Тальма, Франсуа-Жозеф
| Франсуа-Жозеф Тальма | |
| François-Joseph Talma | |
 Франсуа-Жозеф Тальма в роли Нерона, картина работы Э. Делакруа | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
19 октября 1826 (63 года) |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: | |
Франсуа-Жозеф Тальма́ (фр. François-Joseph Talma; 15 января 1763, Париж, Франция — 19 октября 1826, Париж, Франция) — французский актёр, реформатор театрального искусства.
Содержание
Биография
Детство и юность Тальма провёл в Лондоне, где он познакомился с драматическими произведениями Шекспира, к которому он сохранил любовь на всю жизнь. Вернувшись во Францию, будущий актёр учится в Королевской школе декламации и пения. В 1787 году зачислен в труппу театра Комеди Франсез. С началом Великой французской революции «Комеди Франсез» распался и на его месте возник новый «Театр Нации». В 1791 году революционным правительством принимается Декрет о свободе театров. В «Театре Нации» же возникли 2 группировки актёров, так называемая «чёрная эскадра», стоявшая на консервативных позициях, и «красная эскадра», пропагандировавшая революционный классицизм, и которую возглавлял Тальма. Вскоре произошёл разрыв, и сразу после принятия Декрета группа Тальма ушла из «Театра Наций» и образовала свой «Театр Революции», который Тальма и возглавил.
Будучи замечательным представителем классицизма на сцене, Тальма внёс в него и много нового. Так, играя Карла IX в одноимённой пьесе Шенье, актёр отказывается изображать своего героя обычным тираном — как это было принято в современном ему театре. Тальма старается заглянуть в душу королю, показать всю многогранность этого несчастного человека.
Не меньшее внимание Тальма уделял и внешней правдивости актёрской игры. Актёр вводит портретный грим, исторический и этнографический костюмы — средневековый, античный, восточный. В создании великолепного артистического гардероба ему оказал неоценимую помощь его друг — художник Луи Давид.
После падения якобинской диктатуры на французской сцене также произошли перемены. На смену революционному классицизму пришёл ампирный классицизм, отмеченный великолепием и роскошью форм. В это время Тальма практически полностью переключается на шекспировские пьесы.
Его приглашал Наполеон Бонапарт, чтобы изучить позы. Наполеон очень покровительствовал этому актеру, и его расположение объяснялось в значительной степени сходством, которое действительно существовало между ними. Ему приятно было видеть Тальма на сцене, можно было бы сказать, что он находил себя в нем.
В последние годы жизни великий актёр очень неохотно играл новые роли. Творчество Тальма явилось переходным во французском театре — от классицизма к романтизму.
Избранные роли
- Гамлет в пьесе «Гамлет» В.Шекспира
- Сцевола в пьесе «Муций Сцевола» Люси де Лансеваля (1793)
- Марий в пьесе «Марий в Минтурнах» Арно (1791)
- Карл IX в пьесе «Карл IX» Андре де Шенье
Напишите отзыв о статье "Тальма, Франсуа-Жозеф"
Литература
- «История зарубежного театра», ч.2, Москва 1984.
- Дейч А. И. Тальма — 1934 год. — 304 с. (Жизнь замечательных людей)
Ссылки
- Тальма, Франсуа-Жозеф // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Тальма, Франсуа-Жозеф
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
