Франциск Феб

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Франциск (Франсуа) Феб
фр. François Phébus<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
король Наварры
12 февраля 1479 — 7 января 1483
Регент: Мадлен де Валуа (1479 — 1483)
Предшественник: Элеонора Арагонская
Преемник: Екатерина де Фуа
граф де Фуа
1472 — 7 января 1483
Регент: Мадлен де Валуа (1472 — 1483)
Предшественник: Гастон IV де Фуа
Преемник: Екатерина де Фуа
граф де Бигорр
1472 — 7 января 1483
Регент: Мадлен де Валуа (1472 — 1483)
Предшественник: Гастон IV де Фуа
Преемник: Екатерина де Фуа
виконт де Беарн
1472 — 7 января 1483
Регент: Мадлен де Валуа (1472 — 1483)
Предшественник: Гастон IV де Фуа
Преемник: Екатерина де Фуа
князь-соправитель Андорры
1472 — 7 января 1483
Регент: Мадлен де Валуа (1472 — 1483)
Соправитель: Пере де Кордона (1472 — 1483)
Предшественник: Гастон IV де Фуа
Преемник: Екатерина де Фуа
 
Рождение: 1 декабря 1466(1466-12-01)
Смерть: 30 января 1483(1483-01-30) (16 лет)
По
Место погребения: собор в Лескаре
Род: Грайи
Отец: Гастон де Фуа
Мать: Мадлен де Валуа

Франциск (Франсуа) Феб (фр. François Phébus, исп. Francisco Febo; 1 декабря 1466 — 30 января 1483, По) — король Наварры с 1479 года, граф де Фуа и де Бигорр, виконт де Беарн и пэр Франции с 1472 года, сын Гастона де Фуа, виконта де Кастельбон и принца Вианского, и Мадлен Французской, дочери короля Франции Карла VII.



Биография

После смерти в 1472 году деда, графа Гастона IV де Фуа, Франсуа в пятилетнем возрасте унаследовал его земли — графства Фуа, Бигорр, виконство Беарн и ряд других владений, включая сюзеренитет над Андоррой. Регентшей стала его мать Мадлен, сестра короля Франции Людовика XI.

В 1479 году, после смерти бабушки, Элеоноры Арагонской, Франсуа по её завещанию также унаследовал королевство Наварра (также под регентством матери). В качестве короля его поддержали представители знатного рода Аграмонтов, однако нашлись и противники в лице рода Бомонтов, которые были сторонниками короля Арагона Фердинанда II, чтобы предотвратить возможное французское вмешательство. Все попытки Мадлен помирить противоборствующие партии были безуспешны.

В 1483 году Франсуа был отравлен. Его владения унаследовала сестра, Екатерина де Фуа.

Напишите отзыв о статье "Франциск Феб"

Литература

Ссылки

  • [www.fmg.ac/Projects/MedLands/NAVARRE.htm#_Toc206999142 NAVARRE, kings] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 27 апреля 2009. [www.webcitation.org/65QCGWSJR Архивировано из первоисточника 13 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Франциск Феб

– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.