Капра, Фритьоф
| Фритьоф Капра | |
| Fritjof Capra | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Научная сфера: | |
| Учёная степень: | |
| Альма-матер: | |
Фритьоф Капра (англ. Fritjof Capra (род. 1 февраля 1939, Вена) — американский физик австрийского происхождения.
Содержание
Биография
Получил степень доктора философии по физике в Венском университете в 1966 году. Проводил исследования по физике элементарных частиц и теории систем. Написал популярные книги, касающиеся науки, в особенности «Дао физики» с подзаголовком «Исследование параллелей между современной физикой и восточным мистицизмом». В Дао физики делается заявление, что физика и метафизика — обе неумолимо приводят к одному и тому же знанию. Все его работы имеют общий подтекст: «между всем существуют скрытые связи». Капра одновременно считает себя буддистом и христианином-католиком.
После поездки по Германии в начале 1980-х, Капра в соавторстве с экофеминисткой Шарлин Спретнак написал книгу «Зелёная политика» в 1984 году.
Капра участвовал с создании сценария фильма Диспут (фильм) с участием Лив Ульман, вышедшего в 1990 году, который был основан на его книге «Поворотный пункт». Эта книга также стала вдохновителем широкой рекламной кампании под названием «Проект „Поворотный пункт“». Осенью 2000 года, под руководством Jerry Mander и Andrew Kimbrell, проект «Поворотный пункт» опубликовал в газетах «USA Today» и «Нью-Йорк таймс» полностраничную рекламу с критикой нанотехнологий. Реклама утверждала, что сторонники молекулярной нанотехнологии никогда не рассматривали, как люди будут жить без работы, хотя эта дискуссия популярна и неувядаема в нанотехнологических кругах.
В 1991 году Капра написал «Принадлежность к Вселенной» в соавторстве с David Steindl-Rast, бенедиктинским монахом, человеком, которого называют современным Томасом Мертоном. Используя «Структуру научных революций» Томаса Куна как отправную точку, их книга исследует параллели между мышлением новых парадигм в науке и религии, которые вместе предлагают то, что авторы считают выдающимся совмещающим взглядом на Вселенную.
Капра призывает западное общество отбросить общепринятое линейное мышление и механистические представления Декарта. Критикуя редукционистский взгляд Декарта на то, что всё в мире может быть изучаемо в деталях для постижения целого, он предлагает своим читателям принять объективный и свежий образ мышления, поощряя их видеть мир сквозь теорию сложности.
Капра заявляет о необходимости изменений во множестве новых теорий, одна из которых — теория живых систем, теоретический каркас для экологии. Эта теория в настоящее время только зарождается, но своими корнями произрастает из нескольких научных областей, которые были разработаны в первой половине XX-го века — биология организмов, гештальтпсихология, экология, общая теория систем и кибернетика.
Фритьоф Капра является основателем и директором «Центра экологической грамотности», расположенного в Беркли, штат Калифорния, который продвигает экологию и системное мышление в первичном и вторичном образовании.
Библиография
- Дао физики, 1975
- Зелёная политика (англ. Green Politics) совместно с (Шарлин Спретнак), 1984
- Поворотный пункт: наука, общество, и восходящая культура (англ. The Turning Point: Science, Society, and the Rising Culture), 1982
- Уроки мудрости (англ. Uncommon Wisdom), 1988
- Принадлежность к Вселенной: исследование границ науки и духовности англ. Belonging to the Universe: Explorations on the Frontiers of Science and Spirituality, 1991 (в соавтростве с David Steindl-Rast и Thomas Matus)
- Паутина жизни (англ. The Web of Life), 1997
- Скрытые связи: наука для устойчивой жизни (англ. The Hidden Connections: Integrating the Biological, Cognitive, and Social Dimentions of Life Into a Science of Sustainability), 2002
- Наука Леонардо (англ. The Science of Leonardo: Inside the Mind of the Great Genius of the Renaissance), 2007
Награды
Напишите отзыв о статье "Капра, Фритьоф"
Ссылки
- [www.fritjofcapra.net Его домашняя страница] (англ.)
- [biospace.nw.ru/books/capra.html Поворотный пункт]
- [www.ecoliteracy.org/ Центр экологической грамотности]
Отрывок, характеризующий Капра, Фритьоф
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
