чин бригадного генерала. После высадки союзников в Северной Африке в ноябре 1942 г. главнокомандующий французскими войсками в Северной Африке генерал Жюин объявляет о присоединении к ним, и Севез вновь участвует в кампаниях против немцев: в Тунисской кампании, Итальянской кампании (во время которой, в сентябре 1943 г., назначен командиром 4-й Марокканской горнострелковой дивизии), затем в составе французского экспедиционного корпуса участвует в освобождении Эльзаса. В октябре 1944 г. назначен заместителем начальника Штаба Национальной обороны генерала Жюина.

Акт о капитуляции Германии

7 мая 1945 г. в штабе союзников в Реймсе в качестве официального свидетеля подписал Акт о безоговорочной капитуляции Германии. Севез подписал этот акт ввиду того, что его шеф генерал Жюин (который и должен был бы поставить свою подпись как начальник французского штаба) в тот момент был на учредительной конференции ООН в Сан-Франциско. В 10 часов вечера 6 мая Севез был вызван по телефону генералом Эйзенхауэром в штаб Союзных экспедиционных сил в Реймсе. Будучи чистым военным, далеким от политики, он не вмешивался в дискуссии и не пытался отстаивать престижные интересы Франции, согласившись и на статус свидетеля, и на неупоминание генерала Де Голля (требование Эйзенхауэра), и на отсутствие французского флага в ходе церемонии подписания. Ныне это ставится ему в укор французскими патриотами.

Смерть

В 1945-46 гг. Севез командовал I корпусом, затем был назначен заместителем командующего французских оккупационных войск в Германии. 29 февраля 1948 г., находясь на охоте под Оффенбургом, (Баден-Баден) погиб от пули другого охотника, которая отскочила от толстой шкуры дикого кабана и попала ему в сердце.

Библиография

• Revue d’information des troupes françaises d’occupation en Allemagne, n°30, mars 1948

Ссылки

• [web.genealogie.free.fr/Les_militaires/2GM/France/Terre/Generaux_Corps/S.htm Fiche du général Sevez sur le site web.genealogie.free.fr Cote S.H.A.T. 13 Yd 668.]
• [www.cndp.fr/crdp-reims/memoire/enseigner/reims7mai/03capitulation.htm L’acte de capitulation signé à Reims]
• [www.generals.dk/general/Sevez/Fran%C3%A7ois-Adolphe-Laurent/France.html Sevez]

Отрывок, характеризующий Севез, Франсуа

В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?