Французская народная партия

Французская народная партия
фр. Parti Populaire Français
Флаг ФНП
Лидер:	Жак Дорио
Дата основания:	1936
Дата роспуска:	1945
Идеология:	фашизм, антикоммунизм, популизм, коллаборационизм
Молодёжная организация:	L’Union populaire de la jeunesse française (Народный союз французской молодёжи)
Количество членов:	до 150 тысяч (1937 год)
Партийная печать:	La Liberté

К:Политические партии, основанные в 1936 году

Французская народная партия (фр. Parti Populaire Français, PPF) — фашистская партия во Франции предвоенного периода и Второй мировой войны. Соединяла в идеологии ультраправые и ультралевые популистские черты. Проводила политику крайнего антикоммунизма. В годы войны и нацистской оккупации стояла на позициях коллаборационизма, активно боролась с движением Сопротивления.

Идеологические и структурные особенности

PPF основал 28 июня 1936 года бывший член политбюро коммунистической партии (ФКП) Жак Дорио. Видный деятель французского и международного коммунистического движения, лично знавший Ленина, в середине 1930-х Дорио перешёл на диаметрально противоположные позиции. Этому способствовала не только его идеологическая эволюция, но и поражение в борьбе за лидерство в ФКП, понесённое от Мориса Тореза.

Прошлое Дорио наложило неизгладимый отпечаток на политику PPF. Идеология и пропаганда фашистской партии была проникнута леворадикальными мотивами. Значительная часть руководства и актива PPF происходили из ФКП, прокоммунистических профсоюзов и левых организаций. С другой стороны, к партии примкнули радикалы из крайне правых организаций (Огненные кресты, Французская солидарность, Французское действие), недовольные пассивностью своих лидеров и привлечённые динамичным имиджем Дорио. Третьим кадровым источником партии являлись криминальные структуры, особенно в Марселе. Целевой аудиторией избиралась пролетарская и люмпенизированная молодёжь. При партии действовали партийные силовые структуры по типу штурмовых отрядов — Service d Ordre — совершавшие нападения на коммунистических и левых активистов.

Идеология и программа PPF во многом напоминали неосоциалистические концепции Марселя Деа. Дорио называл «истинной сущностью нации» рабочих, крестьян, мелких самостоятельных производителей, выступал за корпоративизм и активное государственное регулирование экономики, требовал энергичных антикапиталистических мероприятий. С другой стороны, на первом плане с самого начала был антикоммунизм. СССР, Коминтерн, ФКП определялись как силы, враждебные национальным и республиканским традициям Франции. (Большинство руководителей PPF, начиная с Дорио, хорошо знали их изнутри.)

Ещё в 1933 году Дорио, будучи членом руководства ФКП, предлагал создать широкую коалицию с социалистами и радикалами. Эта инициатива, предвосхищавшая Народный фронт, была тогда отвергнута, что послужило одной из причина разрыва Дорио с компартией. В 1937 году, возглавляя PPF, Дорио попытался сформировать движение Фронт свободы, противостоящее Народному фронту. Предполагалось, что в правую коалицию войдут PPF, Французская социальная партия (партийно-политическое крыло Огненных крестов), консервативная Республиканская федерация, лига Французское действие и несколько небольших правых организаций. Широкая правая коалиция могла резко изменить расстановку политических сил Франции. Однако персональные амбиции трёх лидеров — Дорио, Морраса и полковника де ля Рока — настороженность консерваторов, чрезмерный левый уклон PPF сорвали проект Фронта свободы.

Изначально PPF не была расистской, шовинистической и антисемитской. Важную роль в её создании играл еврей Александр Абремски, друг Жака Дорио по совместному пребыванию в ФКП. Активно велась агитация в среде выходцев из Северной Африки (в Алжире действовала крупная партийная организация). Однако уже в 1937—1938 партия сильно эволюционировала под внешним влиянием НСДАП.

Оргпринципы и социальный состав

Партия строилась по вождистскому принципу, непререкаемый авторитет единоличного лидера доходил до культовых значений. Имя Дорио значилась в партийной присяге, девизе и речёвках. Вступавший в PPF приносил клятву верности. Кроме того, член PPF клялся «отдать все силы борьбу против коммунизма и социального эгоизма». Таким образом, фашистское соединение антикоммунизма с антикапитализмом ставилось во главу угла.

Несмотря на антибуржуазные лозунги, PPF наладила тесное сотрудничество с предпринимательскими кругами. Среди финансистов партии бывшего коммуниста были руководящий промышленный менеджер Пьер Пюше, банкир Габриэль Леруа-Ладюри, несколько крупных финансовых компаний.

В марте 1937 численность PPF составляла до 150 тысяч. Около четверти членов партии ранее состояли в ФКП (чаще всего в Париже, где многие рядовые коммунисты находились под воздействием харизмы Дорио). Бывшие члены других левых партий составляли менее 10 %. Почти 30 % пришли в PPF из правых организаций — чаще всего из «Огненных крестов» и «Французского действия», гораздо реже — из «респектабельных» буржуазных партий. Остальные члены прежде не участвовали в политике.

Социальный состав партии постепенно менялся. В 1936 доля рабочих достигала почти половину. Год спустя представительство промышленного пролетариата снизилось до менее 40 %. Одновременно Дорио проиграл кандидату ФКП выборы мэра Сен-Дени (с перерывами занимал этот пост почти семь лет). Стало очевидным, что PPF проигрывает марксистским партиям — социалистической и коммунистической — борьбу за влияние на индустриальных рабочих.

Зато примерно с 40 % до почти 60 % возросло представительство средних слоёв — мелких предпринимателей, служащих, инженерно-технических работников. Средний класс показал себя как среда, наиболее восприимчивая к пропаганде французского фашизма. В этом направлении постепенно переориентировалась партийная агитация и оргработа. (Сходно развивалась ситуация и в НСДАП 1920-х и начала 1930-х годов.)

Партийные организации действовали по всей стране, самые сильные парторганизации в Париже (влияние Дорио) и Марселе (влияние Сабиани).

Знаковые фигуры руководства

Среди инициаторов создания PPF были:

• Жак Дорио
• Анри Барбе — руководитель аппарата, бывший член политбюро ФКП
• Поль Марион — главный идеолог, руководитель пропаганды, бывший член ЦК ФКП
• Жюль Тёляд — синдикалист, куратор профсоюзной работы, бывший член ФКП и Профинтерна, лидер профсоюза строителей
• Симон Сабиани — марсельский администратор и гангстерский авторитет, бывший член ФКП, курировал парторганизации средиземноморского побережья, связи с криминалитетом и силовую составляющую
• Пьер Пюше — финансист партии, ранее состоял в «Огненных крестах»
• Пьер Дриё Ла Рошель — писатель, «литературный радикал»
• Бертран де Жувенель — философ, социолог, экономист, курировал связи с интеллектуальными кругами
• Камиль Фежи — руководитель партийной печати, редактор газеты La Liberté (Свобода), ранее сотрудник органа ФКП газеты L’Humanité

Состав руководства партии менялся. В частности, Анри Барбе впоследствии перешёл в партию Марселя Деа, Бертран де Жувенель вышел в знак протеста против поддержки Дорио Мюнхенского сговора. С другой стороны, после начала войны в PPF вступил Жозеф Дарнан. Из ФКП перешли Жак Фонтенэ, лидер коммунистической молодёжи Сен-Дени Марсель Ветт, член ЦК Фернан Супе, бывший идеолог троцкизма Пьер Селор.

Весной 1940 года PPF была запрещена за прогерманскую пропаганду (примерно в то же время фактически за то же самое была запрещена и ФКП). Дорио приступил к формированию пронацистского «Движения национальной революции», причём содействие в этом ему оказывал бывший секретарь ЦК ФКП Марсель Життон. В апреле 1941, уже под немецкой оккупацией, PPF была воссоздана.

Радикальный коллаборационизм

Французская народная партия являлась наиболее лояльной нацизму политической силой в оккупированной стране. В отличие от петэновского правительства Виши (с его консервативным национализмом), и от Национально-народного объединения Марселя Деа (с его приверженностью республиканским традициям), парижские коллаборационисты Дорио готовы были «растворить Францию без остатка в гитлеровской Европе». PPF до стилистических деталей имитировала НСДАП в идеологии и пропаганде.

Дорио принял активное участие в создании французского добровольческого Легиона, отправленного на Восточный фронт. Против Сопротивления активисты PPF сотрудничали не только с вишистской милицией (связующим звеном выступал Дарнан), но и непосредственно с гестапо. При этом члены PPF и сами нередко становились мишенями для подпольщиков.

Видную роль в вооружённом коллаборационизме играли марсельские гангстеры Сабиани, особенно группировка Поля Карбона. Оккупационные власти не санкционировали воссоздание партийной силовой структуры, но использовали партактив PPF для выявления бойцов Сопротивления и евреев. Отличием парижской PPF от вишистов была яростная агитация популистского антикапиталистического характера.

Отношения Дорио с Деа отличались напряжённой враждебностью. Идея совместного «Национально-революционного фронта» не получила развития из-за конкуренции между лидерами парижских коллаборационистов, а главное, из-за негативного отношения немецких властей к такому объединению. По сравнению с партией Деа, партия Дорио была радикальнее, активнее, моложе, менее склонна к теоретическим собеседованиям, более — к практическим силовым действиям в помощь оккупантам. Численность PPF в период оккупации сократилась пятикратно — до 20-30 тысяч. Большинство членов составляли рабочие и представители городских средних слоёв.

В сентябре 1944 руководители PPF перебрались в Зигмаринген. 6 января 1945 Дорио учредил «Комитет освобождения Франции». По некоторым данным, он искал тайного контакта с де Голлем, чтобы предложить свой переход на сторону антикоммунистического крыла Сопротивления. Насколько эта версия основательна, судить трудно. В любом случае, этот вариант не реализовался: 22 февраля 1945 Жак Дорио погиб при авианалёте.

Руководство PPF перешло к Виктору Бартелеми, бывшему функционеру ФКП (в 1972 Бартелеми вместе с Жан-Мари Ле Пеном участвовал в создании Национального фронта). Однако де-факто история PPF прекратилась. Впоследствии многие активисты предстали перед правосудием. Имели место достаточно суровые приговоры, в частности, Пюше и Дарнан были казнены.

«Замысел и воплощение»

Можно констатировать, что создание Французской народной партии в 1936 году отразило объективные общественные потребности. В условиях политической напряжённости и левого крена значительные социальные группы были заинтересованы в появлении партии, декларирующей радикальные преобразования на основе национальных традиций. Появление динамичной PPF, выдвигающей одновременно антикоммунистические и антиолигархические лозунги (по крайней мере, в декларациях), обращающейся к широким массам, отвечало на этот социальный запрос.

Однако внутренние закономерности фашизма, наложившиеся на объективные исторические обстоятельства (прежде всего внешнеполитические), а также не в последнюю очередь персональные особенности лидера извратили развитие партии. Результатом стала крайне негативная трансформация с соответствующим финалом.

Интересные факты

Создание и развитие Французской народной партии отражено писателем Жюлем Ромэном в эпопее Les hommes de bonne volonté (Люди доброй воли) — том XXIII, Naissance de la bande (Рождение банды).

См. также

• Французская социальная партия
• Фронт свободы
• Национально-народное объединение

Ссылки

• [lib.ru/POLITOLOG/fascio.txt Вольфганг Випперман, «Европейский фашизм в сравнении».]

Отрывок, характеризующий Французская народная партия

Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.
И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей.
Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули. И французское войско, стянувшись крепче от опасности, продолжало, равномерно тая, все тот же свой гибельный путь к Смоленску.



Бородинское сражение с последовавшими за ним занятием Москвы и бегством французов, без новых сражений, – есть одно из самых поучительных явлений истории.
Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая сила государств и народов.
Как ни странны исторические описания того, как какой нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек и вследствие того покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одной сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (насколько она нам известна) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побежденному. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется.
Так было (по истории) с древнейших времен и до настоящего времени. Все войны Наполеона служат подтверждением этого правила. По степени поражения австрийских войск – Австрия лишается своих прав, и увеличиваются права и силы Франции. Победа французов под Иеной и Ауерштетом уничтожает самостоятельное существование Пруссии.
Но вдруг в 1812 м году французами одержана победа под Москвой, Москва взята, и вслед за тем, без новых сражений, не Россия перестала существовать, а перестала существовать шестисоттысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, – невозможно.
После Бородинской победы французов не было ни одного не только генерального, но сколько нибудь значительного сражения, и французская армия перестала существовать. Что это значит? Ежели бы это был пример из истории Китая, мы бы могли сказать, что это явление не историческое (лазейка историков, когда что не подходит под их мерку); ежели бы дело касалось столкновения непродолжительного, в котором участвовали бы малые количества войск, мы бы могли принять это явление за исключение; но событие это совершилось на глазах наших отцов, для которых решался вопрос жизни и смерти отечества, и война эта была величайшая из всех известных войн…
Период кампании 1812 года от Бородинского сражения до изгнания французов доказал, что выигранное сражение не только не есть причина завоевания, но даже и не постоянный признак завоевания; доказал, что сила, решающая участь народов, лежит не в завоевателях, даже на в армиях и сражениях, а в чем то другом.
Французские историки, описывая положение французского войска перед выходом из Москвы, утверждают, что все в Великой армии было в порядке, исключая кавалерии, артиллерии и обозов, да не было фуража для корма лошадей и рогатого скота. Этому бедствию не могло помочь ничто, потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам.
Выигранное сражение не принесло обычных результатов, потому что мужики Карп и Влас, которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город и вообще не выказывали лично геройских чувств, и все бесчисленное количество таких мужиков не везли сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали, а жгли его.

Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства: фехтование продолжалось довольно долгое время; вдруг один из противников, почувствовав себя раненым – поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею. Но представим себе, что противник, так разумно употребивший лучшее и простейшее средство для достижения цели, вместе с тем воодушевленный преданиями рыцарства, захотел бы скрыть сущность дела и настаивал бы на том, что он по всем правилам искусства победил на шпагах. Можно себе представить, какая путаница и неясность произошла бы от такого описания происшедшего поединка.
Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские; люди, старающиеся объяснить все по правилам фехтования, – историки, которые писали об этом событии.
Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войн. Сожжение городов и деревень, отступление после сражений, удар Бородина и опять отступление, оставление и пожар Москвы, ловля мародеров, переимка транспортов, партизанская война – все это были отступления от правил.
Наполеон чувствовал это, и с самого того времени, когда он в правильной позе фехтовальщика остановился в Москве и вместо шпаги противника увидал поднятую над собой дубину, он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то, что война велась противно всем правилам (как будто существовали какие то правила для того, чтобы убивать людей). Несмотря на жалобы французов о неисполнении правил, несмотря на то, что русским, высшим по положению людям казалось почему то стыдным драться дубиной, а хотелось по всем правилам стать в позицию en quarte или en tierce [четвертую, третью], сделать искусное выпадение в prime [первую] и т. д., – дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие.
И благо тому народу, который не как французы в 1813 году, отсалютовав по всем правилам искусства и перевернув шпагу эфесом, грациозно и учтиво передает ее великодушному победителю, а благо тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменяется презрением и жалостью.


Одним из самых осязательных и выгодных отступлений от так называемых правил войны есть действие разрозненных людей против людей, жмущихся в кучу. Такого рода действия всегда проявляются в войне, принимающей народный характер. Действия эти состоят в том, что, вместо того чтобы становиться толпой против толпы, люди расходятся врозь, нападают поодиночке и тотчас же бегут, когда на них нападают большими силами, а потом опять нападают, когда представляется случай. Это делали гверильясы в Испании; это делали горцы на Кавказе; это делали русские в 1812 м году.