Фридрих Август I (король Саксонии)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Фридрих Август III
Friedrich August III.<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
курфюрст Саксонии
1763 — 20 декабря 1806
Предшественник: Фридрих Кристиан
Преемник: титул упразднён, он сам как король Саксонии
1-й король Саксонии
20 декабря 1806 — 5 мая 1827
(под именем Фридрих Август I)
Предшественник: титул учреждён, он сам как курфюрст
Преемник: Антон
Герцог Варшавский
22 июля 1807 — 22 мая 1815
(под именем Фридрих Август)
Предшественник: титул учреждён
Преемник: титул упразднён
 
Рождение: 23 декабря 1750(1750-12-23)
Дрезден, Саксония
Смерть: 5 мая 1827(1827-05-05) (76 лет)
Дрезден, Саксония
Место погребения: Хофкирхе
Род: Веттины
Отец: Фридрих Кристиан
Супруга: Амалия Пфальц-Цвейбрюкенская
Дети: Мария Августа Непомусена Саксонская
 
Награды:

Фридрих Август III (нем. Friedrich August III.; 23 декабря 1750, Дрезден — 5 мая 1827, Дрезден) — курфюрст саксонский, с 1806 года король саксонский под именем Фридрих Август I (нем. Friedrich August I.), герцог варшавский (польск. Fryderyk August I) в 18071815 годах.

Сын Фридриха Кристиана и Марии Антонии Баварской, дочери императора Карла VII. Был воспитан матерью вдали от придворной жизни. Фридрих Август был человек чувства, от всей души желавший стать в уровень со своим призванием; его любовь к правде и справедливости была настолько велика, что он заслужил у народа прозвание нем. Der Gerechte — Справедливый.





Правление

Фридрих Август наследовал отцу, правившему всего два месяца Фридриху Кристиану, 17 декабря 1763 года в 13-летнем возрасте. Первоначально юный курфюрст находился под опекой своего дяди, принца Ксавера Саксонского, который вступил в конфликт с представителями сословий Саксонии, вследствие чего раньше времени должен был сложить с себя регентство. 13 сентября 1768 года Фридрих Август был объявлен совершеннолетним и начал фактическое правление. Он прекратил взимание пошлин, установленных его опекуном, уменьшил число войска и окружил себя способными советниками.

В 1769 году женился на дочери пфальцграфа Фридриха Пфальц-Цвейбрюкенского, Марии Амалии Августе, только одна их дочь достигла совершеннолетия.

Фридрих Август ввёл в государственном хозяйстве порядок, доведённый до педантизма, довёл до конца начатое отцом упорядочение финансов, сам подавал пример законности и преданности долгу, что действовало благодетельно на все чиновничество. Он отменил продажу судейских должностей за деньги, отменил пытки (1770 год), поднял народное образование, основал учительские семинарии, в 1791 года созвал законодательную комиссию, оживил ремесла и торговлю, земледелие и скотоводство.

Внешняя политика

Во внешней своей политике Фридрих Август соблюдал строжайший нейтралитет, но больше склонности высказывал к Пруссии, которой он подражал в своей внутренней администрации. От своей матери он приобрёл её права на баварское аллодиальное наследство (1776 год) и выступил в 1778 года против австрийских притязаний на Баварию, на мирном конгрессе в Тешене за отказ от своих баварских прав получил 6 млн гульденов и ленные права на австрийские земли Глаухау, Вальденбург и Лихтенштейн, лежавшие внутри Саксонии.

Когда Фридрих Великий составил свой «союз князей» против Австрии, Фридрих Август вступил в этот союз только под условием сохранения нейтралитета.

Польская Конституция 3 мая 1791 года установила, вместо прежней выборной монархии, наследственную монархию с государем из дома курфюрстов саксонских. Согласно этой конституции, после смерти Станислава Понятовского престол Польши должен был перейти к Фридриху Августу I и в дальнейшем быть наследственным в доме Веттинов. Однако это положение конституции так и не осуществилось, поскольку в 1795 году Речь Посполитая перестала существовать после Третьего раздела Польши, и её престол был упразднён. Впоследствии Фридриху Августу всё же удалось стать монархом польских земель.

Французские революционные и Наполеоновские войны

Во время французской революции, несмотря на нейтралитет Саксонии, Фридриху Августу пришлось выставить в 1793 году контингент для войны с Францией. Эти войска были отозваны в 1796 году, когда генерал Журдан проник во Франконию и заключил с Фридрихом-Августом договор на условиях нейтралитета Саксонии.

После поражения в битве при Йене, в которой саксонцы сражались против французов, Фридрих Август склонился к миру с Францией. По договору 11 декабря 1806 года он получил титул короля и вступил в Рейнский союз. До 1813 года саксонские войска участвовали в войнах на стороне Наполеона.

По Тильзитскому миру Саксония получила прусский Котбусский округ и герцогство Варшавское, образованное из польских земель, принадлежавших Пруссии, что положило начало трениям с Пруссией. Зато Вестфальскому королевству Саксония сделала значительные земельные уступки.

В 1809 году саксонские войска были взяты Наполеоном для борьбы с Австрией на Дунае. По Венскому миру Австрия уступила Саксонии 6 ленных владений, находившихся в пределах Саксонии. По желанию Наполеона, саксонские войска были устроены по французскому образцу, но способ пополнения остался старый — вербовка; укрепления Дрездена были срыты, Торгау превращён в крепость.

Континентальная система, строго соблюдавшаяся в Саксонии, разоряла страну, особенно Лейпциг, губила промышленность, больше всего хлопчатобумажную.

Как только в 1813 году началась Война Шестой коалиции, Фридрих Август бежал из Дрездена, желая сохранить нейтралитет. Но генерал Лекок отложился от французов, генерал Тильман запер перед ними крепость Торгау. Советники Фридриха Августа, Лангенау и граф Зенфт, стояли за сближение с Австрией; но когда король узнал, что Австрия требует от него отказа от прав на Варшавское герцогство, то отклонил приглашение на переговоры. Русские и пруссаки заняли Дрезден и Лейпциг и обошлись с Саксонией очень снисходительно, в надежде, что народ поднимется против ига французов, но саксонцы слишком ещё боялись Франции, правящие круги слишком мало доверяли Пруссии.

В силу тайной конвенции с Австрией (20 апреля) Фридрих Август отказал Наполеону в помощи кавалерией, запретил открывать крепость Торгау для французских войск, чем было остановлено движение Нея на Берлин, но когда Наполеон победил при Лютцене, Фридрих Август так испугался за свою корону, что дал отставку Зенфту, заменив его графом Эйнзиделем, и собственноручным письмом просил Наполеона о прощении. Все требования императора относительно войск и крепостей были исполнены, а Фридрих Август уже не распоряжался своими солдатами и страной, а должен был поставлять войска, деньги и т. п. в требуемом количестве в армию Наполеона. Несчастная страна, сделавшаяся главным театром военных действий, невыразимо страдала и от французов, и от союзников, от займов, сделанных королём для Наполеона, от обязательства выставить 20 тыс. человек пехоты и 4 тыс. конницы. Саксонцы, шедшие с Неем на Берлин, были почти уничтожены в битве при Денневице и в благодарность выслушали от Нея обвинение, что он разбит, благодаря им. Когда Наполеон оставил, 7 октября, Дрезден, Фридрих Август с семьей последовал за ним, более как пленник, чем как союзник.

В битве при Лейпциге Фридрих Август был взят в плен и содержался в Берлине. В Саксонию был назначен генерал-губернатором князь Н. Г. Репнин-Волконский.

Послевоенное устройство

На Венском конгрессе посланному Фридрихом Августом Ватцдорфу удалось войти в сношения с Талейраном и склонить Людовика XVIII к участию в судьбе саксонского короля; Франция, не желавшая усиления Пруссии и охотнее видевшая Германию разделенной на небольшие государства, решительно воспротивилась присоединению Саксонии к Пруссии. В конце концов, конгресс высказался за раздел Саксонии. Выпущенный на свободу, Фридрих Август переехал в Прессбург, где с ним велись переговоры; 21 мая он должен был подписать мирный договор с Пруссией и Россией, по которому Саксония уступала Пруссии 367,5 миль², с 864 404 жителями, кроме того, она отказывалась от Варшавского герцогства.

6 июля 1815 года Фридрих Август вступил в члены Германского союза, он спешил залечить раны своего государства, в чём ему помогало искусство его главного министра, графа Эйнзиделя; но в политической жизни господствовал полный застой. Король не хотел полного преобразования сословного представительства и только отчасти расширил полномочия ландтага (1820). Развитию промышленности сильно мешали путы, которыми она была связана издавна. Фридрих Август поднял университет в Лейпциге, основал медицинскую и военную академии в Дрездене и лесную в Тарандте (одно из старейших учебных заведений по лесоводству в мире). Прекрасный сад в Пильнице указывает на любовь Фридриха Августа к ботанике.

Напишите отзыв о статье "Фридрих Август I (король Саксонии)"

Литература

  • Böttiger, «Geschichte des Kurstaates und des Königreiches Sachsen» (Гота, 1870)
  • Flathe, «Neuere Geschichte Sachsens von 1806 bis 1866» (Гота, 1873)
  • «Friedrich-Augustus politisches Testament für seinen Nachfolger, König Anton» (в «Archiv für Sächsische Geschichte», т. X).
При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).
Предшественник:
Станислав Понятовский
Герцог Варшавский

18071815
Преемник:
Александр I

Отрывок, характеризующий Фридрих Август I (король Саксонии)

– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.