Французская Вест-Индская компания

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Французская Вест-Индская компания (фр. Compagnie française des Indes occidentales) — французская торговая компания, существовавшая в 1664—1674 годах.

Компания была создана в 1664 году королевским интендантом Жан-Батистом Кольбером чтобы заменить основанную кардиналом Ришельё в 1627 году Компанию Новой Франции, ещё известную как Компания ста акционеров, которая занималась колонизацией Новой Франции. Штаб-квартира компании находилась в недавно основанном нормандском Гавре, её капитал составил 6 миллионов ливров. Компания получила в собственность на 40 лет все французские владения, располагавшиеся на атлантических побережьях Африки и Америки, а также монопольное право торговли с Америкой. Предполагалось, что за счёт доходов от начавшегося производства сахара на Гваделупе компания будет заселять Канаду.

Среди других европейских торговых обществ, основанных в XVII веке, Французская Вест-Индская компания обладала самой крупной территорией деятельности, но при этом была наименее прибыльна среди них.





Деятельность компании в Америке

В 1665 году компания добилась отправки в Новую Францию полка Кариньяна-Сальера[en] для защиты поселенцев от нападений ирокезов и заселения колонии. В составе этого подразделения находилось 1200 человек, уроженцев провинции Дофине, а также Лигурии, Пьемонта и Савойи. В 1666 году интендант Жан Талон[en] провёл первую перепись населения Новой Франции, установив, что в колонии проживает 3215 человек. Благодаря проводимой политике поощрения браков и стимулирования рождаемости, к 1672 году численность населения колонии выросла до 6700 человек.

В 1667 году ирокезские племена мохоков и онайдов согласились заключить мировое соглашение. По мнению историков «Кольбер требовал проводить политику примирения и объединения с целью фактического смешения рас и культур, однако эта идея встретила сопротивление — франкоканадцы опасались утраты своих привилегий, Церковь посчитала, что верующие переняли достаточно местных обычаев, а король отрицательно относился к тому что „дикари“ могли стать его полноправными подданными. В итоге 13 ноября 1685 года губернатор маркиз де Денонвиль убедил королевского министра Сеньеле в том, что индейцев невозможно офранцузить»[1].

Представитель руанских купцов Шарль Обер де Ла Шене[fr] занимался оптовыми закупками пушнины во французском поселении Тадуссак с 1663 по 1666 год. В 1666 году его назначили главным управляющим компании в Новой Франции. В 1669 году он покинул компанию и стал заниматься лесозаготовками возле озера Сен-Жан, а также производством кирпича; впоследствии он уехал в метрополию и долгое время провёл в Ла-Рошели, установив коммерческие связи с несколькими европейскими странами и став собственником нескольких судов[2].

Вскоре после возвращения Ла Шене в Канаду Французская Вест-Индская компания была ликвидирована и он приобрёл права на Компанию западного откупа (сроком на 6 лет с 1675 по 1681 год), став таким образом откупщиком налогов. В 1672 году интендант Жан Талон передал Ла Шене и его двум компаньонам сеньорию Персе, где находился рыбацкий порт. 23 декабря 1673 года он также получает сеньорию Ривьер-дю-Лу. Позже Ла Шене смог купить ещё несколько сеньорий, а также долю в других ленных владениях.

Деятельность компании на Антильских островах

Французские поселенцы на Антильских островах обвиняли компанию в том, что она не поставляет достаточно рабов из Африки, в результате чего французское производство сахара проигрывало британскому (англичане начали в 1670-х годах массовый ввоз рабов на Ямайку).

Деятельность компании в Африке

Причиной того, что компания привозила мало рабов из Африки, была монополия, приобретённая голландцами у испанцев на поставку рабов в Америку (асиенто). Так как Кольбер в 1660-х годах привлекал голландцев к развитию французской экономики, то он ограничивал французскую деятельность на африканском побережье, дабы не вызвать падения цен на рынке рабов и не разъярить нидерландских торговцев.

Однако в 1669 году Кольбером был разработан секретный план по захвату нидерландских укреплённых постов в Африке. В последующие годы было проведено несколько разведывательных миссий вдоль побережья Африки с целью уточнения положения нидерландских поселений. План, однако, так и не был приведён в действие,

Ликвидация компании

Разразившаяся в 1672 году Голландская война дезорганизовала деятельность Французской Вест-Индской компании. В декабре 1674 года торговое общество было ликвидировано, а управление заморскими колониями перешло под прямой контроль короля.

Напишите отзыв о статье "Французская Вест-Индская компания"

Примечания

  1. От Квебека до Луизианы, по следам французов в Америке, Géo Histoire
  2. [archive.wikiwix.com/cache/?url=www.histoirequebec.qc.ca/publicat/vol8num3/v8n3_7pd.htm&title=http%3A%2F%2Fwww.histoirequebec.qc.ca%2Fpublicat%2Fvol8num3%2Fv8n3_7pd.htm Публикация на сайте исторического общества Квебека]


Отрывок, характеризующий Французская Вест-Индская компания

Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.