Французская Индия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Французская Индия — общий термин для обозначения бывших французских владений в Индии. К ним относились Пондишери, Карайкал и Янаон на Коромандельском берегу, а также Маэ на Малабарском берегу и Чандернагор в Бенгалии. Их общая площадь составляла 526 км², из которых 293 км² (56 %) приходилось на Пондишери.



История

Самая первая французская экспедиция в Индию состоялась во времена правления Франциска I (правил в 15151547), когда несколько купцов из Руана отправили два корабля для торговли в восточных морях; они отплыли из Гавра, и больше про них никто ничего не слышал. В 1604 году одна компания получила патент от короля Генриха IV, но проект провалился. В 1615 году была выдана ещё одна лицензия, и два корабля отправились в Индию — вернулся лишь один.

Известно, что с 1658 года французский врач и путешественник Франсуа Бернье (1625—1688) в течение 12 лет был личным врачом Великого Могола Аурангзеба. Одновременно с ним поставками на европейский рынок алмазов из Индии заведовал французский негоциант Жан-Батист Тавернье.

Под покровительством кардинала Ришелье в 1642 году была создана Французская Ост-Индская компания (La Compagnie française des Indes orientales). При Жан-Батисте Кольбере она была реорганизована и в 1664 году отправила экспедицию на Мадагаскар. В 1667 году Компания отправила другую экспедицию под командованием Франсуа Карона, которая в 1668 году достигла Сурата и основала первую французскую факторию в Индии. В 1669 году перс Маркара, сопутствовавший Карону в его экспедиции, основал другую французскую факторию в Масулипатаме. В 1673 году с разрешения Шайста-хана — набоба Великих Моголов в Бенгалии — был основан Чанданнагар. В 1674 году французы получили Валикондапурам от султана Биджапура, и так было положено начало Пондишерри. В 1720 году англичане захватили французские фактории в Сурате, Масулипатаме и Бантаме.

Первый губернатор Пондишери — Франсуа Мартин — превратил его из небольшой рыбацкой деревушки в процветающий портовый город. В Индии французы постоянно конфликтовали с голландцами и англичанами. В 1693 году голландцы захватили Пондишери и сильно его укрепили. Французы получили Пондишери обратно в 1699 году в соответствии с условиями Рейсвейкского мирного договора, завершившего войну Аугсбургской лиги.

С 1720 по 1741 годы французы преследовали в основном коммерческие интересы. В 1723 году французы оккупировали Янам, в 1725 — Маэ, а в 1739 — Карикал. С 1742 года политические мотивы стали затмевать торговые выгоды. Все фактории были укреплены для обороны.

В первой половине XVIII века под управлением способных губернаторов Пондишери заметно вырос и развился. Знаменитый французский губернатор Пондишери и Французской Индии Жозеф Франсуа Дюплеи после своего прибытия к месту службы в 1741 году начал лелеять планы создания Французской Империи в Индии, но его начальство не проявило к этому интереса. Французские амбиции пришли в столкновение с британскими интересами, и в Индии начался период политических интриг и военных стычек. Под командованием маркиза де Бюсси-Кастельно армия Дюплеи успешно контролировала зону между Хайдарабадом и мысом Коморин. Однако в 1744 году в Индию прибыл англичанин Роберт Клайв, положивший конец мечтам Дюплеи.

После поражения и провала мирных переговоров в 1754 году Дюплеи был отозван во Францию. Несмотря на соглашение между Францией и Англией о невмешательстве в местную политику друг друга, интриги продолжались. В 1756 году французы подговорили бенгальского набоба Сирадж уд-Даулу напасть на британский Форт-Уильям в Калькутте. Это привело к битве при Плесси, где англичане наголову разгромили как набоба, так и его французских союзников, и распространили своё влияние на всю Бенгалию.

Чтобы вернуть утраченное и изгнать англичан из Индии, из Франции был послан Лалли-Толендаль. Он прибыл в Пондишери в 1758 году, поначалу достиг некоторых успехов и даже сжёг форт Сент-Дэвид в Куддалоре, однако допущенные им стратегические ошибки привели к утрате района Хайдарабада, битве при Вандаваши и осаде Пондишери 1760 года. В отместку в 1761 году форт в Пондишери был снесён англичанами до основания, а город был сильно разрушен и пролежал в руинах несколько лет. Франция получила Пондишери обратно в соответствии с Парижским мирным договором 1763 года. Новый губернатор Жан Ло де Лористон (фр.) вновь отстроил Пондишери. Впоследствии, по мере очередных войн между англичанами и французами, Пондишери не раз переходил из рук в руки.

С 1785 — генерал-губернатором Французской Индии стал Франсуа де Суйяк.

В 1816 году, по окончании Наполеоновских войн, французские владения в Индии были возвращены Франции. В соответствии с декретом от 25 января 1871 года во Французской Индии появился выборный Генеральный Совет (фр. Conseil général) и выборные местные советы (фр. Conseil local). Впоследствии структура местного управления была немного изменена, адаптируясь к местным условиям.

После обретения Индией независимости в августе 1947 года встал вопрос о воссоединении с Индией французских владений. Поселения в Мачилипатнаме, Кожикоде и Сурате были переданы Индии в октябре 1947 года. В соответствии с договором между Францией и Индией, подписанным в 1948 году, жители остальных французских территорий в Индии должны были определить своё политическое будущее самостоятельно. Губернаторство Чандернагоре было передано Индии 2 мая 1950 года, и 2 октября 1955 года присоединено к штату Западная Бенгалия. Анклавы Пондишери, Янам, Маэ и Карикал де-факто были переданы Индии 1 ноября 1954 года, образовав Союзную территорию Пондишери (в 2006 году название было заменено на Пудучерри), однако де-юре объединение Французской Индии с Индией произошло лишь в 1963 году, когда французский парламент ратифицировал этот договор.

См. также

Напишите отзыв о статье "Французская Индия"

Отрывок, характеризующий Французская Индия

– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]