Фредерик IV

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Фредерик IV (король Дании)»)
Перейти к: навигация, поиск
Фредерик IV
Frederik IV<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

король Дании и Норвегии
1699 — 12 октября 1730
Предшественник: Кристиан V
Преемник: Кристиан VI
 
Рождение: 11 октября 1671(1671-10-11)
Копенгаген
Смерть: 12 октября 1730(1730-10-12) (59 лет)
Оденсе
Место погребения: Роскилльский собор
Отец: Кристиан V
Мать: Шарлотта Амалия Гессен-Кассельская
Супруга: Луиза Мекленбургская
Анна София Ревентлов
 
Награды:

Фредерик IV (дат. Frederik 4.; 11 октября 1671 — 12 октября 1730) — король Дании и Норвегии с 25 августа 1699. Сын датского короля Кристиана V и Шарлотты Амалии Гессен-Кассельской. Из династии Ольденбургов.





Внешняя политика

Большую часть правления Фредерика Дания участвовала в Северной войне (17001721) против Швеции. Вторжение датских войск на территорию Гольштейна в первый год войны закончилось высадкой шведского десанта около Копенгагена. 7 августа 1700 года был заключён Травендальский мир и Дания фактически перестала участвовать в антишведской коалиции.

В 1709 году Дания, ободрённая поражением Швеции в Полтавской битве, опять вступила в войну. Фредерик командовал датскими войсками при сражении у Гадебуша (нем. Gadebusch, в Мекленбурге) 10 декабря 1712 года, в котором шведская армия нанесла поражение датско-саксонским войскам. Русские войска пришли на помощь и в январе 1713 года разбили шведов в Гольштейне.

Однако Дания оказалась не в состоянии повторно завоевать потерянные территории в южной Швеции. Самым важным результатом было поражение шведского союзника герцогства Гольштейна-Готторпского. В Шлезвиг-Гольштейне вновь стала доминировать Дания.

Внутренняя политика

В 1701 году Фредерик, в видах усиления защиты страны, организовал в Дании военные дружины (ополчение), наподобие уже существовавших в Норвегии.

Самым важным событием во внутренней политике была реформа, отменившая в 1702 году своего рода крепостничество (дат. vornedskabet), под которое попали крестьяне Зеландии в Средние века. Но в 1733 году было введено крепостничество, ликвидировавшее результаты реформы. Благие намерения Фредерика были парализованы отчасти его неподготовленностью, отчасти продолжительной войной, вызвавшей крайнее отягощение народа рекрутчиной и налогами.

Присоединение Шлезвига также не получило того политического значения для будущего Дании, какое могло бы иметь: Фредерик сознавал, что за политическим слиянием должно было последовать административное, но ничего не предпринял для этого, равно как и для укрепления датской национальности в Шлезвиге.

После войны начали развиваться торговля и культура. В 1722 году в Копенгагене основан первый национальный театр «Датская сцена», начал свою деятельность видный деятель датского Просвещения драматург Людвиг Хольберг.

В 1721 году началась колонизация Гренландии миссионером Хансом Эгеде.

Этот период отмечен установлением родственных связей с графами Ревентлов и усилением недоверия к представителям старой датской знати.

В 1711 году Копенгагене разразилась эпидемия чумы, а в октябре 1728 года большой пожар разрушил большинство средневековых строений. В пожаре также была уничтожена обсерватория с результатами наблюдений датского астронома Оле Рёмера, убедившего короля в 1710 году ввести григорианский календарь в Дании и Норвегии.

В 16921693 годы Фредерик дважды посещал Италию и был впечатлён итальянской архитектурой. В результате были построены два дворца в стиле итальянского барокко: Фредериксберг и Фреденсборг.

Личность Фредерика

Полученное им образование далеко не соответствовало его назначению; он плохо писал и по-датски и даже по-немецки, хотя этот язык был господствующим при дворе Кристиана V, по-французски же и вовсе безграмотно; впоследствии он часто жаловался на то, скольких трудов стоило ему в зрелом возрасте наверстать упущенное. Слабость подготовки к деятельности правителя до некоторой степени сглаживалась благодаря его природному уму, прекрасной памяти и необычайному трудолюбию.

Фредерика считали человеком ответственным и трудолюбивым, часто его представляют как самого интеллектуального из монархов Дании. Ему удавалось искусно сохранять независимость от влияния своих министров. Везде и всегда — объезжая Норвегию, производя смотр войскам, ревизуя королевские имения, заседая в государственном совете, слушая доклады по различным делам — он входил лично во все подробности и добирался до сути дела.

Хотя он и не увлекался академической наукой, тем не менее, покровительствовал культуре, особенно искусству и архитектуре. Его главными слабостями были, вероятно, любовь к удовольствиям и страсть к женщинам. Он единственный датский король-двоежёнец.

Семья и личная жизнь

5 декабря 1695 года женился на Луизе Мекленбург-Гюстровской. Не разведясь с первой женой, 26 июня 1712 года выкрал 19-летнюю графиню Анну Софию Ревентлов из замка Клаусхольм (около Раннерса) и тайно женился на ней в Сканнерборге. Ей он даровал титул герцогини Шлезвига.

Спустя три недели после смерти королевы Луизы он повторно женился на Анне Софии в Копенгагене 4 апреля 1721 года и официально объявил её королевой.

Из восьми детей от двух браков до совершеннолетия дожили только двое (оба от первого брака):

Большую часть жизни король боролся со своими родственниками. Шведский король Карл XII и герцог Гольштейн-Готторпа Фредерик IV были его двоюродными братьями и совместно воевали против Фредерика. Поначалу Фредерик был побеждён шведами и был вынужден признать независимость Гольштейн-Готторпа, но в 1713 году изгнал герцога Фредерика из Шлезвига.

Графы Ревентлов использовали в своих интересах родство с королём для усиления собственного влияния. В течение года после признания королевой графини Анны Софии Фредерик также признал наследниками потомков двух морганатических браков герцогов Филиппа Эрнеста Шлезвиг-Гольштейн-Глюксбургского (1673—1729) и Кристиана Карла Шлезвиг-Гольштейн-Плён-Норбургского (1674—1706) на незнатных дворянках. Другие герцоги Шлезвиг-Гольштейна из династии Ольденбургов посчитали свои интересы ущемлёнными, и Фредерик оказался втянут в запутанные судебные разбирательства, императору Священной Римской империи были отправлены петиции по этой проблеме.

Последние годы жизни здоровье короля сильно ослабло. Король стал приверженцем мистического течения пиетизм, которое широко распространилось во время правления его сына Кристиана VI. Похоронен в соборе города Роскилле.

Напишите отзыв о статье "Фредерик IV"

Литература

Предшественник:
Кристиан V
Король Дании и Норвегии
16991730
Преемник:
Кристиан VI

Отрывок, характеризующий Фредерик IV

– Un cosaque de Platow [Платовский казак.] говорит, что корпус Платова соединяется с большой армией, что Кутузов назначен главнокомандующим. Tres intelligent et bavard! [Очень умный и болтун!]
Наполеон улыбнулся, велел дать этому казаку лошадь и привести его к себе. Он сам желал поговорить с ним. Несколько адъютантов поскакало, и через час крепостной человек Денисова, уступленный им Ростову, Лаврушка, в денщицкой куртке на французском кавалерийском седле, с плутовским и пьяным, веселым лицом подъехал к Наполеону. Наполеон велел ему ехать рядом с собой и начал спрашивать:
– Вы казак?
– Казак с, ваше благородие.
«Le cosaque ignorant la compagnie dans laquelle il se trouvait, car la simplicite de Napoleon n'avait rien qui put reveler a une imagination orientale la presence d'un souverain, s'entretint avec la plus extreme familiarite des affaires de la guerre actuelle», [Казак, не зная того общества, в котором он находился, потому что простота Наполеона не имела ничего такого, что бы могло открыть для восточного воображения присутствие государя, разговаривал с чрезвычайной фамильярностью об обстоятельствах настоящей войны.] – говорит Тьер, рассказывая этот эпизод. Действительно, Лаврушка, напившийся пьяным и оставивший барина без обеда, был высечен накануне и отправлен в деревню за курами, где он увлекся мародерством и был взят в плен французами. Лаврушка был один из тех грубых, наглых лакеев, видавших всякие виды, которые считают долгом все делать с подлостью и хитростью, которые готовы сослужить всякую службу своему барину и которые хитро угадывают барские дурные мысли, в особенности тщеславие и мелочность.
Попав в общество Наполеона, которого личность он очень хорошо и легко признал. Лаврушка нисколько не смутился и только старался от всей души заслужить новым господам.
Он очень хорошо знал, что это сам Наполеон, и присутствие Наполеона не могло смутить его больше, чем присутствие Ростова или вахмистра с розгами, потому что не было ничего у него, чего бы не мог лишить его ни вахмистр, ни Наполеон.
Он врал все, что толковалось между денщиками. Многое из этого была правда. Но когда Наполеон спросил его, как же думают русские, победят они Бонапарта или нет, Лаврушка прищурился и задумался.
Он увидал тут тонкую хитрость, как всегда во всем видят хитрость люди, подобные Лаврушке, насупился и помолчал.
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.
Лаврушка заметил это и, чтобы развеселить его, сказал, притворяясь, что не знает, кто он.
– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]
Наполеон поехал дальше, мечтая о той Moscou, которая так занимала его воображение, a l'oiseau qu'on rendit aux champs qui l'on vu naitre [птица, возвращенная родным полям] поскакал на аванпосты, придумывая вперед все то, чего не было и что он будет рассказывать у своих. Того же, что действительно с ним было, он не хотел рассказывать именно потому, что это казалось ему недостойным рассказа. Он выехал к казакам, расспросил, где был полк, состоявший в отряде Платова, и к вечеру же нашел своего барина Николая Ростова, стоявшего в Янкове и только что севшего верхом, чтобы с Ильиным сделать прогулку по окрестным деревням. Он дал другую лошадь Лаврушке и взял его с собой.


Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.