Богушевич, Франциск Бенедикт

Франциск Бенедикт Казимирович Богушевич
Францішак Бенядзікт Казiмiравiч Багушэвіч
Богушевич в 1880-е
Псевдонимы:	Мацей Бурачок, Сымон Рэўка з-пад Барысава
Дата рождения:	9 (21) марта 1840(1840-03-21)
Место рождения:	ф. Свираны, Виленский уезд, Виленская губерния, Российская империя (ныне — Островецкий район Гродненской области, Белоруссия)
Дата смерти:	15 (28) апреля 1900(1900-04-28) (60 лет)
Место смерти:	Кушляны, Ошмянский уезд, Виленская губерния, Российская империя ныне Сморгонский район Гродненской области
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Род деятельности:	поэт, публицист
Язык произведений:	польский, белорусский

Франци́ск Бенеди́кт Казими́рович Богуше́вич (белор. Францішак Бенядзікт Казiмiравiч Багушэвіч; псевдонимы: Мацей Бурачок, Сымон Рэўка з-пад Барысава; 9 [21] марта 1840 год — 15 [28] апреля 1900 год) — белорусский и польский поэт, один из основоположников новой белорусской литературы. Основоположник критического реализма в белорусской литературе.

Биография

Родился в семье обедневшего дворянина Казимира Богушевича в фольварке Свираны Завилейский (Свенцянский) уезд, Виленской губернии, теперь Беларусь, Островецкий район, Гродненской области. Начальное образование получил в Виленской гимназии, которую закончил в 1861 году. В том же году поступил в Петербургский университет на физико-математический факультет, однако через 2 месяца был исключен за участие в студенческих волнениях. Возвратился на родину, работал учителем в селении Дотишки.

Воевал в отряде Людвика Нарбута (Польское восстание 1863—1864 годов). После разгрома восстания жил на Украине, учился в Нежинском юридическом лицее. Работал адвокатом — защитником прав крестьянства. После амнистии для всех участников восстания, приуроченной к восхождению на трон Александра III, переехал с семьёй в Вильно. Работал в адвокатской конторе, писал статьи в польскоязычный журнал «Край». После увольнения жил в Кушлянах (теперь Сморгонский район), где и умер. Похоронен в деревне Жупраны Ошмянского района.

Творчество

Истоки творчества Ф. Богушевича — в общественной жизни Беларуси, тесно связаны с фольклором, а также с лучшими эстетическими традициями славянской поэзии. Основоположник критического реализма в белорусской литературе. Издал два сборника стихотворений «Дудка беларуская» и «Смык беларускі» в Австро-Венгрии.

Первыми известными поэтическими пробами Франциска Богушевича считают найденные во Львове стихотворения на польском языке: «Новый год 1886», «Призрак надежды», «Кто это?»(«Nowy rok 1886», «Widmo nadziei», «Kto to?»), написанные в 1885—1886 гг. В архиве Яна Карловича сохранился автограф басни Ф. Богушевича на белорусском языке «Волк, ягнёнок, овца» («Воўк, ягня, авечка», по содержанию, 1886)..

Память

• Ф. Богушевичу посвящена повесть В. Хомченко «При опознании — задержать» (белор. «Пры апазнанні — затрымаць») (1983).
• 6 сентября 2009 года в городском парке Сморгони состоялось торжественное открытие памятника Франциску Богушевичу (скульптор Лев Гумилевский). Церемония была приурочена к XVI Дню белорусской письменности.

Оценки деятельности

Исследователь истории белорусского национального движения в XIX — начале XX в. Павел Терешкович считает, что Богушевич сформулировал белорусскую национальную идею в её не самой радикальной форме, а предисловие к «Дудкам» можно считать типичным национальным манифестом.

По мнению белорусского историка Александра Смолянчука литературная деятельность Богушевича сильно повлияло на оформление белорусской культурной традиции. Его с полным правом можно назвать одним из тех «филологических подстрекателей», роль которых в национальных процессах высоко оценивал Бенедикт Андерсон.

А по свидетельству Ф. Оскерки, который являлся «близким соседом и знакомым» Богушевича, последний — «горячий патриот — поляк, который в личных и достаточно частых… беседах утверждал, что единственной причиной, которая побуждала его и его предшественников писать на том говоре [т. е. по белорусски], было опасение возможной русификации тамошнего люда».

Литература

• Александровіч, С. Х. Пуцявіны роднага слова : Праблемы развіцця беларускай літаратуры і друку другой паловы XIX — пачатку XX ст. / С. Х. Александровіч. — Мінск : БДУ, 1971. — С. 91—105.
• Барысенка, В. В. Францішак Багушэвіч і праблема рэалізма ў беларускай літаратуры XIX стагоддзя / В. В. Барысенка. — Мінск : Выдавецтва Акадэміі навук БССР, 1957. — 365 с.

Ссылки

• [knihi.com/Francisak_Bahusevic/ Произведения Ф. Богушевича] на сайте Беларуская палічка.  (белор.)

Отрывок, характеризующий Богушевич, Франциск Бенедикт

– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.