Фрэнсис, Дик
Поделись знанием:
– Я думаю, – сказал князь улыбаясь, – что ежели бы вас послали вместо нашего милого Винценгероде, вы бы взяли приступом согласие прусского короля. Вы так красноречивы. Вы дадите мне чаю?
– Сейчас. A propos, – прибавила она, опять успокоиваясь, – нынче у меня два очень интересные человека, le vicomte de MorteMariet, il est allie aux Montmorency par les Rohans, [Кстати, – виконт Мортемар,] он в родстве с Монморанси чрез Роганов,] одна из лучших фамилий Франции. Это один из хороших эмигрантов, из настоящих. И потом l'abbe Morio: [аббат Морио:] вы знаете этот глубокий ум? Он был принят государем. Вы знаете?
– А! Я очень рад буду, – сказал князь. – Скажите, – прибавил он, как будто только что вспомнив что то и особенно небрежно, тогда как то, о чем он спрашивал, было главною целью его посещения, – правда, что l'imperatrice mere [императрица мать] желает назначения барона Функе первым секретарем в Вену? C'est un pauvre sire, ce baron, a ce qu'il parait. [Этот барон, кажется, ничтожная личность.] – Князь Василий желал определить сына на это место, которое через императрицу Марию Феодоровну старались доставить барону.
Анна Павловна почти закрыла глаза в знак того, что ни она, ни кто другой не могут судить про то, что угодно или нравится императрице.
– Monsieur le baron de Funke a ete recommande a l'imperatrice mere par sa soeur, [Барон Функе рекомендован императрице матери ее сестрою,] – только сказала она грустным, сухим тоном. В то время, как Анна Павловна назвала императрицу, лицо ее вдруг представило глубокое и искреннее выражение преданности и уважения, соединенное с грустью, что с ней бывало каждый раз, когда она в разговоре упоминала о своей высокой покровительнице. Она сказала, что ее величество изволила оказать барону Функе beaucoup d'estime, [много уважения,] и опять взгляд ее подернулся грустью.
Князь равнодушно замолк. Анна Павловна, с свойственною ей придворною и женскою ловкостью и быстротою такта, захотела и щелконуть князя за то, что он дерзнул так отозваться о лице, рекомендованном императрице, и в то же время утешить его.
– Mais a propos de votre famille,[Кстати о вашей семье,] – сказала она, – знаете ли, что ваша дочь с тех пор, как выезжает, fait les delices de tout le monde. On la trouve belle, comme le jour. [составляет восторг всего общества. Ее находят прекрасною, как день.]
Князь наклонился в знак уважения и признательности.
– Я часто думаю, – продолжала Анна Павловна после минутного молчания, подвигаясь к князю и ласково улыбаясь ему, как будто выказывая этим, что политические и светские разговоры кончены и теперь начинается задушевный, – я часто думаю, как иногда несправедливо распределяется счастие жизни. За что вам судьба дала таких двух славных детей (исключая Анатоля, вашего меньшого, я его не люблю, – вставила она безапелляционно, приподняв брови) – таких прелестных детей? А вы, право, менее всех цените их и потому их не стоите.
И она улыбнулась своею восторженною улыбкой.
– Que voulez vous? Lafater aurait dit que je n'ai pas la bosse de la paterienite, [Чего вы хотите? Лафатер сказал бы, что у меня нет шишки родительской любви,] – сказал князь.
– Перестаньте шутить. Я хотела серьезно поговорить с вами. Знаете, я недовольна вашим меньшим сыном. Между нами будь сказано (лицо ее приняло грустное выражение), о нем говорили у ее величества и жалеют вас…
Князь не отвечал, но она молча, значительно глядя на него, ждала ответа. Князь Василий поморщился.
– Что вы хотите, чтоб я делал! – сказал он наконец. – Вы знаете, я сделал для их воспитания все, что может отец, и оба вышли des imbeciles. [дураки.] Ипполит, по крайней мере, покойный дурак, а Анатоль – беспокойный. Вот одно различие, – сказал он, улыбаясь более неестественно и одушевленно, чем обыкновенно, и при этом особенно резко выказывая в сложившихся около его рта морщинах что то неожиданно грубое и неприятное.
– И зачем родятся дети у таких людей, как вы? Ежели бы вы не были отец, я бы ни в чем не могла упрекнуть вас, – сказала Анна Павловна, задумчиво поднимая глаза.
– Je suis votre [Я ваш] верный раб, et a vous seule je puis l'avouer. Мои дети – ce sont les entraves de mon existence. [вам одним могу признаться. Мои дети – обуза моего существования.] – Он помолчал, выражая жестом свою покорность жестокой судьбе.
Анна Павловна задумалась.
– Вы никогда не думали о том, чтобы женить вашего блудного сына Анатоля? Говорят, – сказала она, – что старые девицы ont la manie des Marieiages. [имеют манию женить.] Я еще не чувствую за собою этой слабости, но у меня есть одна petite personne [маленькая особа], которая очень несчастлива с отцом, une parente a nous, une princesse [наша родственница, княжна] Болконская. – Князь Василий не отвечал, хотя с свойственною светским людям быстротой соображения и памяти показал движением головы, что он принял к соображению эти сведения.
– Нет, вы знаете ли, что этот Анатоль мне стоит 40.000 в год, – сказал он, видимо, не в силах удерживать печальный ход своих мыслей. Он помолчал.
– Что будет через пять лет, если это пойдет так? Voila l'avantage d'etre pere. [Вот выгода быть отцом.] Она богата, ваша княжна?
– Отец очень богат и скуп. Он живет в деревне. Знаете, этот известный князь Болконский, отставленный еще при покойном императоре и прозванный прусским королем. Он очень умный человек, но со странностями и тяжелый. La pauvre petite est malheureuse, comme les pierres. [Бедняжка несчастлива, как камни.] У нее брат, вот что недавно женился на Lise Мейнен, адъютант Кутузова. Он будет нынче у меня.
– Ecoutez, chere Annette, [Послушайте, милая Аннет,] – сказал князь, взяв вдруг свою собеседницу за руку и пригибая ее почему то книзу. – Arrangez moi cette affaire et je suis votre [Устройте мне это дело, и я навсегда ваш] вернейший раб a tout jamais pan , comme mon староста m'ecrit des [как пишет мне мой староста] донесенья: покой ер п!. Она хорошей фамилии и богата. Всё, что мне нужно.
И он с теми свободными и фамильярными, грациозными движениями, которые его отличали, взял за руку фрейлину, поцеловал ее и, поцеловав, помахал фрейлинскою рукой, развалившись на креслах и глядя в сторону.
– Attendez [Подождите], – сказала Анна Павловна, соображая. – Я нынче же поговорю Lise (la femme du jeune Болконский). [с Лизой (женой молодого Болконского).] И, может быть, это уладится. Ce sera dans votre famille, que je ferai mon apprentissage de vieille fille. [Я в вашем семействе начну обучаться ремеслу старой девки.]
Гостиная Анны Павловны начала понемногу наполняться. Приехала высшая знать Петербурга, люди самые разнородные по возрастам и характерам, но одинаковые по обществу, в каком все жили; приехала дочь князя Василия, красавица Элен, заехавшая за отцом, чтобы с ним вместе ехать на праздник посланника. Она была в шифре и бальном платье. Приехала и известная, как la femme la plus seduisante de Petersbourg [самая обворожительная женщина в Петербурге,], молодая, маленькая княгиня Болконская, прошлую зиму вышедшая замуж и теперь не выезжавшая в большой свет по причине своей беременности, но ездившая еще на небольшие вечера. Приехал князь Ипполит, сын князя Василия, с Мортемаром, которого он представил; приехал и аббат Морио и многие другие.
– Вы не видали еще? или: – вы не знакомы с ma tante [с моей тетушкой]? – говорила Анна Павловна приезжавшим гостям и весьма серьезно подводила их к маленькой старушке в высоких бантах, выплывшей из другой комнаты, как скоро стали приезжать гости, называла их по имени, медленно переводя глаза с гостя на ma tante [тетушку], и потом отходила.
Все гости совершали обряд приветствования никому неизвестной, никому неинтересной и ненужной тетушки. Анна Павловна с грустным, торжественным участием следила за их приветствиями, молчаливо одобряя их. Ma tante каждому говорила в одних и тех же выражениях о его здоровье, о своем здоровье и о здоровье ее величества, которое нынче было, слава Богу, лучше. Все подходившие, из приличия не выказывая поспешности, с чувством облегчения исполненной тяжелой обязанности отходили от старушки, чтобы уж весь вечер ни разу не подойти к ней.
Молодая княгиня Болконская приехала с работой в шитом золотом бархатном мешке. Ее хорошенькая, с чуть черневшимися усиками верхняя губка была коротка по зубам, но тем милее она открывалась и тем еще милее вытягивалась иногда и опускалась на нижнюю. Как это всегда бывает у вполне привлекательных женщин, недостаток ее – короткость губы и полуоткрытый рот – казались ее особенною, собственно ее красотой. Всем было весело смотреть на эту, полную здоровья и живости, хорошенькую будущую мать, так легко переносившую свое положение. Старикам и скучающим, мрачным молодым людям, смотревшим на нее, казалось, что они сами делаются похожи на нее, побыв и поговорив несколько времени с ней. Кто говорил с ней и видел при каждом слове ее светлую улыбочку и блестящие белые зубы, которые виднелись беспрестанно, тот думал, что он особенно нынче любезен. И это думал каждый.
Маленькая княгиня, переваливаясь, маленькими быстрыми шажками обошла стол с рабочею сумочкою на руке и, весело оправляя платье, села на диван, около серебряного самовара, как будто всё, что она ни делала, было part de plaisir [развлечением] для нее и для всех ее окружавших.
– J'ai apporte mon ouvrage [Я захватила работу], – сказала она, развертывая свой ридикюль и обращаясь ко всем вместе.
– Смотрите, Annette, ne me jouez pas un mauvais tour, – обратилась она к хозяйке. – Vous m'avez ecrit, que c'etait une toute petite soiree; voyez, comme je suis attifee. [Не сыграйте со мной дурной шутки; вы мне писали, что у вас совсем маленький вечер. Видите, как я одета дурно.]
И она развела руками, чтобы показать свое, в кружевах, серенькое изящное платье, немного ниже грудей опоясанное широкою лентой.
– Soyez tranquille, Lise, vous serez toujours la plus jolie [Будьте спокойны, вы всё будете лучше всех], – отвечала Анна Павловна.
– Vous savez, mon mari m'abandonne, – продолжала она тем же тоном, обращаясь к генералу, – il va se faire tuer. Dites moi, pourquoi cette vilaine guerre, [Вы знаете, мой муж покидает меня. Идет на смерть. Скажите, зачем эта гадкая война,] – сказала она князю Василию и, не дожидаясь ответа, обратилась к дочери князя Василия, к красивой Элен.
– Quelle delicieuse personne, que cette petite princesse! [Что за прелестная особа эта маленькая княгиня!] – сказал князь Василий тихо Анне Павловне.
Вскоре после маленькой княгини вошел массивный, толстый молодой человек с стриженою головой, в очках, светлых панталонах по тогдашней моде, с высоким жабо и в коричневом фраке. Этот толстый молодой человек был незаконный сын знаменитого Екатерининского вельможи, графа Безухого, умиравшего теперь в Москве. Он нигде не служил еще, только что приехал из за границы, где он воспитывался, и был в первый раз в обществе. Анна Павловна приветствовала его поклоном, относящимся к людям самой низшей иерархии в ее салоне. Но, несмотря на это низшее по своему сорту приветствие, при виде вошедшего Пьера в лице Анны Павловны изобразилось беспокойство и страх, подобный тому, который выражается при виде чего нибудь слишком огромного и несвойственного месту. Хотя, действительно, Пьер был несколько больше других мужчин в комнате, но этот страх мог относиться только к тому умному и вместе робкому, наблюдательному и естественному взгляду, отличавшему его от всех в этой гостиной.
– C'est bien aimable a vous, monsieur Pierre , d'etre venu voir une pauvre malade, [Очень любезно с вашей стороны, Пьер, что вы пришли навестить бедную больную,] – сказала ему Анна Павловна, испуганно переглядываясь с тетушкой, к которой она подводила его. Пьер пробурлил что то непонятное и продолжал отыскивать что то глазами. Он радостно, весело улыбнулся, кланяясь маленькой княгине, как близкой знакомой, и подошел к тетушке. Страх Анны Павловны был не напрасен, потому что Пьер, не дослушав речи тетушки о здоровье ее величества, отошел от нее. Анна Павловна испуганно остановила его словами:
– Вы не знаете аббата Морио? он очень интересный человек… – сказала она.
– Да, я слышал про его план вечного мира, и это очень интересно, но едва ли возможно…
– Вы думаете?… – сказала Анна Павловна, чтобы сказать что нибудь и вновь обратиться к своим занятиям хозяйки дома, но Пьер сделал обратную неучтивость. Прежде он, не дослушав слов собеседницы, ушел; теперь он остановил своим разговором собеседницу, которой нужно было от него уйти. Он, нагнув голову и расставив большие ноги, стал доказывать Анне Павловне, почему он полагал, что план аббата был химера.
– Мы после поговорим, – сказала Анна Павловна, улыбаясь.
И, отделавшись от молодого человека, не умеющего жить, она возвратилась к своим занятиям хозяйки дома и продолжала прислушиваться и приглядываться, готовая подать помощь на тот пункт, где ослабевал разговор. Как хозяин прядильной мастерской, посадив работников по местам, прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идет, сдерживает или пускает его в надлежащий ход, так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину. Но среди этих забот всё виден был в ней особенный страх за Пьера. Она заботливо поглядывала на него в то время, как он подошел послушать то, что говорилось около Мортемара, и отошел к другому кружку, где говорил аббат. Для Пьера, воспитанного за границей, этот вечер Анны Павловны был первый, который он видел в России. Он знал, что тут собрана вся интеллигенция Петербурга, и у него, как у ребенка в игрушечной лавке, разбегались глаза. Он всё боялся пропустить умные разговоры, которые он может услыхать. Глядя на уверенные и изящные выражения лиц, собранных здесь, он всё ждал чего нибудь особенно умного. Наконец, он подошел к Морио. Разговор показался ему интересен, и он остановился, ожидая случая высказать свои мысли, как это любят молодые люди.
Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели. Кроме ma tante, около которой сидела только одна пожилая дама с исплаканным, худым лицом, несколько чужая в этом блестящем обществе, общество разбилось на три кружка. В одном, более мужском, центром был аббат; в другом, молодом, красавица княжна Элен, дочь князя Василия, и хорошенькая, румяная, слишком полная по своей молодости, маленькая княгиня Болконская. В третьем Мортемар и Анна Павловна.
Виконт был миловидный, с мягкими чертами и приемами, молодой человек, очевидно считавший себя знаменитостью, но, по благовоспитанности, скромно предоставлявший пользоваться собой тому обществу, в котором он находился. Анна Павловна, очевидно, угощала им своих гостей. Как хороший метрд`отель подает как нечто сверхъестественно прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидать его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата, как что то сверхъестественно утонченное. В кружке Мортемара заговорили тотчас об убиении герцога Энгиенского. Виконт сказал, что герцог Энгиенский погиб от своего великодушия, и что были особенные причины озлобления Бонапарта.
– Ah! voyons. Contez nous cela, vicomte, [Расскажите нам это, виконт,] – сказала Анна Павловна, с радостью чувствуя, как чем то a la Louis XV [в стиле Людовика XV] отзывалась эта фраза, – contez nous cela, vicomte.
Виконт поклонился в знак покорности и учтиво улыбнулся. Анна Павловна сделала круг около виконта и пригласила всех слушать его рассказ.
– Le vicomte a ete personnellement connu de monseigneur, [Виконт был лично знаком с герцогом,] – шепнула Анна Павловна одному. – Le vicomte est un parfait conteur [Bиконт удивительный мастер рассказывать], – проговорила она другому. – Comme on voit l'homme de la bonne compagnie [Как сейчас виден человек хорошего общества], – сказала она третьему; и виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью.
Виконт хотел уже начать свой рассказ и тонко улыбнулся.
– Переходите сюда, chere Helene, [милая Элен,] – сказала Анна Павловна красавице княжне, которая сидела поодаль, составляя центр другого кружка.
Княжна Элен улыбалась; она поднялась с тою же неизменяющеюся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизною плеч, глянцем волос и брильянтов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне. Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты. Quelle belle personne! [Какая красавица!] – говорил каждый, кто ее видел.
(перенаправлено с «Френсис, Дик»)
| Ричард Стэнли («Дик») Фрэнсис | |
| Richard Stanley («Dick») Francis | |
 Дик Фрэнсис | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
14 февраля 2010 (89 лет) |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
прозаик |
| Жанр: |
детектив |
| Язык произведений: |
английский |
| Дебют: |
«Спорт королев», 1957 |
| Премии: | |
| Награды: |
|
| [www.dickfrancis.com/site/DIFR/Templates/Home.aspx?pageid=3&cc=GB Официальный сайт] | |
Ричард Стэнли («Дик») Фрэнсис (англ. Richard Stanley “Dick” Francis; 31 октября 1920, Тенби, Пембрукшир, Уэльс — 14 февраля 2010, о. Большой Кайман, Каймановы острова) — английский писатель.
Автор большого количества детективных романов, действие которых происходит в мире скачек и вокруг него.
Содержание
Биография
Английский мастер детектива, автор 40 романов Дик Фрэнсис (литературный псевдоним, настоящее имя Ричард Стэнли Фрэнсис), родился 31 октября 1920 года в семье потомственного жокея, что наложило отпечаток на всю его жизнь. Писатель не раз отмечал, что скаковой спорт, с его любовью к лошадям и духу состязательности в сочетании с погоней за чистоганом — алгоритм жизни. Не случайно поэтому противопоставление благородства и низости — философская подоплёка его творчества.
Дик Фрэнсис начал свою карьеру как жокей, но во время войны стал лётчиком. Находя в этих профессиях много общего, свою боевую машину он именовал Пегасом. Впрочем, по окончании войны будущий писатель возвращается в конный спорт и в качестве жокея Королевских конюшен в 50-60-х годах неоднократно становится чемпионом страны.
Как литератор Дик Фрэнсис дебютировал в 1957 году автобиографической книгой «Спорт королев», принесшей ему широкую известность. Это побудило его завершить карьеру жокея и стать спортивным обозревателем газеты «Санди экспресс», где он проработал более 15 лет. Поэтому в беллетристику он вошёл зрелым профессионалом.
Первым и наиболее удачным романом писателя стал «Фаворит» (1962) — детективная история из жокейской жизни, где в динамичной форме исследуется противостояние добра и зла. Шумный успех романа обусловил дальнейшее становление Фрэнсиса как писателя. В «Фаворите» проявилась и определяющая манера изложения — репортёрский стиль с подробной проработкой деталей и характеров персонажей, помноженный на знание темы. Криминальная подоплёка — не более чем оправа присущих всем романам духа гуманизма, романтики и познавательности.
Следующий роман Дика Фрэнсиса, «Последний барьер», также посвящён скачкам. Это тема большинства его произведений: «Скачка тринадцати», «Охота на лошадей», «На полголовы впереди», «Дикие лошади» и др. Однако многие из романов исследуют другие сферы деятельности — такие, как геологоразведка («Смертельный рейс»), фотография («Отражение»), радио («Игра наверняка»), психиатрия («Кураж») и прочие.
Дик Фрэнсис неоднократно удостаивался высоких литературных наград. Среди них — премия Эдгара По в номинации «Лучший роман» («Хлыст», 1980, «Время скорби»,1996), почётное звание «Grand Master», «полный бант» премий-«Кинжалов»: Бриллиантового, Золотого и Серебряного.
Дик Фрэнсис скончался 14 февраля 2010 года на острове Большой Кайман на 90-м году жизни[1].
Библиография
Романы
| Год | Название | Вариант названия | Англ. название | Синопсис |
|---|---|---|---|---|
| 1957 | «Спорт королев» | The Sport of Queens | Автобиографические заметки о жокейской карьере писателя. | |
| 1962 | «Фаворит» | Dead Cert | Конь по кличке Адмирал падает на скачках без причины, насмерть задавив жокея. Другой жокей расследует обстоятельства этой смерти. | |
| 1964 | «Нерв» | «Смерть на ипподроме», «Кураж», «Подлость» | Nerve | Выясняя обстоятельства загадочного самоубийства своего приятеля, жокей Роберт Финн сталкивается со странной полосой роковых случайностей. Его обвиняют в потере мужества в скачках (куража), но он убеждён в противоположном, и пытается выяснить, от кого исходят эти козни. |
| 1965 | «Последний барьер» | «Ради острых ощущений» | For Kicks | Конезаводчик Дэниел Рок по просьбе графа Октобера расследует странные случаи на скачках. Некоторым лошадям явно дают допинг, который, однако, не может выявить ни одна экспертиза. |
| 1965 | «Игра без козырей» | «Без шансов», «Ни шанса на удачу» | Odds Against | Первый роман про Сида Холли, однорукого сыщика. Поправляясь после тяжелого ранения в доме у тестя, Сид Холли знакомится с земельным аферистом Крэем. Расследование Сида помогает спасти один из лучших ипподромов от рейдерства. |
| 1966 | «Бурный финиш» | «Полет к финишу», «Финальный полёт», «Смертельная транспортировка» | Flying Finish | У молодого бедного аристократа лорда Генри Грэя два увлечения — стипль-чез и авиация. Во время работы в компании по авиатранспортировке лошадей он начинает замечать махинации его владельца: от финансовых до исчезновения людей. Генри пытается разобраться во всём этом и едва не погибает. |
| 1967 | «Охота на лошадей» | «Игра со смертью», «Краденая кровь» | Blood Sport | Сотрудник контрразведки в отпуске занимается расследованием похищений породистых лошадей в США. |
| 1968 | «Ставка на проигрыш» | «Расплата» | Forfeit | Спортивный репортер, у которого парализована жена, ввязывается в расследование. |
| 1969 | «Расследование» | Enquiry | Жокея и его работодателя, тренера скаковых лошадей, несправедливо лишают лицензии на работу. Жокей пытается выяснить, кто их подставил. | |
| 1970 | «Крысиные бега» | «Крысиные гонки» | Rat Race | Профессиональный пилот Мэтт Шор вынужден работать в службе воздушных такси. Основным его клиентом становится жокей Колин Росс, которого нужно оперативно доставлять на скачки. Соприкоснувшись с миром скачек, Мэтт становится свидетелем преступлений и мошенничества, которых не может допустить. |
| 1971 | «Перелом» | Bonecrack | Из-за травмы отца сын тренера, антиквар, вынужден взять на себя руководство конюшней, а также нанять жокеем сына шантажирующего его мафиозо. | |
| 1972 | «Дьявольский коктейль» | «Дымовая завеса», «Скованный в пустыне» | Smokescreen | Популярный актёр летит в ЮАР, чтобы выяснить, почему лошади одной старой леди так плохо выступают. Оказывается, у него есть недоброжелатель, сильно желающий его смерти. |
| 1973 | «Смертельная скачка» | «Санный след» | Slay-ride | Сотрудник отдела расследований Британского жокей-клуба Дэвид Кливленд приезжает в Норвегию, чтобы расследовать исчезновение английского жокея Боба Шермана. Пережив в ходе расследования несколько покушений, Дэвид понимает, что дело приняло опасный оборот, и смерть Шермана может быть не последней… |
| 1974 | «Сокрушительный удар» | Knockdown | Бывший жокей-стиплер Джонас Дерхем зарабатывает продажей лошадей, он успешный барышник. Но его щепетильность и неуступчивость очень не нравится его конкурентам, которые решают раздавить его в назидание остальным. | |
| 1975 | «Высокие ставки» | High Stakes | Обманывая владельца скаковых лошадей Стивена Скотта, тренер не ожидал, что далёкий от скакового бизнеса изобретатель-разработчик механических игрушек окажется отнюдь не дураком. Скотт не только раскрывает обман, но и придумывает хитроумный план, как вернуть похищенное. | |
| 1976 | «В мышеловке» | «Тропою риска», «В рамке» | In the Frame | Художник Чарльз Тодд обнаруживает, что дом его кузена ограблен, а молодая жена убита. В дальнейшем, познакомившись с женщиной, чей дом подвергся похожему ограблению, Чарльз обращает внимание, что пострадавшие перед этим посещали Австралию и покупали там картину Маннинга. Поэтому он летит в Австралию, ибо обстоятельства преступления указывают на то, что именно там следует искать злоумышленников. |
| 1977 | «Риск» | Risk | Аудитора и жокея-любителя Рональда Бриттена похищают на яхте, а когда он убегает, похищают снова. Он пытается выяснить, что является причиной его похищений — скачки или аудиторская деятельность. | |
| 1978 | «Предварительный заезд» | Trial Run | Бывший жокей Рэндолл Дрю по просьбе принца летит в Москву накануне Олимпиады-80, чтобы расследовать, насколько реальна угроза от «Алёши» для юного лорда Фаррингфорда, который намеревается участвовать в Олимпиаде. | |
| 1979 | «Твердая рука» | «Закулисная игра» | Whip Hand | Второй роман про Сида Холли. Сид расследует аферу, в которую случайно попала его бывшая жена, занимаясь благотворительной деятельностью. |
| 1980 | «Рефлекс змеи» | «Отражение», «Шантаж» | Reflex | Жокей Филипп Нор не понимает, кому мог помешать фотограф Джордж Миллес, и за что преследуют его семью. Получив «в наследство» коробку с подпорченными негативами и будучи сам неплохим фотографом, Филипп начинает понимать, что открыл настоящий «ящик Пандоры». |
| 1981 | «Двойная осторожность» | Twice Shy | Компьютерная система оценки шансов лошади на выигрыш — мечта любого игрока. Цепь преступлений, связанных с этой системой, навсегда изменят жизнь учителя физики Джонатана Дерри, а потом и жизнь его брата — бывшего жокея Уильяма Дерри. | |
| 1982 | «Банкир» | Banker | Молодой банкир даёт кредит на покупку жеребца-производителя. Но жеребята рождаются с дефектами, что грозит разорением конезаводчику и проблемами для банка. | |
| 1983 | «След хищника» | «Опасность» | The Danger | Сотрудник консультационной фирмы по проблемам похищений Эндрю Дуглас ведёт переговоры с похитителями девушки-жокея Алессии Ченчи. Это похищение человека, связанного с конным бизнесом, оказывается не единственным. |
| 1984 | «Торговец забвением» | Proof | Виноторговца и знатока лошадей Тони Бича привлекают к расследованию деятельности подпольного бизнеса по фальсификации французских вин и шотландского виски. | |
| 1985 | «Напролом» | Break In | Первый роман про Кита Филдинга, помогающего своей сестре-близнецу и её мужу, конюшню которых кто-то задался целью разорить. | |
| 1986 | «Бойня» | Bolt | Второй роман про Кита Филдинга. Он помогает тете своей невесты, принцессе Кассилии и её мужу, которые становятся объектом шантажа. | |
| 1987 | «Горячие деньги» | Hot Money | Жокей-любитель Ян Пемброк расследует убийство пятой жены и покушения на жизнь его отца-миллионера. Подозревая, что к этому причастен кто-то из многочисленных родственников, Ян сталкивается с их самыми разнообразными чувствами — завистью, ненавистью, комплексами, любовью…. | |
| 1988 | «На полголовы впереди» | The Edge | Сотрудник службы безопасности Жокей-клуба отправляется в Канаду, чтобы в роли официанта в рейсе «Скакового поезда» воспрепятствовать преступлениям и получить улики на преступника. | |
| 1989 | «Игра по правилам» | Straight | Профессиональный жокей Дерек Фрэнклин после гибели брата наследует его фирму оптовой торговли полудрагоценными камнями, а также двух скаковых лошадей. Пытаясь разыскать партию алмазов, купленных братом незадолго до смерти, и напав на след махинаций ипподромных дельцов, Дерек оказывается на пути беспощадных преступников. | |
| 1990 | «Испытай себя» | Longshot | Начинающего писателя, специализирующегося на книгах по теории выживания, нанимает тренер скаковых лошадей для написания его биографии. Череда дальнейших событий даёт писателю возможность проверить свою теорию выживания на практике. | |
| 1991 | «Лучше не возвращаться» | Comeback | Молодой дипломат Питер Дарвин возвращается из-за границы в городок, где провёл детство, и оказывается втянутым в расследование загадочных смертей лошадей в ветеринарной клинике. Кому выгодно подставить молодого хирурга-ветеринара Кена и разорить клинику? Как оказывается, преступления уходят своими корнями в прошлое… | |
| 1992 | «Движущая сила» | Driving Force | В фирме бывшего жокея Фредди Крофта, который занимается перевозками лошадей а автофургонах, начинают происходить странные вещи: труп пассажира, скрытые контейнеры под фургонами, смерть автомеханика… Чтобы сохранить свой бизнес и доброе имя, Фредди приходится самому сопоставлять факты и докапываться до истины. | |
| 1993 | «Миллионы Стрэттон-Парка» | Decider | Талантливый архитектор Ли Моррис никогда не хотел иметь ничего общего с семьёй бывшего мужа своей матери — Стрэттонами, которые не могут поделить наследство. Но складывается иначе — он хочет отплатить добром леди Стрэттон и попадает в непростую ситуацию, которая угрожает жизни его детей. | |
| 1994 | «Дикие лошади» | Wild Horses | Кинорежиссёр, а в прошлом жокей, Томас Лайон снимает фильм на основе реальных событий, произошедших 26 лет назад в городе его детства. Желание узнать побольше о реальных участниках тех событий оборачивается скандальной статьёй в газете против Лайона, а также угрозами и нападениями на членов съемочной группы и самого режиссёра. | |
| 1995 | «Дорога скорби» | Come to Grief | Третий роман про Сида Холли. Сид расследует дело о покалеченном пони. Улики указывают на его друга… На Сида обрушивается волна грязи и обструкций. | |
| 1996 | «По рукоять в опасности» | To the Hilt | Александр Кинлох — талантливый молодой художник, он живёт уединённо в горах Шотландии. Но ему придётся оставить своё занятие, чтобы спасать от краха пивоваренный завод отчима. Также его преследуют из-за фамильных реликвий, которые его попросили спрятать — кубка и рукояти церемониальной шпаги клана Кинлохов. | |
| 1997 | «Серый кардинал» | 10 LB. Penalty | Отец Бенедикта Джулиарда — Джордж Джулиард принял решение баллотироваться в парламент. Но его предвыборную кампанию постоянно пытаются сорвать, а его самого убить. Бенедикт пытается оградить отца от опасностей, исходящих непонятно откуда… | |
| 1998 | «Скачка тринадцати» | Field of Thirteen | Короткие рассказы | |
| 1999 | «Второе дыхание» | Second Wind | Перри Стюарт, физик по образованию, синоптик по профессии и тайный агент в душе, оказывается участником цепи загадочных событий, связанных и с первым, и со вторым, и с третьим. А начиналось все как шутка: два друга, один из которых пилот-любитель, мечтали пролететь через «глаз» бури — центр тропического урагана. | |
| 2000 | «Осколки» | Shattered | Гибель жокея Мартина Стакли переворачивает размеренную жизнь стеклодува Джерарда Логана. Загадочная видеокассета, которую дали на хранение Стакли, становится причиной многочисленных «новогодних сюрпризов», из-за которых Логану приходится осваивать профессию частного детектива. | |
| 2006 | «По заказу» | «Чужие приказы» | Under Orders | Новое расследование частного детектива Сида Холли. Он давно привык рисковать собственной жизнью, но теперь маньяк открыто покушается на самого близкого Сиду человека — его подругу Марину. |
| 2007 | «Ноздря в ноздрю» | «Смертельная охота» | Dead Heat | В соавторстве с Феликсом Фрэнсисом. Кому-то выгодно опорочить доброе имя ресторана «Торба», шеф-поваром и совладельцем которого является Макс Мортон, устроив отравление на обслуживаемом им банкете? Или отравление и последующий взрыв трибуны – звенья одной цепи? Чтобы выяснить это молодому шеф-повару придётся посетить много мест, многого лишиться, но найти любовь и наказать преступников. |
| 2008 | «Заезд на выживание» | «Адвокатская мантия» | Silks | В соавторстве с Феликсом Фрэнсисом. Джеффри Мейсон, адвокат и жокей-любитель, оказывается втянут в ужасную историю из-за того, что не сумел оправдать в суде некоего Джулиана Трента, выродка и психопата, чья вина ни у кого вроде бы не вызывала сомнений. |
| 2009 | «Пятьдесят на пятьдесят» | Even Money | В соавторстве с Феликсом Фрэнсисом. Неожиданное появление отца, которого он считал погибшим, изменило заурядную жизнь букмекера Тэдди Тэлбота. Пытаясь понять, что за человек был его отец, Тэдди открывает семейные тайны, становится объектом нападений, и успешно противостоит крупной букмекерской конторе, которая хочет контролировать его бизнес. | |
| 2010 | «Перекрестный галоп» | Crossfire | В соавторстве с Феликсом Фрэнсисом.Том Форсит после ранения во время военной операции в Афганистане возвращается в дом своей матери – успешного тренера скаковых лошадей. Но как оказалось, Том попал на другую войну, с вероломством, шантажом и захватом заложников, где его навыки и знания профессионального военного становятся отнюдь не лишними. |
Сборник рассказов
«Скачка тринадцати» («Field of Thirteen», 1998) — короткие рассказы:
- Raid at Kingdom Hill (The rape of Kingdom Hill/The race at Kingdom Hill)
- Dead on red
- Song for Mona
- Bright white star
- Collision course
- Nightmare (Nightmares) Nattmara
- Carrot for a chestnut
- The gift (A day of wine and roses/The big story)
- Spring fever
- Blind chance (Twenty-one good men and true)
- Corkscrew
- The day of the losers
- Haig’s death
Издания на русском языке
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
- Дик Френсис. Найо Марш «Занавес отпускается»; Дик Френсис «Кураж» / перевод А.Михалева, Е.Кривицкой. — М.: «Радуга», 1990. — 446 с. — 60 000 экз. — ISBN 5-05-002717-9.
- Сноу Чарльз П., Грин Гр., Френсис Д. Английский детектив. — М.: «Правда», 1983. — 704 с. — 3 000 000 экз.
Интересные факты
 |
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
Экранизации
- В 1974 году роман Дика Фрэнсиса «Фаворит» был экранизирован британским кинорежиссёром Тони Ричардсоном. Главную роль исполнила знаменитая британская актриса Джуди Денч[2][3]
- В 1976 году в СССР на студии «Молдова-фильм» снят художественный телефильм «Фаворит» (132 мин.). Режиссёр Василе Брескану, сценаристы Гелий Рябов, Алексей Нагорный, оператор Леонид Проскуров. В ролях Арнис Лицитис, Ромуальдас Раманаускас, Вячеслав Гостинский, Афанасий Тришкин, Александр Сныков, Геннадий Чулков, Вадим Вильский, Борис Миронюк, Мара Звайгзне, Стяпас Юкна, Никита Третьяков, Илие Гуцу, Ион Унгуряну, Эльза Радзиня.
- В 1979 году английская телекомпания Yorkshire Television (YTV) выпустила на экраны минисериал «The Dick Francis Thriller: The Racing Game» по произведениям Дика Фрэнсиса[4].
- В 1989 году были экранизированы ещё три произведения: «Охота на лошадей»[5], «Мышеловка»[6] и «Двойная осторожность»[7]; роль главного героя Дэвида Кливленда (имя ранее упомянутое лишь однажды, в романе «Смертельная скачка») исполнил Иэн Макшейн.
Напишите отзыв о статье "Фрэнсис, Дик"
Литература
- «Скачка жизни». Биография (англ. A racing life)
Примечания
- ↑ Marilyn Stasio [www.nytimes.com/2010/02/15/books/15francis.html Dick Francis, Jockey and Writer, Dies at 89] (англ.) // The New York Times. — 14 февраля 2010.
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0071394/ Фильм «Dead Cert» на сайте IMDB.com]
- ↑ [www.kinonews.ru/movie_14813/dead-cert Фильм «Фаворит» на сайте Kinoview.ru]
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0078675/ Сериал «The Racing Game» на IMDB.com]
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0097199 Blood Sport на imdb]
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0097200 In the Frame на imdb]
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0097201 Twice Shy на imdb]
Ссылки
- [lib.aldebaran.ru/author/fryensis_dik/ Дик Фрэнсис в библиотеке Альдебаран]
- [www.imdb.com/name/nm0290139/ Дик Фрэнсис на IMDB.com]
Отрывок, характеризующий Фрэнсис, Дик
– Ах, не говорите мне про Австрию! Я ничего не понимаю, может быть, но Австрия никогда не хотела и не хочет войны. Она предает нас. Россия одна должна быть спасительницей Европы. Наш благодетель знает свое высокое призвание и будет верен ему. Вот одно, во что я верю. Нашему доброму и чудному государю предстоит величайшая роль в мире, и он так добродетелен и хорош, что Бог не оставит его, и он исполнит свое призвание задавить гидру революции, которая теперь еще ужаснее в лице этого убийцы и злодея. Мы одни должны искупить кровь праведника… На кого нам надеяться, я вас спрашиваю?… Англия с своим коммерческим духом не поймет и не может понять всю высоту души императора Александра. Она отказалась очистить Мальту. Она хочет видеть, ищет заднюю мысль наших действий. Что они сказали Новосильцову?… Ничего. Они не поняли, они не могут понять самоотвержения нашего императора, который ничего не хочет для себя и всё хочет для блага мира. И что они обещали? Ничего. И что обещали, и того не будет! Пруссия уж объявила, что Бонапарте непобедим и что вся Европа ничего не может против него… И я не верю ни в одном слове ни Гарденбергу, ни Гаугвицу. Cette fameuse neutralite prussienne, ce n'est qu'un piege. [Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня.] Я верю в одного Бога и в высокую судьбу нашего милого императора. Он спасет Европу!… – Она вдруг остановилась с улыбкою насмешки над своею горячностью.– Я думаю, – сказал князь улыбаясь, – что ежели бы вас послали вместо нашего милого Винценгероде, вы бы взяли приступом согласие прусского короля. Вы так красноречивы. Вы дадите мне чаю?
– Сейчас. A propos, – прибавила она, опять успокоиваясь, – нынче у меня два очень интересные человека, le vicomte de MorteMariet, il est allie aux Montmorency par les Rohans, [Кстати, – виконт Мортемар,] он в родстве с Монморанси чрез Роганов,] одна из лучших фамилий Франции. Это один из хороших эмигрантов, из настоящих. И потом l'abbe Morio: [аббат Морио:] вы знаете этот глубокий ум? Он был принят государем. Вы знаете?
– А! Я очень рад буду, – сказал князь. – Скажите, – прибавил он, как будто только что вспомнив что то и особенно небрежно, тогда как то, о чем он спрашивал, было главною целью его посещения, – правда, что l'imperatrice mere [императрица мать] желает назначения барона Функе первым секретарем в Вену? C'est un pauvre sire, ce baron, a ce qu'il parait. [Этот барон, кажется, ничтожная личность.] – Князь Василий желал определить сына на это место, которое через императрицу Марию Феодоровну старались доставить барону.
Анна Павловна почти закрыла глаза в знак того, что ни она, ни кто другой не могут судить про то, что угодно или нравится императрице.
– Monsieur le baron de Funke a ete recommande a l'imperatrice mere par sa soeur, [Барон Функе рекомендован императрице матери ее сестрою,] – только сказала она грустным, сухим тоном. В то время, как Анна Павловна назвала императрицу, лицо ее вдруг представило глубокое и искреннее выражение преданности и уважения, соединенное с грустью, что с ней бывало каждый раз, когда она в разговоре упоминала о своей высокой покровительнице. Она сказала, что ее величество изволила оказать барону Функе beaucoup d'estime, [много уважения,] и опять взгляд ее подернулся грустью.
Князь равнодушно замолк. Анна Павловна, с свойственною ей придворною и женскою ловкостью и быстротою такта, захотела и щелконуть князя за то, что он дерзнул так отозваться о лице, рекомендованном императрице, и в то же время утешить его.
– Mais a propos de votre famille,[Кстати о вашей семье,] – сказала она, – знаете ли, что ваша дочь с тех пор, как выезжает, fait les delices de tout le monde. On la trouve belle, comme le jour. [составляет восторг всего общества. Ее находят прекрасною, как день.]
Князь наклонился в знак уважения и признательности.
– Я часто думаю, – продолжала Анна Павловна после минутного молчания, подвигаясь к князю и ласково улыбаясь ему, как будто выказывая этим, что политические и светские разговоры кончены и теперь начинается задушевный, – я часто думаю, как иногда несправедливо распределяется счастие жизни. За что вам судьба дала таких двух славных детей (исключая Анатоля, вашего меньшого, я его не люблю, – вставила она безапелляционно, приподняв брови) – таких прелестных детей? А вы, право, менее всех цените их и потому их не стоите.
И она улыбнулась своею восторженною улыбкой.
– Que voulez vous? Lafater aurait dit que je n'ai pas la bosse de la paterienite, [Чего вы хотите? Лафатер сказал бы, что у меня нет шишки родительской любви,] – сказал князь.
– Перестаньте шутить. Я хотела серьезно поговорить с вами. Знаете, я недовольна вашим меньшим сыном. Между нами будь сказано (лицо ее приняло грустное выражение), о нем говорили у ее величества и жалеют вас…
Князь не отвечал, но она молча, значительно глядя на него, ждала ответа. Князь Василий поморщился.
– Что вы хотите, чтоб я делал! – сказал он наконец. – Вы знаете, я сделал для их воспитания все, что может отец, и оба вышли des imbeciles. [дураки.] Ипполит, по крайней мере, покойный дурак, а Анатоль – беспокойный. Вот одно различие, – сказал он, улыбаясь более неестественно и одушевленно, чем обыкновенно, и при этом особенно резко выказывая в сложившихся около его рта морщинах что то неожиданно грубое и неприятное.
– И зачем родятся дети у таких людей, как вы? Ежели бы вы не были отец, я бы ни в чем не могла упрекнуть вас, – сказала Анна Павловна, задумчиво поднимая глаза.
– Je suis votre [Я ваш] верный раб, et a vous seule je puis l'avouer. Мои дети – ce sont les entraves de mon existence. [вам одним могу признаться. Мои дети – обуза моего существования.] – Он помолчал, выражая жестом свою покорность жестокой судьбе.
Анна Павловна задумалась.
– Вы никогда не думали о том, чтобы женить вашего блудного сына Анатоля? Говорят, – сказала она, – что старые девицы ont la manie des Marieiages. [имеют манию женить.] Я еще не чувствую за собою этой слабости, но у меня есть одна petite personne [маленькая особа], которая очень несчастлива с отцом, une parente a nous, une princesse [наша родственница, княжна] Болконская. – Князь Василий не отвечал, хотя с свойственною светским людям быстротой соображения и памяти показал движением головы, что он принял к соображению эти сведения.
– Нет, вы знаете ли, что этот Анатоль мне стоит 40.000 в год, – сказал он, видимо, не в силах удерживать печальный ход своих мыслей. Он помолчал.
– Что будет через пять лет, если это пойдет так? Voila l'avantage d'etre pere. [Вот выгода быть отцом.] Она богата, ваша княжна?
– Отец очень богат и скуп. Он живет в деревне. Знаете, этот известный князь Болконский, отставленный еще при покойном императоре и прозванный прусским королем. Он очень умный человек, но со странностями и тяжелый. La pauvre petite est malheureuse, comme les pierres. [Бедняжка несчастлива, как камни.] У нее брат, вот что недавно женился на Lise Мейнен, адъютант Кутузова. Он будет нынче у меня.
– Ecoutez, chere Annette, [Послушайте, милая Аннет,] – сказал князь, взяв вдруг свою собеседницу за руку и пригибая ее почему то книзу. – Arrangez moi cette affaire et je suis votre [Устройте мне это дело, и я навсегда ваш] вернейший раб a tout jamais pan , comme mon староста m'ecrit des [как пишет мне мой староста] донесенья: покой ер п!. Она хорошей фамилии и богата. Всё, что мне нужно.
И он с теми свободными и фамильярными, грациозными движениями, которые его отличали, взял за руку фрейлину, поцеловал ее и, поцеловав, помахал фрейлинскою рукой, развалившись на креслах и глядя в сторону.
– Attendez [Подождите], – сказала Анна Павловна, соображая. – Я нынче же поговорю Lise (la femme du jeune Болконский). [с Лизой (женой молодого Болконского).] И, может быть, это уладится. Ce sera dans votre famille, que je ferai mon apprentissage de vieille fille. [Я в вашем семействе начну обучаться ремеслу старой девки.]
Гостиная Анны Павловны начала понемногу наполняться. Приехала высшая знать Петербурга, люди самые разнородные по возрастам и характерам, но одинаковые по обществу, в каком все жили; приехала дочь князя Василия, красавица Элен, заехавшая за отцом, чтобы с ним вместе ехать на праздник посланника. Она была в шифре и бальном платье. Приехала и известная, как la femme la plus seduisante de Petersbourg [самая обворожительная женщина в Петербурге,], молодая, маленькая княгиня Болконская, прошлую зиму вышедшая замуж и теперь не выезжавшая в большой свет по причине своей беременности, но ездившая еще на небольшие вечера. Приехал князь Ипполит, сын князя Василия, с Мортемаром, которого он представил; приехал и аббат Морио и многие другие.
– Вы не видали еще? или: – вы не знакомы с ma tante [с моей тетушкой]? – говорила Анна Павловна приезжавшим гостям и весьма серьезно подводила их к маленькой старушке в высоких бантах, выплывшей из другой комнаты, как скоро стали приезжать гости, называла их по имени, медленно переводя глаза с гостя на ma tante [тетушку], и потом отходила.
Все гости совершали обряд приветствования никому неизвестной, никому неинтересной и ненужной тетушки. Анна Павловна с грустным, торжественным участием следила за их приветствиями, молчаливо одобряя их. Ma tante каждому говорила в одних и тех же выражениях о его здоровье, о своем здоровье и о здоровье ее величества, которое нынче было, слава Богу, лучше. Все подходившие, из приличия не выказывая поспешности, с чувством облегчения исполненной тяжелой обязанности отходили от старушки, чтобы уж весь вечер ни разу не подойти к ней.
Молодая княгиня Болконская приехала с работой в шитом золотом бархатном мешке. Ее хорошенькая, с чуть черневшимися усиками верхняя губка была коротка по зубам, но тем милее она открывалась и тем еще милее вытягивалась иногда и опускалась на нижнюю. Как это всегда бывает у вполне привлекательных женщин, недостаток ее – короткость губы и полуоткрытый рот – казались ее особенною, собственно ее красотой. Всем было весело смотреть на эту, полную здоровья и живости, хорошенькую будущую мать, так легко переносившую свое положение. Старикам и скучающим, мрачным молодым людям, смотревшим на нее, казалось, что они сами делаются похожи на нее, побыв и поговорив несколько времени с ней. Кто говорил с ней и видел при каждом слове ее светлую улыбочку и блестящие белые зубы, которые виднелись беспрестанно, тот думал, что он особенно нынче любезен. И это думал каждый.
Маленькая княгиня, переваливаясь, маленькими быстрыми шажками обошла стол с рабочею сумочкою на руке и, весело оправляя платье, села на диван, около серебряного самовара, как будто всё, что она ни делала, было part de plaisir [развлечением] для нее и для всех ее окружавших.
– J'ai apporte mon ouvrage [Я захватила работу], – сказала она, развертывая свой ридикюль и обращаясь ко всем вместе.
– Смотрите, Annette, ne me jouez pas un mauvais tour, – обратилась она к хозяйке. – Vous m'avez ecrit, que c'etait une toute petite soiree; voyez, comme je suis attifee. [Не сыграйте со мной дурной шутки; вы мне писали, что у вас совсем маленький вечер. Видите, как я одета дурно.]
И она развела руками, чтобы показать свое, в кружевах, серенькое изящное платье, немного ниже грудей опоясанное широкою лентой.
– Soyez tranquille, Lise, vous serez toujours la plus jolie [Будьте спокойны, вы всё будете лучше всех], – отвечала Анна Павловна.
– Vous savez, mon mari m'abandonne, – продолжала она тем же тоном, обращаясь к генералу, – il va se faire tuer. Dites moi, pourquoi cette vilaine guerre, [Вы знаете, мой муж покидает меня. Идет на смерть. Скажите, зачем эта гадкая война,] – сказала она князю Василию и, не дожидаясь ответа, обратилась к дочери князя Василия, к красивой Элен.
– Quelle delicieuse personne, que cette petite princesse! [Что за прелестная особа эта маленькая княгиня!] – сказал князь Василий тихо Анне Павловне.
Вскоре после маленькой княгини вошел массивный, толстый молодой человек с стриженою головой, в очках, светлых панталонах по тогдашней моде, с высоким жабо и в коричневом фраке. Этот толстый молодой человек был незаконный сын знаменитого Екатерининского вельможи, графа Безухого, умиравшего теперь в Москве. Он нигде не служил еще, только что приехал из за границы, где он воспитывался, и был в первый раз в обществе. Анна Павловна приветствовала его поклоном, относящимся к людям самой низшей иерархии в ее салоне. Но, несмотря на это низшее по своему сорту приветствие, при виде вошедшего Пьера в лице Анны Павловны изобразилось беспокойство и страх, подобный тому, который выражается при виде чего нибудь слишком огромного и несвойственного месту. Хотя, действительно, Пьер был несколько больше других мужчин в комнате, но этот страх мог относиться только к тому умному и вместе робкому, наблюдательному и естественному взгляду, отличавшему его от всех в этой гостиной.
– C'est bien aimable a vous, monsieur Pierre , d'etre venu voir une pauvre malade, [Очень любезно с вашей стороны, Пьер, что вы пришли навестить бедную больную,] – сказала ему Анна Павловна, испуганно переглядываясь с тетушкой, к которой она подводила его. Пьер пробурлил что то непонятное и продолжал отыскивать что то глазами. Он радостно, весело улыбнулся, кланяясь маленькой княгине, как близкой знакомой, и подошел к тетушке. Страх Анны Павловны был не напрасен, потому что Пьер, не дослушав речи тетушки о здоровье ее величества, отошел от нее. Анна Павловна испуганно остановила его словами:
– Вы не знаете аббата Морио? он очень интересный человек… – сказала она.
– Да, я слышал про его план вечного мира, и это очень интересно, но едва ли возможно…
– Вы думаете?… – сказала Анна Павловна, чтобы сказать что нибудь и вновь обратиться к своим занятиям хозяйки дома, но Пьер сделал обратную неучтивость. Прежде он, не дослушав слов собеседницы, ушел; теперь он остановил своим разговором собеседницу, которой нужно было от него уйти. Он, нагнув голову и расставив большие ноги, стал доказывать Анне Павловне, почему он полагал, что план аббата был химера.
– Мы после поговорим, – сказала Анна Павловна, улыбаясь.
И, отделавшись от молодого человека, не умеющего жить, она возвратилась к своим занятиям хозяйки дома и продолжала прислушиваться и приглядываться, готовая подать помощь на тот пункт, где ослабевал разговор. Как хозяин прядильной мастерской, посадив работников по местам, прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идет, сдерживает или пускает его в надлежащий ход, так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину. Но среди этих забот всё виден был в ней особенный страх за Пьера. Она заботливо поглядывала на него в то время, как он подошел послушать то, что говорилось около Мортемара, и отошел к другому кружку, где говорил аббат. Для Пьера, воспитанного за границей, этот вечер Анны Павловны был первый, который он видел в России. Он знал, что тут собрана вся интеллигенция Петербурга, и у него, как у ребенка в игрушечной лавке, разбегались глаза. Он всё боялся пропустить умные разговоры, которые он может услыхать. Глядя на уверенные и изящные выражения лиц, собранных здесь, он всё ждал чего нибудь особенно умного. Наконец, он подошел к Морио. Разговор показался ему интересен, и он остановился, ожидая случая высказать свои мысли, как это любят молодые люди.
Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели. Кроме ma tante, около которой сидела только одна пожилая дама с исплаканным, худым лицом, несколько чужая в этом блестящем обществе, общество разбилось на три кружка. В одном, более мужском, центром был аббат; в другом, молодом, красавица княжна Элен, дочь князя Василия, и хорошенькая, румяная, слишком полная по своей молодости, маленькая княгиня Болконская. В третьем Мортемар и Анна Павловна.
Виконт был миловидный, с мягкими чертами и приемами, молодой человек, очевидно считавший себя знаменитостью, но, по благовоспитанности, скромно предоставлявший пользоваться собой тому обществу, в котором он находился. Анна Павловна, очевидно, угощала им своих гостей. Как хороший метрд`отель подает как нечто сверхъестественно прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидать его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата, как что то сверхъестественно утонченное. В кружке Мортемара заговорили тотчас об убиении герцога Энгиенского. Виконт сказал, что герцог Энгиенский погиб от своего великодушия, и что были особенные причины озлобления Бонапарта.
– Ah! voyons. Contez nous cela, vicomte, [Расскажите нам это, виконт,] – сказала Анна Павловна, с радостью чувствуя, как чем то a la Louis XV [в стиле Людовика XV] отзывалась эта фраза, – contez nous cela, vicomte.
Виконт поклонился в знак покорности и учтиво улыбнулся. Анна Павловна сделала круг около виконта и пригласила всех слушать его рассказ.
– Le vicomte a ete personnellement connu de monseigneur, [Виконт был лично знаком с герцогом,] – шепнула Анна Павловна одному. – Le vicomte est un parfait conteur [Bиконт удивительный мастер рассказывать], – проговорила она другому. – Comme on voit l'homme de la bonne compagnie [Как сейчас виден человек хорошего общества], – сказала она третьему; и виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью.
Виконт хотел уже начать свой рассказ и тонко улыбнулся.
– Переходите сюда, chere Helene, [милая Элен,] – сказала Анна Павловна красавице княжне, которая сидела поодаль, составляя центр другого кружка.
Княжна Элен улыбалась; она поднялась с тою же неизменяющеюся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизною плеч, глянцем волос и брильянтов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне. Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты. Quelle belle personne! [Какая красавица!] – говорил каждый, кто ее видел.
