Фридрих Вильгельм II

Фридрих Вильгельм II Friedrich Wilhelm II.<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
король Пруссии
17 августа 1786 года — 16 ноября 1797 года
Предшественник:	Фридрих II
Преемник:	Фридрих Вильгельм III
Рождение:	25 сентября 1744(1744-09-25) Берлин
Смерть:	16 ноября 1797(1797-11-16) (53 года) Потсдам
Место погребения:	Берлинский кафедральный собор
Род:	Гогенцоллерны
Отец:	Август Вильгельм Прусский
Мать:	Луиза Амалия Брауншвейг-Вольфенбюттельская
Супруга:	Елизавета Кристина Ульрика Брауншвейг-Вольфенбюттельская Фридерика Луиза Гессен-Дармштадтская
Дети:	Фредерика Шарлотта Фридрих Вильгельм Кристина Людвиг Вильгельмина Августа Генрих Карл Вильгельм
Награды:

Фридрих Вильгельм II (нем. Friedrich Wilhelm II.; 25 сентября 1744, Берлин — 16 ноября 1797, Потсдам) — король Пруссии с 17 августа 1786 года. Сын Августа Вильгельма и Луизы Амалии Брауншвейг-Вольфенбюттельской, племянник Фридриха II Великого.

Юность

Король Пруссии Фридрих Великий не имел детей, и Фридрих Вильгельм являлся наследником прусского трона после своего отца. Фридрих II лично заботился о воспитании своего племянника и наследника трона. Трёхлетнего Фридриха Вильгельма забрали в Берлинский дворец, где его воспитателем был официально назначен швейцарский учёный Николас де Бегелин (Nicolas de Beguelin). Фридрих старался избегать ошибок своего тиранического отца, воспитывавшего сына с помощью физических и душевных наказаний.

Фридриху Вильгельму было 13 лет, когда в 1757 году его отец был бесславно уволен из армии за свои неудачи в Семилетней войне. Дружбы между братьями никогда не было, вследствие уже того, что Фридрих считал, что его отец Фридрих Вильгельм I благоволил младшему брату, а с 1757 года антипатии переросли в нескрываемое презрение. Август Вильгельм умер в 1758 году в возрасте 36 лет, и титул наследника трона принца прусского перешёл к его сыну Фридриху Вильгельму.

Юный принц принял участие в военных действиях на излёте Семилетней войны, например, в осаде Швейдница и в битве при Буркерсдорфе. Король похвалил племянника за храбрость и назначил командиром потсдамского пехотного полка. Однако со временем отношения между монархом и наследником кардинально изменились преимущественно в силу различия в характерах. Стиль жизни Фридриха и его взгляды на государство разительно отличались от принципов жизни его племянника. Фридрих жил, видя себя «первым слугой своего государства». У него практически не было личной жизни, он избегал публичных выступлений. Вместо этого он посвящал себя в большей степени политике и управлению государством и часто вникал в самые мелкие детали. Тем не менее, Фридрих упустил обучение политической жизни своего наследника. А сам Фридрих Вильгельм хотел в первую очередь наслаждаться жизнью, в чём был солидарен со многими своими современниками дворянского происхождения. В юности у принца появилось несколько фавориток, что вызвало недовольство консервативной части прусского двора и в особенности самого короля.

Личная жизнь

В 1765 году Фридрих женил двадцатилетнего Фридриха Вильгельма на Елизавете Кристине Ульрике Брауншвейг-Вольфенбюттельской, дочери герцога Брауншвейга-Вольфенбюттеля Карла I и Шарлотты, сестры Фридриха. Этот брак оказался очень неудачным. Молодые не придавали значения супружеской верности. Когда Фридрих Вильгельм узнал о романе своей жены на стороне, он пожелал с ней развестись и отправил её в ссылку в Кюстрин. После развода потсдамский двор развернул бурную деятельность, чтобы заново женить наследника, поскольку династии требовался наследник. Решение было принято в пользу принцессы Фридерики Гессен-Дармштадтской. Она оправдала возложенные на неё надежды и 3 августа 1770 года родила Фридриха Вильгельма, а в последующие годы ещё шестерых детей.

Второй брак не помешал бурной личной жизни Фридриха Вильгельма. В 1764 году принц познакомился с дочерью музыканта Вильгельминой Энке, ставшей в 1769 году с согласия короля официальной фавориткой кронпринца с годовым содержанием в 30 тысяч талеров. Приличия ради её выдали замуж за камердинера Иоганна Фридриха Рица. От будущего короля Пруссии Вильгельмина родила пятерых детей, однако выжила из них только дочь Марианна. В 1796 году Вильгельмина получила титул графини Лихтенау. Несмотря на своё скромное политическое влияние Вильгельмину фон Лихтенау прозвали прусской мадам Помпадур. После смерти короля в 1797 году Вильгельмину арестовали, но вскоре она была реабилитирована.

Правление

Внутренняя политика

Фридрих Великий умер 17 августа 1786 года в возрасте 74 лет в Сан-Суси. Как и предполагалось, его преемником стал Фридрих Вильгельм II. В это время Фридрих Вильгельм пользовался любовью у народа, надеявшегося на общее улучшение положения в стране. В последние годы жизни Фридрих II уже лишился былой популярности, и его смерть не вызвала особой скорби у народа. Новый король перенёс свою резиденцию из Сан-Суси в Берлин, вызвав большое воодушевление у берлинцев. Король отменял ненавистные налоги, раздавал ордена, награды и титулы.

Перестройку своей резиденции Берлина Фридрих Вильгельм поручил архитектору Карлу Готтгарду Ланггансу, в частности, ему дали заказ на строительство Бранденбургских ворот. Король, сам отлично игравший на виолончели, способствовал развитию искусств и в особенности музыки и театра. Но вскоре стали проявляться и другие черты нового монарха. Не посвящённый в премудрости политики, Фридрих Вильгельм не умел управлять государством, сидя за письменным столом, как его дядя. Фридрих Вильгельм II назначил кабинет правительства, в котором особым влиянием пользовался Кристоф фон Вёльнер. В отличие от Фридриха, считавшего, что «каждый спасётся на свой манер», Фридрих Вильгельм заявил о приверженности Реформации. Тем не менее своим эдиктом о религиях от 9 июля 1788 года он гарантировал свободу вероисповедания. Эдикт вызвал в Пруссии жаркие споры, что вслед за ним 19 декабря 1788 года был даже выпущен эдикт о цензуре, которым были вновь ограничены личные свободы.

Другим важным упущением Фридриха Вильгельма во внутренней политике Пруссии стало сохранение старой административной структуры, чиновничества и офицерства времён Фридриха Великого. В своём большинстве они занимали посты с 1763 года, и Фридрих не отправлял их в отставку из благодарности. В молодости они много сделали для Пруссии и своего короля. Однако при Фридрихе Вильгельме II им было уже за 65 и даже 70 лет, и это негативно отражалось не только на государственном управлении, но и в военной области. Ветераны Семилетней войны оказались не в состоянии решительно выступить против французских войск после 1789 года, поскольку игнорировали новые военные концепции французов.

Внешняя политика

Внешняя политика поначалу была вверена министру короля Фридриха II Эвальду Фридриху фон Герцбергу, который был поглощён идеей прусско-австрийского соперничества. После заключения 27 июля 1790 года Рейхенбахского договора, выявились противоречия во взглядах короля и его министра. Герцберг был смещён, и его пост занял Бишофвердер.

В разгар нидерландской Батавской революции, Фридрих направил прусские войска на помощь своему шурину и штатгальтеру Вильгельму V. В июне 1787 года последнему при поддержке пруссаков удалось восстановить власть в стране.

После начала Великой французской революции и неудавшегося бегства королевской семьи в июне 1791 года во дворце Пильниц под Дрезденом состоялась встреча императора Священной Римской империи Леопольда II, короля Фридриха Вильгельма II и графа д’Артуа, брата французского короля Людовика XVI.

30 июля 1792 года прусский король лично участвовал в военном походе в Шампань против революционной Франции. В битве при Вальми 20 сентября между воюющими сторонами состоялась артиллерийская дуэль. Сражение, незначимое с точки зрения военной стратегии, вошло в историю, поскольку солдатам революции впервые удалось выдержать массивное наступление противника. Ослабевшие от болезней, голода и дождя прусские войска спустя десять дней отступили. Война против Франции завершилась для Фридриха Вильгельма II подписанием Базельского мира 5 апреля 1795 года с установлением демаркационной линии, обеспечившей нейтралитет и мир не только для Пруссии, но и для всей Северной Германии.

Фридрих Вильгельм обратил своё внимание на Польско-Литовское государство, когда Россия и Австрия готовили второй раздел Польши. Прусский король не хотел остаться не у дел и 23 января 1793 года вступил в договор о разделе с Россией, приобретя Данциг, Торн и Южную Пруссию, что составляло 57 тысяч км² и 1,1 млн жителей.

В 1794 году в Кракове началось польское восстание во главе с Тадеушем Костюшко, которое было подавлено Россией. По следующему договору о разделе от 3 января 1795 года, заключённому Россией, Австрией и Пруссией, Фридрих Вильгельм II получил Мазовию, Варшаву и Новую Восточную Пруссию. С 1791 года к Пруссии отошли Ансбах и Байрейт. Тем самым в годы правления Фридриха Вильгельма II территория Пруссии увеличилась на треть, а численность населения возросла с 5,4 млн до 8,7 млн подданных.

Последние годы

Королеву оскорбляли многочисленные любовные интриги короля и, в первую очередь, отношения с Вильгельминой Энке. Кронпринц Фридрих Вильгельм III поддерживал её. 28 апреля 1796 года Вильгельмина получила титул графини Лихтенау и 17 сентября была официально принята при дворе. Между тем усилилось недовольство королём, которого обвинили в расточительности и растрате собранного Фридрихом государственного имущества. Фридрих Вильгельм II умер в 53 года 16 ноября 1797 года от грудной водянки. Графиня Лихтенау, ухаживавшая за умиравшим королём, была помещена под домашний арест. Фридрих Вильгельм III отправил ненавистную любовницу отца в ссылку в Глогау, а большая часть её имущества была конфискована.

Семья

В 1765 году Фридрих Вильгельм II женился на Елизавете Кристине Брауншвейг-Люнебургской и развелся с ней в 1769 году. У них была одна дочь:

• Фридерика Шарлотта (1767—1820), вышла замуж за герцога Йоркского Фредерика.

В 1769 году Фридрих Вильгельм II женился на Фридерике Луизе Гессен-Дармштадтской. Дети:

• Фридрих Вильгельм (1770—1840), будущий король Пруссии Фридрих Вильгельм III
• Кристина (1772—1773)
• Людвиг (1773—1796), в 1793 году женился на Фридерике Мекленбург-Стрелицкой
• Вильгельмина (1774—1837), в 1791 году вышла замуж за короля Нидерландов Виллема I
• Августа (1780—1841), вышла замуж за курфюрста Гессен-Кассельского Вильгельма II
• Генрих Карл (1781—1846), гроссмейстер прусского ордена иоаннитов
• Вильгельм (1783—1851), с 1804 года женат на Марии Анне Гессен-Гомбургской

У Фридриха Вильгельма была внебрачная связь с Вильгельминой фон Лихтенау, которая родила ему его любимого сына, графа Александра фон дер Марка (1779—1787), кроме которого у них родились:

• Ульрика София Вильгельмина фон Беркхольц (1774—1774)
• Кристина София Фридерика фон Лютценберг (1777—1777)
• Марианна Дидерика Фридерика Вильгельмина 1780—1814).

Литература

• David E. Barclay: Friedrich Wilhelm II. (1786—1797). In: Frank-Lothar Kroll (Hrsg.): Preußens Herrscher. Von den ersten Hohenzollern bis Wilhelm II. Beck, München 2006, S. 179—196.
• Wilhelm Moritz Freiherr von Bissing: Friedrich Wilhelm II., König von Preußen. Berlin 1967.
• Karin Feuerstein-Prasser: Die preußischen Königinnen. Verlag Friedrich Pustet, Regensburg 2000.
• Friedrich Wilhelm II. — Wilhelmine Horster, … Ich küße dir in Gedanken …, Briefwechsel, herausgegeben von Sonja Schnitzler, Berlin 2008, ISBN 978-3-928589-22-2
• Brigitte Meier: Friedrich Wilhelm II. — König von Preußen (1744—1797). Ein Leben zwischen Rokoko und Revolution. Verlag Friedrich Pustet, Regensburg 2007.
• Hans-Joachim Neumann: Friedrich Wilhelm II. Preußen unter den Rosenkreuzern, Berlin 1997
• Ernst von Salomon, Die schöne Wilhelmine. Ein Roman aus Preußens galanter Zeit, Rowohlt Verlag 1951

Ссылки

• Фридрих-Вильгельм II, прусский король // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Фридрих Вильгельм II

– А! Я очень рад буду, – сказал князь. – Скажите, – прибавил он, как будто только что вспомнив что то и особенно небрежно, тогда как то, о чем он спрашивал, было главною целью его посещения, – правда, что l'imperatrice mere [императрица мать] желает назначения барона Функе первым секретарем в Вену? C'est un pauvre sire, ce baron, a ce qu'il parait. [Этот барон, кажется, ничтожная личность.] – Князь Василий желал определить сына на это место, которое через императрицу Марию Феодоровну старались доставить барону.
Анна Павловна почти закрыла глаза в знак того, что ни она, ни кто другой не могут судить про то, что угодно или нравится императрице.
– Monsieur le baron de Funke a ete recommande a l'imperatrice mere par sa soeur, [Барон Функе рекомендован императрице матери ее сестрою,] – только сказала она грустным, сухим тоном. В то время, как Анна Павловна назвала императрицу, лицо ее вдруг представило глубокое и искреннее выражение преданности и уважения, соединенное с грустью, что с ней бывало каждый раз, когда она в разговоре упоминала о своей высокой покровительнице. Она сказала, что ее величество изволила оказать барону Функе beaucoup d'estime, [много уважения,] и опять взгляд ее подернулся грустью.
Князь равнодушно замолк. Анна Павловна, с свойственною ей придворною и женскою ловкостью и быстротою такта, захотела и щелконуть князя за то, что он дерзнул так отозваться о лице, рекомендованном императрице, и в то же время утешить его.
– Mais a propos de votre famille,[Кстати о вашей семье,] – сказала она, – знаете ли, что ваша дочь с тех пор, как выезжает, fait les delices de tout le monde. On la trouve belle, comme le jour. [составляет восторг всего общества. Ее находят прекрасною, как день.]
Князь наклонился в знак уважения и признательности.
– Я часто думаю, – продолжала Анна Павловна после минутного молчания, подвигаясь к князю и ласково улыбаясь ему, как будто выказывая этим, что политические и светские разговоры кончены и теперь начинается задушевный, – я часто думаю, как иногда несправедливо распределяется счастие жизни. За что вам судьба дала таких двух славных детей (исключая Анатоля, вашего меньшого, я его не люблю, – вставила она безапелляционно, приподняв брови) – таких прелестных детей? А вы, право, менее всех цените их и потому их не стоите.
И она улыбнулась своею восторженною улыбкой.
– Que voulez vous? Lafater aurait dit que je n'ai pas la bosse de la paterienite, [Чего вы хотите? Лафатер сказал бы, что у меня нет шишки родительской любви,] – сказал князь.
– Перестаньте шутить. Я хотела серьезно поговорить с вами. Знаете, я недовольна вашим меньшим сыном. Между нами будь сказано (лицо ее приняло грустное выражение), о нем говорили у ее величества и жалеют вас…
Князь не отвечал, но она молча, значительно глядя на него, ждала ответа. Князь Василий поморщился.
– Что вы хотите, чтоб я делал! – сказал он наконец. – Вы знаете, я сделал для их воспитания все, что может отец, и оба вышли des imbeciles. [дураки.] Ипполит, по крайней мере, покойный дурак, а Анатоль – беспокойный. Вот одно различие, – сказал он, улыбаясь более неестественно и одушевленно, чем обыкновенно, и при этом особенно резко выказывая в сложившихся около его рта морщинах что то неожиданно грубое и неприятное.
– И зачем родятся дети у таких людей, как вы? Ежели бы вы не были отец, я бы ни в чем не могла упрекнуть вас, – сказала Анна Павловна, задумчиво поднимая глаза.
– Je suis votre [Я ваш] верный раб, et a vous seule je puis l'avouer. Мои дети – ce sont les entraves de mon existence. [вам одним могу признаться. Мои дети – обуза моего существования.] – Он помолчал, выражая жестом свою покорность жестокой судьбе.
Анна Павловна задумалась.
– Вы никогда не думали о том, чтобы женить вашего блудного сына Анатоля? Говорят, – сказала она, – что старые девицы ont la manie des Marieiages. [имеют манию женить.] Я еще не чувствую за собою этой слабости, но у меня есть одна petite personne [маленькая особа], которая очень несчастлива с отцом, une parente a nous, une princesse [наша родственница, княжна] Болконская. – Князь Василий не отвечал, хотя с свойственною светским людям быстротой соображения и памяти показал движением головы, что он принял к соображению эти сведения.
– Нет, вы знаете ли, что этот Анатоль мне стоит 40.000 в год, – сказал он, видимо, не в силах удерживать печальный ход своих мыслей. Он помолчал.
– Что будет через пять лет, если это пойдет так? Voila l'avantage d'etre pere. [Вот выгода быть отцом.] Она богата, ваша княжна?
– Отец очень богат и скуп. Он живет в деревне. Знаете, этот известный князь Болконский, отставленный еще при покойном императоре и прозванный прусским королем. Он очень умный человек, но со странностями и тяжелый. La pauvre petite est malheureuse, comme les pierres. [Бедняжка несчастлива, как камни.] У нее брат, вот что недавно женился на Lise Мейнен, адъютант Кутузова. Он будет нынче у меня.
– Ecoutez, chere Annette, [Послушайте, милая Аннет,] – сказал князь, взяв вдруг свою собеседницу за руку и пригибая ее почему то книзу. – Arrangez moi cette affaire et je suis votre [Устройте мне это дело, и я навсегда ваш] вернейший раб a tout jamais pan , comme mon староста m'ecrit des [как пишет мне мой староста] донесенья: покой ер п!. Она хорошей фамилии и богата. Всё, что мне нужно.
И он с теми свободными и фамильярными, грациозными движениями, которые его отличали, взял за руку фрейлину, поцеловал ее и, поцеловав, помахал фрейлинскою рукой, развалившись на креслах и глядя в сторону.
– Attendez [Подождите], – сказала Анна Павловна, соображая. – Я нынче же поговорю Lise (la femme du jeune Болконский). [с Лизой (женой молодого Болконского).] И, может быть, это уладится. Ce sera dans votre famille, que je ferai mon apprentissage de vieille fille. [Я в вашем семействе начну обучаться ремеслу старой девки.]


Гостиная Анны Павловны начала понемногу наполняться. Приехала высшая знать Петербурга, люди самые разнородные по возрастам и характерам, но одинаковые по обществу, в каком все жили; приехала дочь князя Василия, красавица Элен, заехавшая за отцом, чтобы с ним вместе ехать на праздник посланника. Она была в шифре и бальном платье. Приехала и известная, как la femme la plus seduisante de Petersbourg [самая обворожительная женщина в Петербурге,], молодая, маленькая княгиня Болконская, прошлую зиму вышедшая замуж и теперь не выезжавшая в большой свет по причине своей беременности, но ездившая еще на небольшие вечера. Приехал князь Ипполит, сын князя Василия, с Мортемаром, которого он представил; приехал и аббат Морио и многие другие.
– Вы не видали еще? или: – вы не знакомы с ma tante [с моей тетушкой]? – говорила Анна Павловна приезжавшим гостям и весьма серьезно подводила их к маленькой старушке в высоких бантах, выплывшей из другой комнаты, как скоро стали приезжать гости, называла их по имени, медленно переводя глаза с гостя на ma tante [тетушку], и потом отходила.
Все гости совершали обряд приветствования никому неизвестной, никому неинтересной и ненужной тетушки. Анна Павловна с грустным, торжественным участием следила за их приветствиями, молчаливо одобряя их. Ma tante каждому говорила в одних и тех же выражениях о его здоровье, о своем здоровье и о здоровье ее величества, которое нынче было, слава Богу, лучше. Все подходившие, из приличия не выказывая поспешности, с чувством облегчения исполненной тяжелой обязанности отходили от старушки, чтобы уж весь вечер ни разу не подойти к ней.
Молодая княгиня Болконская приехала с работой в шитом золотом бархатном мешке. Ее хорошенькая, с чуть черневшимися усиками верхняя губка была коротка по зубам, но тем милее она открывалась и тем еще милее вытягивалась иногда и опускалась на нижнюю. Как это всегда бывает у вполне привлекательных женщин, недостаток ее – короткость губы и полуоткрытый рот – казались ее особенною, собственно ее красотой. Всем было весело смотреть на эту, полную здоровья и живости, хорошенькую будущую мать, так легко переносившую свое положение. Старикам и скучающим, мрачным молодым людям, смотревшим на нее, казалось, что они сами делаются похожи на нее, побыв и поговорив несколько времени с ней. Кто говорил с ней и видел при каждом слове ее светлую улыбочку и блестящие белые зубы, которые виднелись беспрестанно, тот думал, что он особенно нынче любезен. И это думал каждый.
Маленькая княгиня, переваливаясь, маленькими быстрыми шажками обошла стол с рабочею сумочкою на руке и, весело оправляя платье, села на диван, около серебряного самовара, как будто всё, что она ни делала, было part de plaisir [развлечением] для нее и для всех ее окружавших.
– J'ai apporte mon ouvrage [Я захватила работу], – сказала она, развертывая свой ридикюль и обращаясь ко всем вместе.
– Смотрите, Annette, ne me jouez pas un mauvais tour, – обратилась она к хозяйке. – Vous m'avez ecrit, que c'etait une toute petite soiree; voyez, comme je suis attifee. [Не сыграйте со мной дурной шутки; вы мне писали, что у вас совсем маленький вечер. Видите, как я одета дурно.]
И она развела руками, чтобы показать свое, в кружевах, серенькое изящное платье, немного ниже грудей опоясанное широкою лентой.
– Soyez tranquille, Lise, vous serez toujours la plus jolie [Будьте спокойны, вы всё будете лучше всех], – отвечала Анна Павловна.
– Vous savez, mon mari m'abandonne, – продолжала она тем же тоном, обращаясь к генералу, – il va se faire tuer. Dites moi, pourquoi cette vilaine guerre, [Вы знаете, мой муж покидает меня. Идет на смерть. Скажите, зачем эта гадкая война,] – сказала она князю Василию и, не дожидаясь ответа, обратилась к дочери князя Василия, к красивой Элен.
– Quelle delicieuse personne, que cette petite princesse! [Что за прелестная особа эта маленькая княгиня!] – сказал князь Василий тихо Анне Павловне.
Вскоре после маленькой княгини вошел массивный, толстый молодой человек с стриженою головой, в очках, светлых панталонах по тогдашней моде, с высоким жабо и в коричневом фраке. Этот толстый молодой человек был незаконный сын знаменитого Екатерининского вельможи, графа Безухого, умиравшего теперь в Москве. Он нигде не служил еще, только что приехал из за границы, где он воспитывался, и был в первый раз в обществе. Анна Павловна приветствовала его поклоном, относящимся к людям самой низшей иерархии в ее салоне. Но, несмотря на это низшее по своему сорту приветствие, при виде вошедшего Пьера в лице Анны Павловны изобразилось беспокойство и страх, подобный тому, который выражается при виде чего нибудь слишком огромного и несвойственного месту. Хотя, действительно, Пьер был несколько больше других мужчин в комнате, но этот страх мог относиться только к тому умному и вместе робкому, наблюдательному и естественному взгляду, отличавшему его от всех в этой гостиной.
– C'est bien aimable a vous, monsieur Pierre , d'etre venu voir une pauvre malade, [Очень любезно с вашей стороны, Пьер, что вы пришли навестить бедную больную,] – сказала ему Анна Павловна, испуганно переглядываясь с тетушкой, к которой она подводила его. Пьер пробурлил что то непонятное и продолжал отыскивать что то глазами. Он радостно, весело улыбнулся, кланяясь маленькой княгине, как близкой знакомой, и подошел к тетушке. Страх Анны Павловны был не напрасен, потому что Пьер, не дослушав речи тетушки о здоровье ее величества, отошел от нее. Анна Павловна испуганно остановила его словами:
– Вы не знаете аббата Морио? он очень интересный человек… – сказала она.
– Да, я слышал про его план вечного мира, и это очень интересно, но едва ли возможно…
– Вы думаете?… – сказала Анна Павловна, чтобы сказать что нибудь и вновь обратиться к своим занятиям хозяйки дома, но Пьер сделал обратную неучтивость. Прежде он, не дослушав слов собеседницы, ушел; теперь он остановил своим разговором собеседницу, которой нужно было от него уйти. Он, нагнув голову и расставив большие ноги, стал доказывать Анне Павловне, почему он полагал, что план аббата был химера.
– Мы после поговорим, – сказала Анна Павловна, улыбаясь.
И, отделавшись от молодого человека, не умеющего жить, она возвратилась к своим занятиям хозяйки дома и продолжала прислушиваться и приглядываться, готовая подать помощь на тот пункт, где ослабевал разговор. Как хозяин прядильной мастерской, посадив работников по местам, прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идет, сдерживает или пускает его в надлежащий ход, так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину. Но среди этих забот всё виден был в ней особенный страх за Пьера. Она заботливо поглядывала на него в то время, как он подошел послушать то, что говорилось около Мортемара, и отошел к другому кружку, где говорил аббат. Для Пьера, воспитанного за границей, этот вечер Анны Павловны был первый, который он видел в России. Он знал, что тут собрана вся интеллигенция Петербурга, и у него, как у ребенка в игрушечной лавке, разбегались глаза. Он всё боялся пропустить умные разговоры, которые он может услыхать. Глядя на уверенные и изящные выражения лиц, собранных здесь, он всё ждал чего нибудь особенно умного. Наконец, он подошел к Морио. Разговор показался ему интересен, и он остановился, ожидая случая высказать свои мысли, как это любят молодые люди.