Фридерика Гессен-Дармштадтская (1752—1782)
Поделись знанием:
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.
На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
| Фридерика Гессен-Дармштадтская Friederike Caroline Luise von Hessen-Darmstadt<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| Рождение: | 20 августа 1752 Дармштадт | |
| Смерть: | 22 мая 1782 (29 лет) Ганновер | |
| Место погребения: | иоаннитская церковь, Миров | |
| Род: | Гессенский дом | |
| Отец: | Георг Вильгельм Гессен-Дармштадтский | |
| Мать: | Мария Луиза Альбертина Лейнинген-Дагсбург-Фалькенбургская | |
| Супруг: | Карл II Мекленбург-Стрелицкий | |
| Дети: | Шарлотта Тереза Луиза Фридерика Георг | |
Фридерика Каролина Луиза Гессен-Дармштадтская (нем. Friederike Caroline Luise von Hessen-Darmstadt; 20 августа 1752, Дармштадт — 22 мая 1782, Ганновер) — принцесса Гессен-Дармштадтская, в замужестве герцогиня Мекленбург-Стрелицкая. Мать королевы Пруссии Луизы.
Биография
Фридерика — дочь принца Георга Вильгельма Гессен-Дармштадтского, второго сына ландграфа Людвига VIII Гессен-Дармштадтского, и его супруги Марии Луизы Альбертины Лейнинген-Дагсбург-Фалькенбургской, дочери графа Кристиана Карла Рейнхарда Лейнинген-Дагсбургского.
18 сентября 1768 года в Дармштадте Фридерика вышла замуж за герцога Мекленбург-Стрелицкого Карла, который в это время занимал пост губернатора короля Георга III в Ганновере. В их браке родилось 10 детей. Две дочери стали женами королей: Луиза — короля Пруссии Фридриха Вильгельма III и Фридерика — короля Ганновера Эрнста Августа I.
Фридерика умерла в возрасте 29 лет при родах своего десятого ребёнка в Ганновере. После смерти Фридерики Карл женился на её родной сестре Шарлотте в 1784 году.
Потомки
В браке с Карлом родилось десять детей, из которые пятеро умерло ещё в раннем возрасте:
- Шарлотта Мекленбург-Стрелицкая (17 ноября 1769 — 14 мая 1818), замужем за Фридрихом, герцогом Саксен-Альтенбургским (29 апреля 1763 — 29 сентября 1834)
- Каролина Мекленбург-Стрелицкая (17 февраля 1771 — 11 января 1773)
- Георг Мекленбург-Стрелицкий (4 марта 1772 — 21 мая 1773)
- Тереза Мекленбург-Стрелицкая (5 апреля 1773 — 12 февраля 1839), замужем за Карлом Александром, 5-м князем Турн-и-Таксис (22 февраля 1770 — 15 июля 1827)
- Фридрих Мекленбург-Стрелицкий (1 сентября 1774 — 5 ноября 1774)
- Луиза Мекленбург-Стрелицкая (10 марта 1776 — 19 июля 1810), замужем за королём Пруссии Фридрихом Вильгельмом III (3 августа 1770 — 7 июня 1840)
- Фридерика Мекленбург-Стрелицкая (2 марта 1778 — 29 июля 1841), замужем за принцем Людвигом Карлом Прусским (5 ноября 1793 — 28 декабря 1796), затем за Фридрихом Вильгельмом, принцем Сольмс-Браунфельсским (22 октября 1770 — 13 апреля 1814) и позднее за Эрнстом Августом I Ганноверским (5 июня 1771 — 18 ноября 1851)
- Георг, великий герцог Мекленбург-Стрелицкий (12 августа 1779 — 6 сентября 1860), женат на Марии, принцессе Гессен-Кассельской (21 января 1796 — 30 декабря 1880)
- Фридрих Мекленбург-Стрелицкий (7 января 1781 — 24 марта 1783)
- Aвгуста Альбертина Мекленбург-Стрелицкая (19 мая 1782 — 20 мая 1782)
Напишите отзыв о статье "Фридерика Гессен-Дармштадтская (1752—1782)"
Литература
- Carl Friedrich Günther. [books.google.de/books?id=_20AAAAAcAAJ&pg=PA172&dq=Friederike+Hessen+darmstadt+Karl+Mecklenburg&lr= : Anekdoten, Charakterschilderungen und Denkwürdigkeiten aus der Hessischen… — S. 172]
- Luise Schorn-Schütte. [books.google.de/books?id=-GgQN9xH4hYC&pg=PA12&dq=Friederike+Hessen+darmstadt+Karl+Mecklenburg&lr= Königin Luise. — S. 12]
Отрывок, характеризующий Фридерика Гессен-Дармштадтская (1752—1782)
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.
На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
