Фридрих II (император Священной Римской империи)

Фридрих II Штауфен нем. Friedrich II von Staufen<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Изображение Фридриха II из его книги «De arte venandi cum avibus» («Об искусстве охоты с птицами»), конец XIII века, Ватиканская апостольская библиотека</td></tr>
Король Сицилии
28 сентября 1197 — 1212
(под именем Федериго I)
Коронация:	3 сентября 1198, кафедральный собор Палермо, Сицилия
Соправитель:	Констанция Норманнская (28 сентября 1197 — 27 ноября 1198)
Предшественник:	Генрих VI
Преемник:	Генрих (VII)
1217 — 13 декабря 1250
Предшественник:	Генрих (VII)
Преемник:	Конрад IV
Герцог Швабии
1212 — 1217
(под именем Фридрих VII)
Предшественник:	Филипп
Преемник:	Генрих II
Император Священной Римской империи
22 ноября 1220 — 13 декабря 1250
Коронация:	22 ноября 1220, Собор Святого Петра, Рим, Италия
Предшественник:	Отто IV
Преемник:	Генрих VII
Король Германии
5 декабря 1212 — 13 декабря 1250
Коронация:	9 декабря 1212, Майнц повторная коронация: 23 июля 1215, Ахен
Предшественник:	Отто IV Брауншвейгский
Преемник:	Конрад IV
Рождение:	26 декабря 1194(1194-12-26) Ези, Марке, Италия
Смерть:	13 декабря 1250(1250-12-13) (55 лет) замок Фьорентино близ Лучеры, Апулия, Сицилийское королевство
Место погребения:	Кафедральный собор Палермо
Род:	Штауфены
Отец:	Генрих VI
Мать:	Констанция Норманнская
Супруга:	1-я: Констанция Арагонская 2-я: Иоланта Иерусалимская 3-я: Изабелла Английская 4-я: Бианка Ланчия?
Дети:	от 1-го брака:Генрих от 2-го брака:Конрад, Маргарита от 3-го брака:Иордан, Генрих, Агнесса, Маргарита от 4-го брака:Манфред, Констанция, Виоланта

Фридрих II Штауфен (нем. Friedrich II von Hohenstaufen; 26 декабря 1194, Ези — 13 декабря 1250, замок Фьорентино близ Лучеры) — король Германии (римский король) с 5 декабря 1212, император Священной Римской империи с 22 ноября 1220, король Сицилии (под именем Федерико II, 1197—1212 и 1217—1250). Представитель династии Штауфенов, сын Генриха VI и Констанции Норманнской, внук Фридриха I Барбароссы и короля Сицилии Рожера II. Руководитель Шестого крестового похода (1228—1229).

Наследник

После безвременной кончины отца мать увезла его на остров Сицилию, где он был в 1197 году в возрасте двух лет провозглашен королём. Корону же Священной Римской империи оспаривали младший брат его отца Филипп Швабский и представитель конкурирующей династии Вельфов — Оттон IV Брауншвейгский. Мать Фридриха Констанция умерла в 1198 году, она просила о поддержке юного короля папу Римского Иннокентия III, который принял опеку над Сицилийским королевством и королём, однако на самом деле здесь наступил период безвластия и анархии, когда папские капитаны, местные бароны и арабы воевали между собой и грабили страну.

В 1208 году Фридрих был провозглашен совершеннолетним, в следующем году женился на Констанции Арагонской, которая была гораздо старше его. С помощью её «приданого» — сильного войска — он установил порядок в Сицилийском королевстве.

Политика централизации в Сицилийском королевстве

С целью превратить королевство в сильное централизованное государство, Фридрих осуществил ряд мероприятий, нашедших своё законодательное воплощение в Мельфийских конституциях 1231 года. В Южной Италии он запретил войны между феодалами и постройку замков, установил для всего населения страны единый королевский суд, лишил города самоуправления, создал сильный флот, заменил феодальную армию постоянным войском из наёмников-мусульман (сарацин).

Борьба за корону Священной Римской империи

В сентябре 1211 года германские князья провозгласили императором Фридриха. В борьбе с Оттоном IV он опирался на поддержку короля Франции Филиппа II Августа. В 1214 году Оттон был разбит в битве при Бувине и фактически потерял власть.

В апреле 1220 года девятилетний сын Фридриха, Генрих VII, был провозглашен императором Священной Римской империи, однако сам Фридрих резко выступил против, и папа Гонорий III короновал Фридриха императорской короной 22 ноября 1220 года в соборе Святого Петра в Риме. Между папой и императором начались серьёзные разногласия из-за того, что папа, начавший подготовку V Крестового похода, провозгласил королём Константинополя не Фридриха, а Пьера де Куртенэ.

Также недовольство у Папы вызвало то, что под патронажем Фридриха был создан Неаполитанский университет — первое высшее учебное заведение в Италии и Европе, которое преподавало без папской буллы (ныне университет носит его имя).

Германская политика

Стремясь приобрести свободу действий в Италии, Фридрих предоставил в самой Германии почти неограниченную власть князьям. Вормсско-Фриульские соглашения 1231-1232 давали им право почти бесконтрольного распоряжения всеми делами внутри своих княжеств. В угоду князьям Фридрих запретил городам заключать союзы между собой. В 1235 году он подавил мятеж своего сына Генриха VII, возглавившего выступление горожан, королевских министериалов и некоторых епископов против князей.

Борьба с римским престолом

Правление Фридриха — период самого ожесточённого столкновения между папством и империей. Его стремление подчинить своей власти всю Италию, опираясь на Сицилийское королевство, привело к длительной борьбе с городами Северной и Средней Италии, а также с папами Григорием IX и Иннокентием IV. Фридрих неоднократно подвергался отлучению от Церкви, проклятиям, враги Фридриха называли его антихристом. Сам император верил в своё высшее предназначение, считая себя новым Константином Великим, преемником царя Давида, наместником Бога и повелителем мира.

В 1229 году Фридрих II принял участие в VI Крестовом походе, договорился с египетским султаном аль-Камилем из династии Айюбидов о передаче под опеку христиан Вифлеема, Назарета и Иерусалима. В Храме Гроба Господня он возложил на свою голову корону короля Иерусалимского.

В 1239 году папа Григорий IX отлучил императора от церкви. Сын Фридриха Энцо сорвал в 1241 году попытку Григория IX организовать церковный собор в Риме для осуждения императора, вскоре к Риму подступили императорские войска. В этой обстановке 22 августа 1241 года Григорий IX умер.

В 1245 году Вселенский собор низложил Фридриха с императорского трона. С его смертью в разгар войны с Ломбардской лигой в 1250 году итальянская политика германских императоров и династия Штауфенов потерпела крах.

Монгольское вторжение в Европу

В апреле 1241 года монголы одержали победу над поляками в битве при Легнице, вторглись в Чехию (но не пошли на столкновение с войсками короля Богемии Вацлава I, на сутки опоздавшего под Легницу) и вышли на границы Германии. Фридрих II разослал обращение к христианским правителям:

Время пробудиться от сна, открыть глаза духовные и телесные. Уже секира лежит при дереве, и по всему свету разносится весть о враге, который грозит гибелью целому христианству. Уже давно мы слышали о нём, но считали опасность отдаленною, когда между ним и нами находилось столько храбрых народов и князей. Но теперь, когда одни из этих князей погибли, а другие обращены в рабство, теперь пришла наша очередь стать оплотом христианству против свирепого неприятеля.

— Соловьёв С. М. [militera.lib.ru/common/solovyev1/03_02.html История России с древнейших времён]

Судя по всему, призыв возымел необходимое действие, о чём магистр ордена Храма во Франции Пон д’Обон написал молодому королю Франции Людовику IX после вестей из Легницы, но ещё до событий при Шайо:

Знайте, что татары разорили землю, принадлежащую герцогу Генриху Польскому, и убили его с великим количеством его баронов, а также шестью нашими братьями <…> и пятьюстами нашими воинами. Трое из наших спаслись, и знайте, что все немецкие бароны и духовенство, и все из Венгрии приняли крест, дабы идти против татар. И ежели они будут по воле Бога побеждены, сопротивляться татарам будет некому вплоть до вашей страны.

— [Письмо, приводимое Гарольдом Лэмбом. Ор. cit. Р. 141, без ссылки].

На монгольское требование об изъявлении покорности император ответил, что как знаток соколиной охоты, он мог бы стать сокольничим хана. Однако, несмотря на эти заявления, он так и не вступил в борьбу с монголами, что может объясняться его стратегическим союзом с ними против гвельфов, и даже организовал поход на Рим во время нахождения монголов на границах южной Германии. Венгерский король Бела IV Арпад был разбит и ценой казны и территориальных уступок добился помощи от австрийского герцога Фридриха Воителя, к ним присоединились чешские и каринтийские войска, и монголам пришлось отказаться от плана похода на Вену и вернуться на восток.

Личность короля

Фридрих был одним из самых образованных людей своего времени, знал греческий, арабский и латинский языки. В Италии Фридрих основал много школ, в 1224 году университет в Неаполе, где преподавали не только христиане, но и арабы и евреи, что свидетельствует о веротерпимости, которая была характерна для всей политики Фридриха II. Фридрих проявлял глубокий интерес к медицине и зоологии. Он ввёл обязательное преподавание анатомии для медиков и поощрял её изучение на трупах. По его предложению были переведены на латинский язык сочинения Авиценны и «История животных» Аристотеля. Фридриху приписывается сочинение о соколиной охоте. При дворе Фридриха устраивались математические состязания, в которых принимал участие Фибоначчи.

Фридрих II Гогенштауфен вместе с сыновьями Энцо и Манфредом при своем дворе создал сицилийскую школу поэзии и был предшественником Данте Алигьери в создании литературного итальянского языка. Данте называл Фридриха «отцом итальянской поэзии».

Согласно легендам, Фридрих не умер в 1250 году, а скрылся, чтобы когда-нибудь явиться, реформировать церковь, установить царство всеобщего мира и благоденствия. Во второй половине XIII века в Италии и Германии появлялись самозванцы, выдававшие себя за императора Фридриха II — например, Тиль Колуп.

В искусстве

• В «Божественной комедии» Данте Фридрих именуется ересиархом.
• В 2007 году вышел итальянский кинофильм «День, ночь. И потом рассвет» (итал. Il giorno la notte poi l’alba), повествующий о событиях в жизни императора перед Шестым крестовым походом. В фильме рассказывается о самом Фридрихе II, а также показаны его попытки найти ответы на свои вопросы о сущности мира, добра, власти и справедливости.
• Предположительно, был прототипом «Малинового короля», увековеченного в названии британской рок-группы King Crimson

Семья

Браки и дети

Всего Фридрих имел более 20 законных и незаконных детей:

• 1-я жена: (с 15 августа 1209 года) — Констанция Арагонская (1179 — 23 июня 1222), дочь короля Арагона Альфонса II и Санчи Кастильской, сестра Педро II Арагонского. Дети:
  • Генрих (VII) (1211 — 12 февраля 1242), номинально король Сицилийского королевства в 1212—1217 годах (под именем Генрих II), король Германии в 1220—1235 годах (под именем Генрих VII), герцог Швабии в 1217—1235 годах (под именем Генрих II)
• 2-я жена: (с 9 ноября 1225 года) — Иоланта Иерусалимская (1212 — 25 апреля 1228), была единственным ребёнком Марии Иерусалимской и Иоанна де Бриенна. Дети:
  • Конрад IV (25 апреля 1228 — 21 мая 1254), король Иерусалима (1250—1254), король Германии (1237—1254), король Сицилии (1250—1254), герцог Швабии (1235—1254)
• 3-я жена: (с 15 июля 1235 года) — Изабелла Английская (1214 — 1 декабря 1241), дочь короля Англии Иоанна Безземельного и Изабеллы Ангулемской. Дети:
  • Иордан (1236—1236)
  • Агнесса (1237—1237)
  • Маргарита (1237 — 8 августа 1270)
  • Генрих Карл Отто (18 февраля 1238 — январь 1254)
  • Фридрих (1239—1286), жена Елизавета Австрийская.
  • Дочь (1241—1241)
• 4-я жена: (с 1246 года) Бианка Ланчия (1210 — 1 декабря 1246; брак заключён на смертном одре невесты и не был признан церковью), внучка Манфреда I, копьеносца императора Фридриха I Барбароссы, кто был её родителями — точно не известно. Дети:
  • Констанция (1230/1231 — апрель 1307), вышла замуж за никейского императора Иоанна III и сменила имя на Анна
  • Манфред (1232 — 26 февраля 1266), король Сицилии (1258—1266), правил после своего отца (сначала в качестве регента, потом — в качестве узурпатора)
  • Виоланта (1233—1264), вышла замуж за Рикардо Сансеверино, графа Касертского
• Бастарды:
  • от неизвестной: Катарина ди Марано, вышла замуж за Джакомо ди Монферрато, маркиза ди Финале
  • от «дочери сицилийского графа»: Фридрих Петторано (погиб после 1239 года)
  • от Манны, племянницы архиепископа Мессины: Рихард, граф Театский (умер в 1249 году)
  • от Адельхайды фон Урсулинген: Энцо, король Сардинии (1215 — умер в плену в 1272 году)
  • от Марии (Матильды) Антиохийской: Фридрих Антиохийский, генеральный викарий в Тоскане (1221 — погиб в 1256 году)
  • от неизвестной по имени сестры Бианки ди Ланчиа: Сельваджия (1223—1244), вышла замуж за маркграфа Вероны Эццелино III да Романо
  • от Рикины фон Вольфсёден: Маргарита (1230—1298), вышла замуж за графа Ачерры Фому ди Аквино
  • от Маргариты Иды де Рейнель : Бланшефлер Швабская, монахиня доминиканского монастыря в Монтаржи (1226—1279)
  • от неизвестных: Рикардо, Фридрих, Артензио , Джордано, Эмма, Джованна, Герардо

• Al-Kamil Muhammad al-Malik and Frederick II Holy Roman Emperor.jpg

  Встреча Фридриха II с аль-Камилем

• FrederikII HolyRomanEmperor.jpg

  Фридрих II — император Священной Римской империи

• Arthur Georg von Ramberg - The Court of Emperor Frederick II in Palermo - WGA18987.jpg

  Художник Артур фон Рамберг. Император Священной Римской империи Фридрих II в Палермо

• Palermo-sarcofago di federico II.jpg

  Саркофаг Фридриха II в соборе Палермо, на заднем плане саркофаг Рожера II

Предки

Фридрих II (император Священной Римской империи) — предки

Фридрих Штауфен, герцог Швабский               Фридрих II Одноглазый Швабский                       Агнесса Германская               Фридрих I Барбаросса                             Генрих IX Чёрный, герцог Баварии               Юдита Баварская                       Вульфхильда Саксонская               Генрих VI                                   Этьен Храбрый Бургундский               Рено III Бургундский                       Беатриса Лотарингская               Беатриса Бургундская                             Симон I Лотарингский               Агата Лотарингская                       Аделаида Лувенская               Фридрих II                                         Танкред Отвиль               Рожер I Сицилийский                       Фрессенда               Рожер II Сицилийский                             Манфредо Савонский               Аделаида Савонская                       Констанция Сицилийская                                   Одо Ретельский               Итье Ретельский                       Матильда Ретельская               Беатриса Ретельская                             Жоффруа I Намюрский               Беатриса Намюрская                       Эрмесинда Люксембургская             </center>

Интересные факты

• Название британской прогрессив-рок-группы King Crimson связано с личностью Фридриха II.

Литература

• Бруно, Глогер. Император, бог и дьявол: Фридрих II Гогенштауфен в истории и сказаниях. — СПб.: Евразия, 2003. — 288 с. — (Clio Personalis). — 2 000 экз. — ISBN 5-8071-0117-0.
• Вис, Эрнст В. Фридрих II Гогенштауфен. — М.: АСТ, 2005. — 392 с. — (Историческая библиотека). — 5 000 экз. — ISBN 5-17-028949-9.
• Шимов Я. Меч Христов. Карл I Анжуйский и становление Запада. — М.: Издательство Института Гайдара, 2015. — 346 с. — 1 000 экз. — ISBN 978-5-93255-415-9.
• David Abulafia, Frederick II. A Medieval Emperor, Allen Lane the Penguin Press, 1988
• Jacques Benoist-Méchin, Frédéric de Hohenstaufen ou le rêve excommunié, Perrin, 1980
• Ernst Kantorowicz, Kaiser Friedrich II,Klett-Cotta, Stuttgart 1980

Ссылки

• [www.monsalvat.globalfolio.net/rus/dominator/frederick-II-roman-emperor/index.php Собрание материалов о Фридрихе II]
• Елена Сизова. [www.monsalvat.globalfolio.net/rus/dominator/frederick-II-roman-emperor/sizova_frederick_poetry/index020.php Фридрих II Гогенштауфен и его династия в зеркале литературы]. Историко-искусствоведческий портал "Монсальват". [www.webcitation.org/616kTgzjT Архивировано из первоисточника 21 августа 2011].
• [www.youtube.com/watch?v=hQKqXJYCtRg Фридрих II Штауфен. Программа из цикла передач «Час истины»] канала 365 дней ТВ
• [globalfolio.net/archive/viewtopic.php?p=5709#5709 Переводы поэтов сицилийской школы]
• [vikent.ru/enc/3462/ Научные эксперименты, приписываемые Фридриху II]
• [yashohen.webs.com/ HIRH Princess Yasmin von Hohenstaufen: Home]

Императоры Священной Римской империи (до Оттона I — «Императоры Запада») (800—1806)

800 814 840 843 855 875 877 881 887 891    Карл I Людовик I  —  Лотарь I Людовик II Карл II  —  Карл III  —

891 894 898 899 901 905 915 924 962 973 983    Гвидо Ламберт Арнульф  —  Людовик III  —  Беренгар I  —  Оттон I Оттон II

983 996 1002 1014 1024 1027 1039 1046 1056 1084 1105 1111 1125 1133 1137 1155     —  Оттон III  —  Генрих II  —  Конрад II  —  Генрих III  —  Генрих IV  —  Генрих V  —  Лотарь II  —

1155 1190 1197 1209 1215 1220 1250 1312 1313 1328 1347 1355 1378 1410    Фридрих I Генрих VI  —  Оттон IV  —  Фридрих II  —  Генрих VII  —  Людвиг IV  —  Карл IV  —

1410 1437 1452 1493 1508 1519 1530 1556 1564 1576 1612 1619 1637    Сигизмунд — Фридрих III — Максимилиан I — Карл V Фердинанд I Максимилиан II Рудольф II Матвей Фердинанд II

1637 1657 1705 1711 1740 1742 1745 1765 1790 1792 1806    Фердинанд III Леопольд I Иосиф I Карл VI  —  Карл VII Франц I Стефан Иосиф II Леопольд II Франц II

Каролинги — Саксонская династия — Салическая династия — Гогенштауфены — Виттельсбахи — Габсбурги

Отрывок, характеризующий Фридрих II (император Священной Римской империи)

Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.