Фрич, Карл

Карл Фрич

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Карл Фрич (нем. Karl Fritzsch, 10 июля 1903—1945?) — бывший заместитель коменданта Освенцима, член СС (№ 7287) и Национал-социалистической партии Германии (№ 261135).

Биография

Карл Фрич родился в Богемии в семье каменщика, зарабатывавшего на жизнь строительством печей. В поисках работы его отец очень часто переезжал с места на место, из-за чего Карл так и не смог получить полноценное школьное образование. Несколько лет Фрич-младший служил на судах, курсировавших по Дунаю. В 1928 году он женился, от брака у него родилось трое детей, а в 1942 году он развёлся.

В 1930 году Фрич вступает в НСДАП и в СС, в рядах которой решает сделать карьеру. В 1934 году он поступает на службу в концлагерь Дахау.

В мае 1940 года он становится первым шутцхафтлагерфюрером (заместителем коменданта) Освенцима Рудольфа Хёсса. В Освенциме Фрич быстро приобрёл кошмарную репутацию. Заключённые боялись его едва ли не больше, чем самого Хёсса. Наряду с последним Фрич был ответственен за отбор смертников, обречённых на голодную смерть в бункере в случае побега их товарищей.

Фрич также очень любил использовать психологические пытки. По воспоминаниям выживших узников, перед Рождеством 1940 года он устроил кошмарный сочельник. По его приказу эсэсовцы на площади, где производилась поверка заключённых, установили рождественскую ёлку. Ёлка была украшена электрическими огоньками, а под неё было свалено множество трупов замученных узников. Фрич объявил, что эти трупы — его подарок тем, кто пока ещё оставался в живых, и запретил петь польские рождественские песни.

29 июля 1941 года Фрич отобрал 10 узников, которым было суждено умереть от голода из-за побега их товарища. Но одного из них, польского сержанта Франтишека Гаёвничека, он пощадил, так как вместо него добровольно вызвался идти на казнь священник-францисканец Максимилиан Кольбе. В итоге Гаёвничек пережил заключение в Освенциме и вышел на свободу в 1945 году, а Максимилиана Кольбе за подвиг самопожертвования причислили к лику святых мучеников.

Именно Фрич предложил испытывать смертельный газ «Циклон Б» на пригодность для массовых убийств. В конце августа 1941 года Рудольф Хёсс уехал в командировку, а в его отсутствие Фрич испытал действие «Циклона Б» на советских военнопленных. Когда Хёсс вернулся, результаты эксперимента ему понравились, и Фрич уже в его присутствии ещё несколько раз испытывал действие газа на людях.

15 января 1942 года Фрича перевели на аналогичную должность в концлагерь Флоссенбюрг. С начала августа по октябрь того же года он временно исполнял обязанности коменданта лагеря.

В октябре 1943 года Фрич был арестован по подозрению в финансовых махинациях. Военный трибунал признал его виновным, разжаловал в рядовые и отправил в штрафбат СС (18-я добровольческая танково-гренадерская дивизия СС «Хорст Вессель»). Дальнейшая его судьба неизвестна. Возможно, он был убит в Берлинской битве. Однако, по некоторым советским источникам, в 1945 году британская разведка MI-6 схватила его в Норвегии.

Литература

• Staatliches Museum Auschwitz-Birkenau (Hrsg.): Auschwitz in den Augen der SS. Oświęcim 1998, ISBN 83-85047-35-2
• Ernst Klee: Das Personenlexikon zum Dritten Reich: Wer war was vor und nach 1945. Fischer-Taschenbuch-Verlag, Frankfurt am Main 2005, ISBN 3-596-16048-0
• Hermann Langbein: Menschen in Auschwitz. Frankfurt am Main, Berlin Wien, Ullstein-Verlag, 1980, ISBN 3-548-33014-2

Отрывок, характеризующий Фрич, Карл

На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.


По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».