Французский Иностранный легион

Иностранный легион
Годы существования	9 марта 1831 года — настоящее время
Страна	Франция
Подчинение	Министерство обороны Франции
Входит в	Вооружённые силы Франции
Численность	7699 человек
Девиз	«Honneur et Fidélité» (Честь и верность)
Цвета	Зелёный и красный
Марш	Le Boudin
Знаки отличия	зелёный берет, белое кепи
Командиры
Действующий командир	Жан Морен
Известные командиры	генерал Ролле

Иностранный легион (фр. Légion étrangère) — войсковое соединение, входящее в состав сухопутных войск Франции и комплектуемое преимущественно из иностранцев.

В отдельные периоды своей истории легион насчитывал свыше сорока тысяч человек личного состава. Так, в августе 1914-го года 5 маршевых полков Иностранного легиона насчитывали 42 883 добровольца, представителей более чем 52 национальностей. По состоянию на 2009 год около семи с половиной тысяч человек из 136 стран проходят службу в одиннадцати полках легиона.

История

Иностранный легион был создан 9 марта 1831 года королём Луи-Филиппом I на основе нескольких полков-предшественников. Одним из этих полков был Régiment de Hohenlohe под командованием немецкого князя и французского маршала Людвига Алоиза фон Гогенлоэ. Этот полк воевал за роялистов в Революционных войнах и позже служил французскому королю Карлу X.

Поскольку Франция планировала колонизацию Алжира, ей нужны были значительные войска. В это время во Франции, и особенно в Париже, поселилось много иностранцев. С созданием Легиона король Луи-Филипп мог получить нужные войска и заодно сократить в стране численность «нежелательных» слоёв населения. Поэтому он на следующий день издал закон (la Loi du 9 mars 1831) о том, что иностранный легион может использоваться только за пределами континентальной Франции. Офицеры для нового подразделения были набраны из армии Наполеона, а в солдаты вербовались уроженцы Италии, Испании, Швейцарии, других европейских стран, а также французы, у которых были проблемы с законом. Тогда же была заложена традиция — не спрашивать имени новобранца.

В ноябре 1854 года Легион принимал участие в битве под Инкерманом в Крымской войне. Он был задействован в большинстве французских колониальных войн, позже и в миссиях по сохранению мира. Самое большое поражение Легион потерпел в битве при Дьенбьенфу (1954).

Днём славы Иностранного легиона стало 30 апреля 1863 года, когда во время Мексиканской экспедиции произошло сражение при Камероне. Перед ротой легионеров под командованием капитана Данжу была поставлена задача разведать окрестности Пало Верде в ожидании конвоя с орудиями, приспособлениями для осады и тремя миллионами франков наличными, предназначавшимися для французских войск, осаждавших Пуэблу. Выдвинувшись после полуночи 30-го апреля, легионеры столкнулись с мексиканцами утром того же дня. Осознавая неоспоримое преимущество мексиканцев (1200 пехотинцев и 800 кавалеристов) капитан Данжу со своими людьми занял здание в деревушке под названием Камерон. Чтобы обеспечить безопасность конвоя, мексиканцев было необходимо удержать любой ценой. Зная, что они обречены и спасти их может только чудо, легионеры дали слово стоять до конца. Более десяти часов они противостояли армии мексиканцев. Несмотря на предложения сдаться, легионеры предпочли смерть бесславному плену. Их самопожертвование позволило конвою беспрепятственно добраться до Пуэблы.

Среди знаменитых легионеров русского происхождения — Зиновий Пешков, генерал-лейтенант Борис Хрещатицкий, писатель и анархист Самуил Шварцбурд, будущий советский министр обороны Родион Малиновский, писатель Виктор Финк (автор романа про легион), казачий поэт Николай Туроверов (автор стихотворного цикла «Легион»). Участвовавшие в войнах французского Магриба легионеры русского происхождения имели контакты с местной русской диаспорой, участвовали в богослужениях и социальных инициативах местных православных приходов, поднимался вопрос о назначении специального православного капеллана для них.

Под зелёно-красным флагом Иностранного легиона с основания до конца 1980-х годов служило более 600 000 человек со всего мира. Согласно речи полковника Морельона (Morellon), за это время свыше 36 000 легионеров пало в бою.

Кампании

Иностранный легион принимал участие в войнах и операциях в следующих местах:

• Французский Алжир: 1831—1882
• Испания: 1835—1839
• Крымская война: 1853—1856
• Италия: 1859
• Франко-мексиканская война (в том числе, сражение при Камероне): 1863—1867
• Южный Оран (Алжир): 1882—1907
• Тонкин (Вьетнам): 1883—1910
• Формоза (Тайвань): 1885
• Дагомея: 1892—1894
• Судан: 1893—1894
• Мадагаскар: 1895—1901
• Марокко: 1907—1914
• Первая мировая война: 1914—1918
• Ближний Восток: 1914—1918
• Тонкин (Вьетнам): 1914—1940
• Марокко: 1920—1935
• Национально-освободительное восстание в Сирии: 1925—1927
• Вторая мировая война: 1939—1945
• Индокитайская война: 1945—1954
• Мадагаскарское восстание: 1947—1950
• Война за независимость Туниса: 1952—1954
• Война за независимость Марокко: 1953—1956
• Алжир: 1954—1961
• Борьба с мятежниками в Заире: 1978
• Ливан: 1982—1983
• Война в Персидском заливе, захват иракского аэропорта Аль Салман: 1991
• Миротворческая операция ООН в Сомали, Босния: 1992—1996
• Косово: 1999
• Мали: 2013
• Ирак: 2016

Современность

Сегодня легион применяют там, где французское государство защищает свои интересы в рамках НАТО или Европейского союза, имеет исторические обязанности (например Кот-д’Ивуар) или где подвергаются опасности французские граждане. Он подчиняется, как и в 1831 г., только одному человеку: французскому главе государства, сегодня — президенту.

В наши дни легион используется не для ведения войны, как раньше, а в основном для предотвращения военных действий в рамках миссий под эгидой ООН или НАТО (напр., Босния, Косово, Афганистан), для сохранения мира, для эвакуации людей из регионов войны, для оказания гуманитарной помощи, для восстановления инфраструктуры (например, в Ливане и после цунами 2004 года в Южно-восточной Азии). Наряду с этим легион готов к проведению спецопераций, таких, как бои в джунглях, в ночных условиях, против террористов и для освобождения заложников.

Согласно немецким источникам, после Второй мировой войны от 60 до 80 % легионеров были немцами (хотя известный военный историк Бернард Фолл полагал, что их число вряд ли когда-либо превышало 35 %), в 2006 году немцы составляли лишь 2 % личного состава. Восточные европейцы образуют самую большую группу (около одной трети) среди легионеров. Четверть — южноамериканцы. Пятая часть легионеров — на самом деле французы, которые получили новую личность (то есть — имя, документы, гражданство) и теперь числятся канадцами, бельгийцами, люксембуржцами или монегасками.

Легион имеет 9 бюро набора во Франции (PRLE), 1 центр предварительного отбора в Париже (PILE Nord und Centre de Présélection Nord) и центр подбора в Обане, которые работают круглосуточно. Вербовка для службы в Легионе во многих странах запрещена.

Места дислокации

В XXI веке подразделения легиона были дислоцированы в следующих местах:

• Остров Майотта (Коморские острова)
• ОАЭ (Персидский залив)
• атолл Муруроа (Тихий океан)
• Куру (Французская Гвиана)
• Корсика
• Франция

Организация и задачи

Легион состоит из танковых, пехотных, сапёрных подразделений и командования. В настоящее время Легион состоит из семи полков (в том числе знаменитый 2-й парашютно-десантный, в состав которого входит спецназ Легиона GCP), одной полубригады и одного специального отряда, а также учебного полка:

• 1-й полк (1^e RE), расположен в г. Обань (Aubagne) в 15 км от г. Марсель (департамент Буш-дю-Рон). На территории этого полка расположено командование Иностранного легиона (COMLE).
• 1-й бронекавалерийский полк (1^e REC, ранее Кавалерийский иностранный полк), г. Оранж (Orange) (департамент Воклюз). Входит в состав 6-й бригады легких танков (6e brigade légère blindée). Изначально был создан в 1921 году на основе кавалерии белой армии П. Н. Врангеля.
• 1-й инженерно-сапёрный полк (1^e REG), расположен на территории коммуны Лодан-Л’Ардуаз (департамент Воклюз). Входит в состав 6-й бригады легких танков.
• 2-й инженерно-сапёрный полк (2^e REG), расположен на территории коммуны Сан-Кристоль (Saint-Christol) (департамент Воклюз). Входит в состав 27-й горнопехотной бригады (27e brigade d’infanterie de montagne).
• 2-й пехотный полк (2^e REI) в г. Ним (Nîmes) (департамент Гар). Входит в состав 6-й бригады легких танков.
• 3-й Пехотный иностранный полк (3^e REI) в г. Куру (Kourou), (заморский департамент Французская Гвиана). Входит в состав сил СВ Франции в Гвиане (FAG — Forces armées en Guyane).
• 4-й полк (4^e RE) расположен в городе Кастельнодари (Castelnaudary) (департамент Од), учебный полк Иностранного легиона.
• 2-й парашютно-десантный полк (2^e REP) в г. Кальви на о. Корсика (департамент Верхняя Корсика) (первые воздушно-десантные подразделения как например 1ère Régiment Étranger de Parachutistes = 1^e REP уже в 1948 были сформированы в Филипвилле и воевали в Индокитае). Входит в состав 11-й парашютно-десантной бригады (11e brigade parachutiste).
• 13-я полубригада (13^e DBLE) в Ларзаке.
• Отдельная парашютно-десантная рота ИЛ (DLEM) на Коморских о-вах (о. Майотт, Индийский океан). Входит в состав сил СВ в южной зоне Индийского океана (FAZSOI — Forces armées de la zone sud de l’océan Indien).

Ранее существовавшие (расформированные) полки:

• 5-й пехотный полк (5 RE / 5RMP);
• 1-й парашютно-десантный полк (1^er REP).

Условия найма и правовые рамки

В отличие от других французских военных подразделений, куда путь открыт как мужчинам, так и женщинам, контракт на службу в легионе могут подписать только мужчины в возрасте от 17 до 40 лет. Единственное исключение — Сьюзан Трэверс, женщина, официально служившая в Иностранном легионе в звании адъютант-шеф с середины 1940-х до середины 1950-х годов. Первый контракт подписывается на 5 лет. Последующие могут быть подписаны на срок от 6 месяцев до 10 лет. В течение первого пятилетнего контракта у легионера имеется возможность получить звание капрала, а впоследствии и сержанта. Чтобы стать офицером, нужно иметь французское гражданство. Основной офицерский состав — кадровые военные, окончившие военные училища и выбравшие легион для прохождения службы.

После трёх лет службы легионер имеет право запросить французское гражданство, либо получить вид на жительство по окончании первого контракта. Согласно закону, единогласно принятому Сенатом в 1999 году, легионер, раненый во время боевых действий, имеет право на получение французского гражданства независимо от срока службы (Français par le sang versé). Легионеры имеют право жениться, если они восстановили свою настоящую личность (по ходатайству, но не ранее чем после одного года службы) и имеют сержантское звание (например Sergent, Sergent-Chef, Adjudant), или звание ефрейтора Caporal, Caporal-Chef (при, минимум, семилетнем контракте).

В связи с пенсионной реформой, затронувшей всю французскую армию и легион в том числе, молодые люди, решившие связать свою судьбу с легионом, должны будут прослужить 19 с половиной лет для того чтобы получать пенсию. Для поступивших на службу до 1996 года, этот срок был равен пятнадцати годам. Легионер, отслуживший хотя бы один контракт, может просить о предоставлении ему места в доме «ветеранов легиона», основанному в 1953 году (во время Индокитайской войны) для легионеров, раненных в бою.

В начале истории Легиона личность добровольцев проверяли только поверхностно или не проверяли вообще. За счёт этого многие преступники (в том числе и бывшие военнослужащие СС) смогли скрыться от преследования путём вступления в Легион. Сейчас кандидатов проверяют на физическую пригодность, а что касается вопросов безопасности — если нет проблем с Интерполом, человек вполне может быть принят на службу. Эти проверки длятся в течение нескольких дней в вербовочном пункте, причем кандидату не позволяется никаких отношений с внешним миром, при входе отбираются документы. По окончании испытаний кандидата либо принимают, либо выплачивают небольшую компенсацию (из расчета около €30 в день) и отказывают в приеме. Легионеру по желанию выдаётся так называемый Anonymat, который содержит новое имя и фамилию, новые имена родителей, место и дату рождения. Эти данные вносятся в служебный паспорт (Carte d’identité militaire) легионера. При выходе из Легиона предоставляется вид на жительство и возможность смены двух букв в своей фамилии.

Является ошибочным мнение о том, что легионеры причисляются международным правом к наемникам.

Вооружение

Характерной особенностью Легиона является отсутствие большого количества тяжёлого вооружения и бронетехники. Основным штатным оружием является штурмовая винтовка FAMAS, для огневой поддержки применяются пулемёты FN Minimi, FN MAG или отечественные AA-52. Снайперы используют французскую снайперскую винтовку FR-F2, или американскую крупнокалиберную винтовку Barrett M82. Для борьбы с бронетехникой противника легионеры используют ПТРК Milan. Также на вооружении легионеров стоит 120 мм миномёт МО-120-РТ

Бронетехника

• БМП АМХ-10P — французская боевая машина пехоты 1970-х годов. Основное вооружение АМХ-10Р состоит из 20-мм автоматической пушки М693, установленной снаружи на башне, и спаренного с ней 7,62-мм пулемета.
• Колёсный танк AMX-10RC — колёсный бронеавтомобиль, вооружён 105 мм нарезной пушкой F2. Предназначается на роль разведывательной машины, способной также к борьбе с вражеской бронетехникой.
• Бронетранспортер VAB — французский бронетранспортёр, вооружен одним пулемётом калибра 7,62-мм

Символика

Иностранных легионеров можно узнать по их белому головному убору («Képi blanc»), который носит, однако, только рядовой состав. Цвет берета в Легионе зелёный (Béret vert) и значок (Insigne béret) носят, как во всей французской армии, справа. Герб Легиона — граната с семью языками пламени.

Цвета легиона — зелёный и красный. (Зелёный символизирует страну, красный — кровь. Если подразделение легиона находится в бою, то треугольный вымпел Легиона вешается так, чтобы красная сторона была наверху: «Кровь на стране»).

Девиз легиона: «Легион — наше отечество» (лат. Legio Patria Nostra). Для более полного внедрения этого лозунга в сознание каждого легионера его контакты с внешним миром в первые пять лет службы ограничиваются и контролируются — Легион действительно становится для легионера семьей и домом.

Во французском иностранном легионе все военнослужащие, от рядового легионера - до генерала носят легендарные ботинки "Rangers", которые с 1952 года производят на обувных фабриках в Marbot (Neuvic), Argueyrolles (Vitre), Bally (Moulins) и Tortora (Marseille).

Особенностью Легиона является песня «Le Boudin», которую, за исключением марша, всегда поют в стойке «смирно!». Другая особенность — типичный темп маршировки легионеров. В то время как другие армейские подразделения маршируют со скоростью 120 шагов в минуту, в Легионе делают только 88. Это связано с тем, что в африканских районах дислоцирования часто были песчаные почвы, что затрудняет марш с большим темпом.

Организации бывших легионеров

Хотя число немцев в Иностранном легионе сейчас невелико, ввиду значительного числа бывших легионеров, в Германии существуют десятки клубов и организаций бывших иностранных легионеров (Amicale des Anciens de la Légion étrangère), которые в большинстве состоят из легионеров, которые служили в Индокитае и Алжире.

Они регулярно встречаются, заботятся о традиции и ездят на разные праздники во Францию. В большинстве этих организаций принимают и людей, которые никогда не служили в Легионе. Дезертиры и выгнанные из Легиона не принимаются. По этой причине каждый новый член (если это бывший легионер) проверяется союзом Fédération des Sociétés d’Anciens de la Légion Étrangère.

Художественный образ

См. также Категория:Французский Иностранный легион в популярной культуре

Ветеран легиона Персиваль Рен создал романтизированный образ легиона, получивший широкую популярность в массовой культуре, в своей трилогии «Beau Geste» (1924), «Beau Sabreur» (1926) и «Beau Ideal» (1928). Первый и наиболее известный из этих романов, «Красавчик Жест», был переведён на русский язык в 1928 г. С. Колбасьевым под названием «[az.lib.ru/r/ren_p_k/text_1924_beau_geste.shtml Похороны викинга]». В 1939 г. роман был экранизирован в Голливуде (в главной роли — Гари Купер).

В 1930-е и 1940-е гг., когда этот романтический образ был наиболее востребован, романы об Иностранном легионе писали также Эдгар Райс Берроуз («Тарзан и „Иностранный легион“» из цикла книг о Тарзане), Ене Рейто («Невидимый легион» и «Три мушкетера в Африке») и Виктор Финк («Иностранный легион»). К тому же времени относится неоромантический стихотворный цикл Туроверова.

См. также

• Испанский легион
• Частная военная компания

Литература

• Балмасов Сергей. Иностранный Легион. М.: Яуза, 2004. ISBN 5-699-06982-8
• Жан Брюнон Жорж Маню : История элитных войск Иностранный легион 1831—1955. — М.: Изографус, 2003.
• Журавлёв В. В. Повседневная жизнь Французского Иностранного легиона: «Ко мне, Легион!» — М.: Молодая гвардия, 2010. — 347 с. — ISBN 978-5-235-03355-9
• Paul Bonnecarrère: Frankreichs fremde Söhne — Fremdenlegionäre im Indochina-Krieg. Motorbuch-Verlag, Stuttgart 2000, ISBN 3-613-01144-1
• Rajko Cibic: Geliebte gehasste Legion — Der abenteuerliche Lebensweg eines slowenischen Fremdenlegionärs. Verlag Lutz B. Damm, Jenbach 1996, ISBN 3-85298-020-8
• Pierre Dufour: La Légion en Algérie. Editions Lavauzelle, Panazol 2002, ISBN 2-7025-0613-5
• Pierre Dufour: La Légion étrangère 1939—1945. Heimdal, Bayeux 2000, ISBN 2-84048-130-8
• Pierre Dufour: La Légion étrangère en Indochine 1945—1955. Lavauzelle, Paris 2001, ISBN 2-7025-0483-3
• Dominique Farale: Mystérieuse Légion Etrangère de 1831 à nos jours. D.I.E. Paris 2005, ISBN 2-914295-16-2
• Peter Hornung: Die Legion — Europas letzte Söldner. Meyster-Verlag, München 1982, ISBN 3-8131-8123-5
• Yers Keller, Frank Fosset: Frankreichs Elite — Legions-Paras und Kommandos, Gendarmerie-Sondereinsatzgruppen GIGN, Kampfschwimmerkommando Hubert. Motorbuch-Verlag, Stuttgart 2001, ISBN 3-613-02103-X
• Peter Macdonald: Fremdenlegion — Ausbildung, Bewaffnung, Einsatz. Motorbuch-Verlag, Stuttgart 1993, ISBN 3-613-01518-8
• Volker Mergenthaler: Völkerschau — Kannibalismus — Fremdenlegion. Zur Ästhetik der Transgression (1897—1936). Tübingen 2005, ISBN 3-484-15109-9
• Eckard Michels: Deutsche in der Fremdenlegion. 1870—1965, Mythen und Realitäten. Schöningh, Paderborn 2000, ISBN 3-506-74471-2
• Guido Schmidt: Der Cafard — Als Fallschirmjäger bei der Fremdenlegion. Motorbuch-Verlag, Stuttgart 1997, ISBN 3-613-01795-4
• David Jordan: Die Geschichte der französischen Fremdenlegion von 1831 bis heute. Motorbuch-Verlag, Stuttgart 2006, ISBN 3-7276-7157-2
• Blaise Cendrars: Wind der Welt. Abenteuer eines Lebens. Suhrkamp, Frankfurt/M. 1990, ISBN 3-518-40262-5
• Friedrich Glauser: Gourrama. Unionsverlag, Zürich 1999, ISBN 3-293-20148-2
• Ernst Jünger: Afrikanische Spiele
• Erich Krieger: Wohin führt dein Weg. Books on demand, Norderstedt 2002, ISBN 3-8311-4395-1
• Philip Rosenthal: Einmal Legionär. Goldmann, München 1987, ISBN 3-442-06679-4
• Peter Eggenberger: Mord in der Fremdenlegion. Appenzeller Verlag, ISBN 3-85882-298-1
• Simon Murray: Tagebuch eines Fremdenlegionärs. Verlag L. B. Damm, Jenbach 1994
• Zbigniew Truszczyński: Afrykańskie wędrówki z Legią Cudzoziemską. Bellona, Warszawa 2002, ISBN 83-11-09386-5
• Жан Брюнон и Жорж Маню: Иностранный легион 1831—1955. — М.: Изографус, 2003.

Ссылки

• [www.legion-etrangere.com Официальный сайт] (фр.)
• [www.kbmagazine.com Журнал «Kepi Blanc»] (фр.)
• [www.legion-recrute.com/ru/ Бюро рекрутирования]
• [legion-etrangere.ru/forum/ Иностранный легион. Русский сайт]

Отрывок, характеризующий Французский Иностранный легион

– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.


– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.