Фрейре де Андраде, Гомес

Гомес Фрейре де Андраде
порт. Gomes Freire de Andrade
генерал Фрейре де Андраде
Прозвище	«Русский генерал»
Дата рождения	27 января 1757(1757-01-27)
Место рождения	Вена
Дата смерти	18 октября 1817(1817-10-18) (60 лет)
Место смерти	Лиссабон
Принадлежность	Португалия Португалия Россия Россия Франция Франция
Род войск	пехота, флот
Звание	генерал-лейтенант
Сражения/войны	Бомбардировка Алжира в 1784 году, Русско-турецкая война 1787—1792 годов, Война Первой коалиции, Война на Пиренейском полуострове, Война Шестой коалиции
Награды и премии	Орден Святого Георгия 4-й ст. (1789), Золотое оружие «За храбрость» (1789)

Гомес Фрейре де Андраде (порт. Gomes Freire de Andrade) (27 января 1757 — 18 октября 1817) — португальский генерал, участник русско-турецкой войны 1787—1792 годов и наполеоновских войн.

Родился 27 января 1757 года в Вене, где его отец занимал пост посланника Португалии. Начал своё военное поприще 19 сентября 1782 года кадетом в пехотном полку и уже в октябре получил чин младшего лейтенанта. Выслужившись до чина лейтенанта, Фрейре перешёл в морскую службу и в 1784 году находился в составе соединённой испано-португальской эскадры при бомбардировке Алжира. 8 марта 1787 года он получает чин лейтенанта флота. 8 апреля следующего года он с чином майора возвращается на службу в пехоту.

Желание усовершенствоваться в военном деле боевой практикой, побудило его вступить в русскую службу во время второй русско-турецкой войны в царствование императрицы Екатерины II. Фрейр во всех делах отличался редким мужеством, при взятии Очакова был первый на неприятельском валу, и за тот подвиг получил чин полковника русской службы, а 14 апреля 1789 года был награждён орденом св. Георгия 4-й степени (№ 302 по кавалерскому списку Судравского и № 618 по списку Григоровича — Степанова)

За отличную храбрость, оказанную при атаке крепости Очакова.

Также он получил золотую шпагу с надписью «За храбрость».

По возвращении в отечество ему вверили команду над 4-м пехотным полком, с которым он в 1793 году участвовал в походе против Франции в Руссильоне и Каталонии и был произведён в бригадные генералы. В португальской армии Фрейре получил прозвище «Русский генерал».

Недовольный правлением португальского принца-регента он, в 1807 году, во время вторжения французов под начальством Жюно на Пиренейский полуостров, присоединился к Наполеоновской партии и вступил в ряды французской армии.

Фрейре участвовал в чине генерал-лейтенанта в отражении десантных высадок англичан в районе Сетубала, затем он был назначен командиром Португальского легиона в наполеоновской армии и находился при осаде Сарагосы, но, будучи призван во Францию, отказался сопровождать маршала Массену в походе против своего отечества.

В 1813 году Фрейр был губернатором Дрездена и, состоя в корпусе Сен-Сира, при Дрезденской капитуляции попал в плен к австрийцам, из которого был освобождён только в 1814 году.

По прибытии в Париж он вышел в отставку и возвратился в Португалию. Здесь он занимал разные командные должности в португальской армии, но 25 мая 1817 года был неожиданно схвачен и заключён в темницу по приказанию тогдашнего главнокомандующего португальскими войсками, маршала Бересфорда.

Его обвинили в заговоре против правительства и 18 октября 1817 года, осудив на смерть, расстреляли (по другим данным — повесили) на эспланаде лиссабонского форта Сан-Жулиан да Барра.

Источники

• Военный энциклопедический лексикон. 2-е изд. Т. XIII. СПб., 1857
• Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). СПб., 1869

Ссылки

• Фрейр, Гомес // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Фрейре де Андраде, Гомес

Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.