Франчак, Юзеф

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Юзеф Франчак
польск. Józef Franczak
Псевдоним

Lalek, Laluś, Laleczka, Guściowa; Юзеф Бабиньский

Дата рождения

17 марта 1918(1918-03-17)

Место рождения

Свидникский повят (Люблинское воеводство)

Дата смерти

21 октября 1963(1963-10-21) (45 лет)

Место смерти

Свидникский повят (Люблинское воеводство)

Принадлежность

Польша Польша

Род войск

жандармерия, партизанское движение, вооружённое подполье

Звание

сержант

Командовал

взвод Армии Крайовой, боевая группа Свобода и Независимость

Сражения/войны

антинацистское сопротивление (1939—1944), антикоммунистическая партизанская борьба (1946)

Награды и премии

Юзеф Франчак (польск. Józef Franczak; 17 марта 1918, Козице Горне — 21 октября 1963, Майдан Козиц Горных) — польский подпольщик, активист Союза вооружённой борьбы, командир взвода Армии Крайовой. Боец антикоммунистического партизанского движения, командир подпольной боевой группы организации Свобода и Независимость. Продолжал подпольную борьбу в ПНР до 1963 года. Убит в перестрелке с ЗОМО и агентами госбезопасности. В современной Польше считается национальным героем как «последний солдат сопротивления».





Боец Армии Крайовой

Родился в семье крестьянской бедноты. В 17 лет вступил добровольцем в польскую армию, был направлен на службу в жандармерию.

После начала Второй мировой войны был взят в плен советскими войсками, но сумел бежать. Вступил в Союз вооружённой борьбы, присоединился к Армии Крайовой (АК). Участвовал в антинацистском сопротивлении, в звании сержанта командовал взводом АК под Люблином.

В 1944 был мобилизован во 2-ю армию под командованием коммуниста Кароля Сверчевского. В январе 1945 Франчак был свидетелем расстрелов бойцов АК, после чего дезертировал. Скрывался на Балтийском побережье, затем вернулся в Люблинское воеводство.

Подпольщик-антикоммунист

Юзеф Франчак присоединился к антикоммунистическому подполью, воевал под командованием Иеронима Декутовского. Носил подпольный псевдоним Lalek, а также Laluś, Laleczka, Guściowa, пользовался вымышленным именем Юзеф Бабиньский.

Франчак участвовал в нападениях на милицию и Корпус внутренней безопасности. Несколько раз был ранен. В июне 1946 в ходе облавы был арестован Министерством общественной безопасности (МОБ), но сумел бежать, причём при побеге были убиты пять агентов МОБ.

В 1947 Юзеф Франчак присоединился к подразделению организации Свобода и Независимость под командованием Здзислава Броньского. Руководил боевой группой, занимавшейся ликвидацией осведомителей МОБ и активистов ППР, некоторые приговоры приводил в исполнение лично.

В феврале 1953 предпринял попытку захвата денежных средств в кассе кооператива в городе Пяски — деньги предназначались для подполья. Акция не удалась, соратники Франчака были захвачены милицией, сам он с трудом сумел уйти. Был объявлен в розыск, скрывался более десятилетия. Круг лиц, оказывавших ему помощь, достигал двух сотен человек.

В 1961 для ареста или ликвидации Франчака Служба безопасности ПНР подготовила спецоперацию, получившую название Pożar. В общей сложности было задействовано до ста агентов госбезопасности, сотрудников милиции и осведомителей. Применялись передовые по этим временам технические средства, прежде всего подслушивающие устройства.

Франчак внимательно следил за политической жизнью Польши, отмечал признаки либерализации. В 1956 году он серьёзно обдумывал возможность принятия объявленной амнистии и возвращения к мирной жизни. Однако он отказался от этого намерения после тайной консультации с юристом, который предупредил, что ему угрожает пожизненное заключение[1].

Юзеф Франчак состоял в гражданском браке с Данутой Мазур. В 1958 году у них родился сын Марек.

Двоюродный брат Дануты — Станислав Мазур — являлся секретным агентом госбезопасности. За информацию о местопребывании Франчака ему было обещано 5 тысяч злотых[2].

Гибель в бою

21 октября 1963 Юзеф Франчак был выслежен в сельском укрытии. О его местопребывании проинформировал Станислав Мазур, знавший о предстоящей встрече Франчака с Данутой. В село вступил отряд ЗОМО под командованием двух офицеров Службы безопасности. Франчак вступил в перестрелку и был смертельно ранен[3].

Личность убитого Франчака идентифицировалась на кафедре судебной медицины Медицинской академии Люблина. Захоронен он был тайно на городском кладбище. Четыре дня спустя останки извлекались из могилы для обезглавливания. Лишь в 1983 место захоронения стало известно родным.

Память в современности

Юзеф Франчак вошёл в историю Польши как последний боец вооружённого антикоммунистического сопротивления[4]. В общей сложности он провёл в подполье почти четверть века, с 1939 по 1963. По признаку многолетнего продолжения войны в одиночку Юзеф Франчак ставится в один ряд с Хиро Онодой[5].

17 марта 2008 года Юзеф Франчак был посмертно награждён Командорским крестом со звездой ордена Возрождения Польши. Президент Польши Лех Качиньский вручил награду в Люблине Мареку Франчаку, сыну Юзефа Франчака. На церемонии присутствовали Данута Мазур, последний президент Польши в изгнании Рышард Качоровский, архиепископ Люблина Юзеф Жициньский, президент Института национальной памяти Януш Куртыка.

Именем Юзефа Франчака названа улица в Люблине[6].

Очередные мероприятия памяти Юзефа Франчака — символические забеги на дистанцию 1963 метра (1963 — год его гибели) — состоялись 1 марта 2015 года, в День поминовения бойцов антикоммунистического сопротивления[7].

См. также

Напишите отзыв о статье "Франчак, Юзеф"

Примечания

  1. [www.solidarni.waw.pl/21pazdziernik1963_lalek.htm Zrzeszenie Wolność i Niezawisłość / Ostatni ,,Wyklęty]
  2. [dzieje.pl/postacie/jozef-franczak-1918-1963 Józef Franczak (1918—1963)]
  3. [niezalezna.pl/47416-jak-zginal-ostatni-zolnierz-ii-rzeczypospolitej Jak zginął ostatni żołnierz II Rzeczypospolitej]
  4. [www.prawica.net/node/2269 «Lalek» ostatni partyzant Rzeczypospolitej]
  5. [odkrywcy.pl/kat,111412,title,Dla-nich-wojna-nigdy-sie-nie-skonczyla,wid,13986288,wiadomosc.html Dla nich wojna nigdy się nie skończyła]
  6. [podziemiezbrojne.blox.pl/2014/11/Jozef-Franczak-Lalek-patronem-ulicy-w-Lublinie.html ŻOŁNIERZE WYKLĘCI. Zapomniani Bohaterowie / Józef Franczak «Lalek» patronem ulicy w Lublinie]
  7. [www.thenews.pl/1/249/Artykul/198723,%D0%9F%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%88%D0%B0-%D1%87%D1%82%D0%B8%D1%82-%D0%BF%D0%B0%D0%BC%D1%8F%D1%82%D1%8C-%D0%9F%D1%80%D0%BE%D0%BA%D0%BB%D1%8F%D1%82%D1%8B%D1%85-%D1%81%D0%BE%D0%BB%D0%B4%D0%B0%D1%82 Польша чтит память «Проклятых солдат»]

Отрывок, характеризующий Франчак, Юзеф



Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»