Фрейзингенские отрывки

Фрейзингенские отрывки, также Брижинские отрывки, устаревшее Фрейзингенская рукопись (словен. Brižinski spomeniki) — три религиозных текста на древнесловенском языке, записанные латиницей в X—XI веках. Входят в пергаментную рукопись епископа-миссионера Авраама из баварского города Фрейзинга на латинском языке.

Являются древнейшим памятником письменности на словенском языке, а также древнейший текст на славянском языке, записанный латиницей. Впервые обнаружен в монастыре Фрайзинга в 1803 году. Хранятся в Баварской государственной библиотеке в Мюнхене.

Описание

Они представляют собой три статьи на древнесловинском языке (две формулы исповеди и один отрывок поучения), вставленные в старую латинскую рукопись. Рукопись относят обыкновенно к Χ веку, но славянский текст её списан, по всей вероятности, с более древней рукописи. Первый отрывок по содержанию представляет собой общую исповедь, второй отрывок — беседу, третий отрывок — вероятно, молитву.

Фрейзингенские отрывки были изданы впервые Кеппеном в «Собрании словинских памятников, находящихся вне России» в Санкт-Петербурге в 1827 году. Затем Копитаром в Glagolita Clozianus в Вене в 1836 году, в хрестоматиях Антона Янежича, Slovenska Slovnica, s kratkim pregledom Slovenskega Slovstvater z malim cirilskim in glagoliškim berilom za Slovence (4-е изд., 1868; 5 изд., под заглавием Slov. Slovnica za domă co in š olsko rabo, 1876), Миклошича, Chrestomathia palaeeslovenica (1854), Воскресенского и др.

Кодекс из Фрейзинга относится к самым почтенным и содержательным рукописям Баварской Государственной Библиотеки. Он представляет собой уникальный памятник духовной культуры и свидетельством огромного культурного и национального значения для Словении.

Литература

• Половинкин И. Н.,. Фрейзингенские отрывки // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [slovari.yandex.ru/~книги/Гуманитарный%20словарь/Фрейзингенские%20отрывки/ Фрейзингенские отрывки](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2871 день))
• [www.vifaost.de/ru/texte-materialien/quellen/brizhinskie-freizingenskie-otryvki/ Электронное факсимильное издание славянских текстов. Брижинские (Фрейзингенские) отрывки]
• [ksana-k.narod.ru/kodex/17_friz.html Фрейзингенские отрывки (Брижинские)]

Отрывок, характеризующий Фрейзингенские отрывки

22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…