Фредрик I (король Швеции)

Фредрик I швед. Fredrik I, нем. Friedrich I<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Король Швеции
24 марта 1720 — 25 марта 1751
Коронация:	3 мая 1720
Предшественник:	Ульрика Элеонора
Преемник:	Адольф Фредрик
Ландграф Гессен-Касселя
23 марта 1730 — 25 марта 1751
Предшественник:	Карл I
Преемник:	Вильгельм VIII
Рождение:	17 апреля 1676(1676-04-17) Кассель
Смерть:	25 марта 1751(1751-03-25) (74 года) Стокгольм
Место погребения:	Риддархольмская церковь, Стокгольм
Род:	Гессенский дом
Отец:	Карл I, ландграф Гессен-Кассельский
Мать:	Мария Амалия Курляндская
Супруга:	1. Луиза Бранденбургская 2. Ульрика Элеонора Шведская

Фредрик I Гессенский (швед. Fredrik I, нем. Friedrich I; 17 (28) апреля 1676 — 25 марта 1751) — король Швеции с 1720 года, ландграф Гессен-Кассельский (под именем Фридриха I) с 1730 года.

Биография

Родился 17 (28) апреля 1676 года в Касселе. Его отцом был ландграф Карл Гессен-Кассельский (1654—1730), матерью — Мария Амалия Курляндская (1653—1711).

Получил прекрасное для своего времени образование, по завершении которого совершил поездку по Голландии, Швейцарии, Италии, Дании и Германии.

31 мая 1700 года Фридрих женился на Луизе Доротее, единственной дочери будущего короля Пруссии Фридриха I и его первой супруги Елизаветы Генриетты Гессен-Кассельской. Однако в 1705 году Луиза Доротея умерла, не оставив ему детей.

Вскоре после начала Войны за испанское наследство (1701) Фридрих был отправлен своим отцом в Нидерланды во главе вспомогательного корпуса и вплоть до заключения в 1713 году Утрехтского мира участвовал в боевых действиях на стороне коалиции.

Уже в 1710 году Фридрих начал переговоры о женитьбе на сестре шведского короля Карла XII Ульрике Элеоноре. Когда на брак было дано согласие, он в конце 1714 года прибыл в Стокгольм, где 24 марта 1715 года состоялась свадьба.

В 1716 году Фридрих Гессенский принимал участие в походе в Норвегию, где получил серьёзное ранение. В том же году он был назначен главнокомандующим шведскими войсками, а в 1718 году участвовал в походе Карла XII к Фредриксстену. После неожиданной гибели короля он, чтобы поддержать притязания своей супруги на престол, приказал арестовать Г. Герца, являвшегося главным сторонником герцога Карла Фридриха Гольштейн-Готторпского (впоследствии зятя Петра I).

После того как риксдаг 1719 года подтвердил избрание королевой Ульрики Элеоноры, она пожелала сделать своего супруга соправителем, однако сословия не поддержали её в этом намерении, и Фридриху пришлось удовольствоваться постановлением об использовании при обращении к нему титула «его королевского высочества».

Безграничная преданность королевы своему супругу позволила ему оказывать значительное влияние на правительство. Звание главнокомандующего, которое ранее было лишь почётным титулом, теперь давало возможность реально влиять на военные вопросы и чинопроизводство.

Он поддержал решение отказаться от Бремена и Вердена в пользу Ганновера и от части Померании в пользу Пруссии, чтобы привлечь их вместе с Англией на свою сторону в борьбе против России.

Его влияние и нерешительность королевы привели к тому, что риксдаг согласился на план Ульрики Элеоноры по возведению Фридриха Гессенского на престол при условии её отречения. 24 марта 1720 года он был избран королём Швеции под именем Фредрика I и 3 мая того же года был коронован в Стокгольме. Его восшествие на престол сопровождалось дальнейшим ограниченим королевской власти.

Уже через год Фредрик растерял многих своих сторонников, что во многом было связано с заключением в 1721 году крайне невыгодного для Швеции Ништадтского мира. Кроме того, недовольство вызывали и его попытки расширить свои полномочия в ущерб существовавшей формы правления.

Это привело к усилению позиций «голштинской партии». В дальнейшие годы он чувствовал себя на троне неуверенно до тех пор, пока на риксдаге 1726—1727 годах президент Канцелярии Арвид Горн не нанёс «голштинской партии» сокрушительное поражение.

Начиная с 1723 года Фредрик перестал играть хоть сколько-нибудь значительную роль в политике Швеции. Его функции свелись к назначению некоторых чиновников, кроме того, он продолжал оказывать некоторое влияние на внешнюю политику государства.

С 1730 года Фредрик стал также ландграфом Гессенским, однако управление Гессеном он практически полностью возложил на своего брата Вильгельма.

Фредрик всегда оставался для шведов чужаком, так и не овладевшим шведским языком. Его страсть к удовольствиям постепенно перешла в обычное распутство. Его времяпрепровождение было занято охотой, попойками и любовницами.

С 1730 года Фредрик вступил более или менее постоянную связь с придворной дамой Хедвигой Таубе, дочерью члена риксрода Эдварда Таубе. Со временем она получила титул риксграфини фон Гессенштайн и родила королю двух сыновей и двух дочерей. После смерти в 1741 г. Ульрики Элеоноры эта связь приобрела черты морганатического брака, который, однако, длилися недолго, так как Хедвига скончалась уже в 1744 г.

Кроме того, связь эта имела для Швеции и политические последствия. Поддерживая склонность короля к своей любовнице, Карл Юлленборг с несколькими своими сторонниками заложил основу партии, получившей впоследствии название партии «шляп». Придя к власти на риксдаге 1738—1739 годов, «шляпы» взяли курс на подготовку войны с Россией, которая началась в 1741 году и привела к утрате Швецией части Финляндии.

В 1748 году у Фредрика случилось несколько ударов, а 25 марта 1751 года он скончался в Стокгольме, не оставив законных наследников.

Источники

• Nordisk familjebok. B. 8. Stockholm, 1908.

Отрывок, характеризующий Фредрик I (король Швеции)

– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…