Маквис

Ма́квис (также в зависимости от языка источника: маки от фр. maquis, маккья от итал. macchia, макия от исп. maquia) — заросли вечнозелёных жестколистных и колючих кустарников, низкорослых деревьев и высоких трав в засушливых субтропических регионах.

Наиболее распространены по склонам гор и холмов в средиземноморском климате, особенно в континентальных районах Балканского и Пиренейского полуостровов, на островах Крит, Корсика, Сицилия и др. Встречаются в других регионах мира с подобным климатом (Калифорния, Чили, ЮАР, Австралия), где, впрочем, для их обозначения используются местные термины — скрэб (Австралия), чапараль (Северная Америка), в ЮАР — финбош (Капская область).

Маквисы крайне пожароопасны, особенно в сухую ветреную погоду. Ярким подтверждением тому стали Калифорнийские пожары (2007) в США и лесные пожары в Греции (2007). Oднако огонь для маквиса — естественный источник обновления растительности и обогащения почвы минералами, необходимыми для прорастания новых семян.

Флора

Различные типы маквисов наиболее типичны в современных странах Средиземноморья, где они пришли на смену лесам, вырубленным человеком ещё во времена античности, хотя имеются и коренные массивы маквисов. Маквисы наиболее характерны в нижнем поясе гор до высоты 800 м, где они образуют густые, колючие и труднопроходимые заросли. Маквисы двухуровневы. Первый уровень — собственно маквис — состоит из низкорослых деревьев, произрастающих на высоте от 0 до 400 м выше уровня моря. Далее преобладают кустарники и травы, составляющие полосу гариги. Ранее маквисы представляли собой подлесок собственно вечнозелёных жестколистных лесов.

Маквис — преимущественно кустарниковый биом со значительным количеством видов. В состав маквиса входит большое число видов, но преобладают колючие кустарники (средняя высота 2—4 м), реже встречаются деревья высотой 8—10 м. Виды: фисташка, земляничное дерево, можжевельник, маслина, ладанники, мирт и другие. В травяном покрове преобладают однолетние травы. Многие из них имеют повышенную концентрацию эфирных масел, а потому обладают сильным запахом.

Из-за колючести маквис во время Второй мировой войны использовали для укрытия от фашистов французские партизанские отряды маки, которыми руководило движение Сопротивления.

Маквис в России

На территории РФ пояса типичного средиземноморского маквиса встречаются в сухих субтропиках от Анапы до Геленджика (можжевеловые редколесья).

Южнобережная растительность крымского маквиса занимает самую нижнюю часть южного склона Крымских гор на высоте до 226 м над уровнем моря. Для этого пояса характерно преобладание кустарников. Только здесь растут дикие вечнозелёные растения: иглица, земляничное дерево, ладанник критский и плющ. Помимо диких вечнозелёных, в южнобережном поясе произрастает и ряд культурных видов: кипарис, лавровое дерево и масличное дерево. Дополняют картину растительности пояса маквиса ЮБК такие характерные растения как:

• Кустарники и полукустарники: можжевельник, авраамово дерево, держи-дерево, жостер вечнозелёный, ежевика и шиповник.
• Травы: каперсы, молочай, бешеный огурец.
• Многочисленные декоративные породы, акклиматизированные и разводимые человеком: шёлковая акация, магнолия, хамеропсы, пробковый дуб, платаны, самшит, бананы, айланты, глициния, эвкалипт, пальмы. Плодовые: сладкий миндаль, сладкий каштан, фисташковое дерево, мушмула, гранат, фиговое дерево и грецкий орех.

См. также

• Тугаи
• Вересковая пустошь
• Гаррига

Источники

• [www.ecosystema.ru/07referats/slovgeo/444.htm Карта средиземноморских маквисов]
• Маквис // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>

Отрывок, характеризующий Маквис

Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.