Французский берег Сомали
| Французский берег Сомали | |||||||
| фр. Côte française des Somalis | |||||||
| Колония | |||||||
| |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| |||||||
 Расположение Французского Берега Сомали в 1908 году | |||||||
| Столица | Джибути | ||||||
| Язык(и) | Французский язык, Арабский язык | ||||||
| Религия | Ислам, Христианство | ||||||
| Денежная единица | Французский франк | ||||||
| Площадь | 23 200 | ||||||
| Население | 100 000 | ||||||
| Форма правления | Зависимая территория | ||||||
| Губернатор | |||||||
Французский берег Сомали (фр. Côte française des Somalis) — бывшая французская колония в районе Африканского Рога.
Французский берег Сомали стал колонией Франции в 1896 году[1]. В том же году административный центр колонии был перенесён с города Обок в город Джибути, который имел лучшие условия для развития морского порта.
Вскоре после создания колонии началось строительство железной дороги в Эфиопию. Она связала город Джибути с внутренними районами и служила для перевозки грузов. В 1901 году начаты регулярные перевозки Джибути—Дыре-Дауа. В 1917 году железная дорога достигла Аддис-Абебы.
В 1946 году Французский берег Сомали получил статус заморской территории.
28 сентября 1958 года во Французском Сомали был проведён референдум, который должен был определить будущее страны и её отношений с Францией, построения французского сообщества. Результатом референдума было оставление статуса заморской территории[2].
В августе 1966 года произошли беспорядки, причиной было взгляды двух основных народов, проживающих в стране. Исса желали присоединить страну к независимому Сомали, в то время Афар были против него. 19 марта 1967 года был проведён новый референдум, в котором большинство избирателей высказались за сохранение статуса заморской территории Франции, но с расширением автономии. Так как французские власти противодействовала присоединению к Сомали, исса начали манипулировать референдумами и начали антифранцузские демонстрации[3].
12 мая 1967 года Новая Ассамблея Французского берега Сомали решила изменить название страны, которая должна была отныне называться Французская территория афар и исса.
Напишите отзыв о статье "Французский берег Сомали"
Примечания
Отрывок, характеризующий Французский берег Сомали
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
