Рози, Франческо

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Франческо Рози»)
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Рози.
Франческо Рози
Francesco Rosi
Дата рождения:

15 ноября 1922(1922-11-15)

Место рождения:

Неаполь, Королевство Италия

Дата смерти:

10 января 2015(2015-01-10) (92 года)

Место смерти:

Рим, Италия

Гражданство:

Италия Италия

Профессия:

кинорежиссёр, сценарист

Карьера:

1956—1997

Награды:

«Золотой лев» (1963), «Золотая пальмовая ветвь» (1972),

Франче́ско Ро́зи (итал. Francesco Rosi; 15 ноября 1922 — 10 января 2015) — классик итальянского киноискусства второй половины XX века, один из самых награждённых кинорежиссёров страны последнего полувека — в его творческом активе находились призы Каннского, Венецианского и Берлинского кинофестивалей, премии Британской и Итальянской киноакадемий. Самые прославленные киноработы Рози — остросоциальные притчи «Сиятельные трупы» (1976), «Христос остановился в Эболи» (1979) и «Три брата» (1981).





Биография

Родился и вырос в Неаполе. В 1943 году был арестован вместе с сокурсниками университета за выступления против нацистов. После того, как ему удалось бежать, Рози скрывался в Тоскане, установив связь с движением Сопротивления. С 1944 года работал на радио.

Вскоре Лукино Висконти пригласил его ассистентом режиссёра для съёмок фильма «Земля дрожит» (1948). В дальнейшем Рози работал ассистентом Антониони («Побеж­дённые»), Висконти («Чувство»), Моничелли и Эммера.

Дебютировал как режиссёр экранизацией пьсы «Кин, или Гений и беспутство» Александра Дюма, впрочем переработанной Сартром, с Витторио Гасманом в главной роли. В 1958 году он получил специальный приз жюри Венецианского кинофестиваля за фильм «Вызов» об истории неаполитанца Вито Поллара. С этой картины основной темой творчества режиссёра становится неаполитанская мафия. В фильме «Сальваторе Джулиано» (1961) сицилийские крестьяне вступают в противостояние с мафией. Фильм «Руки над городом» (1963), в котором снялся Род Стайгер, рассказывает о деятельности строительного синдиката. «Жила-была...» (1967) — единственная картина, в которой Рози ушёл от реальности, чтобы снять киносказку с летающими ведьмами, добрыми волшебницами, чудесными клёцками, принцем и бедной крестьянской девушкой (София Лорен), которые полюбят друг друга, и свадебным пиром в финале.

Первая половина 70-х в творчестве Рози тесно связана с политическим кинематографом. Круг его тем довольно широк: первая ми­ровая война в ленте «Люди против» (1970), коррупция в итальянской промышленности в картине «Дело Маттеи» (1972, Главный приз МКФ в Каннах), судьба знаменитого итальянского капомафия Лаки Лучано в фильме «Лаки Лучано» (1973), наконец, «Сиятельные трупы» (1976), где коррупция, уголовщина в верхних эшелонах власти становятся предметом глубокого социального анализа. Рози как никто другой дотошен в построении реалистичной картины происходящего, уделяя большое внимание точности фактов и внутреннему психологизму героев. Он никогда не поступается реализмом, в котором не находится места иллюзиям.

«Когда-нибудь мы будем изучать историю Италии по фильмам Рози».

— Тонино Гуэрра

Спад политической борьбы во второй половине 1970-х годов повлиял и на творчестве Рози. Тематика его картин становится шире, фильмы становятся более поэтическими, обретая уни­версалистский гуманизм: «Христос остановился в Эболи» (1979, Главный приз МКФ в Москве), экранизация романа Карло Леви — живописное полотно о судьбе писателя-антифашиста, сосланного в богом забытый город посреди Апеннин; «Три брата» (1981) по мотивам повести Андрея Платонова «Третий сын»; наконец, «Кармен», опера, в которой тема любви и предательства звучит в новом для Рози музыкальном жанре.

С начала 90-х годов Рози практически полностью погружается в театральную режиссуру, сняв всего несколько фильмов — «Неаполитанский дневник» и «Перемирие».

Творческий путь Франческо Рози отмечен многократным сотрудничеством с выдающимся итальянским кинооператором Паскуалино де Сантисом («Смерть в Венеции») — 14 совместных фильмов, а также с одним из лучших кинодраматургов мира Тонино Гуэрра — 11 фильмов.

92-летний Рози скончался в Риме 10 января 2015 года, спустя три года после получения им почётного «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля за жизненный вклад в мировое киноискусство.

Фильмография

  1. 1956 — Кин / Kean
  2. 1958 — Вызов / La Sfida
  3. 1959 — Вязальщицы / I Magliari
  4. 1962 — Сальваторе Джулиано / Salvatore Giuliano
  5. 1963 — Руки над городом / Le Mani sulla cittá
  6. 1965 — Момент истины / Il Momento della verità
  7. 1967 — Жила-была... / C’era una volta…
  8. 1970 — Люди против / Uomini contro
  9. 1972 — Дело Маттеи / Il Caso Mattei
  10. 1973 — Лаки Лучано / Lucky Luciano
  11. 1976 — Сиятельные трупы / Cadaveri eccelenti
  12. 1979 — Христос остановился в Эболи / Cristo si è fermato a Eboli
  13. 1981 — Три брата / Tre fratelli
  14. 1984 — Кармен / Carmen
  15. 1987 — Хроника объявленной смерти / Cronaca di una morte annunciata
  16. 1989 — 12 режиссёров о 12-ти городах / 12 registi per 12 città
  17. 1990 — Забыть Палермо / Dimenticare Palermo
  18. 1992 — Неаполитанский дневник / Diario napoletano
  19. 1997 — Перемирие / La Tregua

Призы и премии

Награды

Напишите отзыв о статье "Рози, Франческо"

Литература

Ссылки

  • [kinocenter.rsuh.ru/rerosi.htm Биография]
  • [www.kinopoisk.ru/level/4/people/58802/ Фильмография Франческо Рози] на сайте КиноПоиск.Ru
  • [www.rian.ru/culture/20080118/97296516.html Специальную программу на Берлинале посвятят режиссёру Франческо Рози]

Отрывок, характеризующий Рози, Франческо

– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Рози,_Франческо&oldid=78958822»