Ланг, Фриц

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Фриц Ланг»)
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Ланг.
Фриц Ланг
Fritz Lang

Фриц Ланг (справа) и оператор Курт Курант на съёмках 1929
Имя при рождении:

Фридрих Кристиан Антон Ланг

Дата рождения:

5 декабря 1890(1890-12-05)

Место рождения:

Вена, Австро-Венгрия

Дата смерти:

2 августа 1976(1976-08-02) (85 лет)

Место смерти:

Беверли-Хиллз, Калифорния, США

Гражданство:

Австро-Венгрия Австро-Венгрия
Германия Германия
США США

Профессия:

кинорежиссёр, сценарист

Карьера:

1919—1960

Направление:

экспрессионизм

Фриц Ланг, полное имя Фридрих Кристиан Антон Ланг (нем. Friedrich Christian Anton Lang; 5 декабря 1890, Вена, Австро-Венгрия — 2 августа 1976, Беверли-Хиллз, Калифорния, США) — немецкий кинорежиссёр, с 1934 года живший и работавший в США. Один из величайших представителей немецкого экспрессионизма, Ланг снял самый крупнобюджетный фильм в истории немого кино («Метрополис», 1927) и предвосхитил эстетику американского нуара («Город ищет убийцу», 1931). Фриц Ланг известен также историями о преступных психиатрах-гипнотизёрах Калигари (работа над сценарием) и Мабузе (режиссура всей трилогии).





Биография

Ранние годы

Фридрих Кристиан Антон Ланг родился 5 декабря 1890 в Вене в семье архитектора Антона Ланга и его жены Паулы, урождённой Шлезингер. Родители Ланга были выходцами из Моравии, католиками. Мать-еврейка приняла католичество, когда Фрицу было десять лет. Она серьёзно относилась к вере и воспитала сына в традициях католицизма[1].

После окончания народной и реальной школы Ланг, который с детства занимался рисованием, поступил в 1907 году на архитектурный факультет Высшей технической школы, которую бросил после первого семестра. В 1908 году изучал живопись в Академии изобразительных искусств в Вене, а с 1911 года в Мюнхене — в Школе прикладного искусства (мастерская Юлиуса Дица). В 1913—1914 годах в Париже посещал школу живописи Мориса Дени и Академию Жюлиана.

После начала Первой мировой войны Ланг вернулся в Вену. 12 января 1915 года он записался добровольцем. Участвовал в боях в России, Галиции, Румынии и Италии, был трижды ранен и неоднократно отмечен наградами. В 1918 году после очередного ранения был признан негодным к военной службе и демобилизован в чине лейтенанта[2].

Кинокарьера в Германии: 1916—1933 годы

Ещё в 1916 году в Венском госпитале Фриц Ланг начал писать киносценарии, по которым были сняты такие фильмы, как «Хильда Уоррен и Смерть» Джо Мая (1917) и «Чума во Флоренции» Отто Рипперта (1919).

В августе 1918 года он познакомился с берлинским кинопродюсером Эрихом Поммером, который пригласил его в качестве штатного сценариста киностудии «Decla». В 1920 году, работая на фирме «May-Film GmbH», Ланг познакомился с писательницей и сценаристкой Теа фон Харбоу, сотрудничество с которой продолжалось до 1933 года.

Первая жена Ланга Элизабет Розенталь умерла 25 сентября 1920 года. В качестве причины смерти врач записал в протокол: «несчастный случай, выстрел в грудь». 26 августа 1922 года Ланг и Харбоу сочетались законным браком. Вскоре после свадьбы Ланг получил немецкое гражданство[3].

Первой самостоятельной режиссёрской работой Ланга стал приключенческий фильм «Харакири» (1919). Его последующие фильмы развивали романтические и экспрессионистские мотивы. При этом Ланг обычно тяготел к развёрнутым многочасовым постановкам. «Пауки» (первая часть — «Золотое озеро», 1919; вторая часть — «Бриллиантовый корабль», 1920) — приключенческая драма о поисках сокровища затерянной цивилизации. «Усталая смерть» (1921) — философско-лирическая притча о любви, пытающейся победить смерть. «Доктор Мабузе — игрок» (1922) — масштабная детективная драма по роману Норберта Жака о сверхпреступнике. «Нибелунги» (первая часть — «Зигфрид», 1924; вторая часть — «Месть Кримхильды», 1924) — эпическая фантазия по мотивам древнегерманской саги о Зигфриде. «Метрополис» (1926) — знаменитая антиутопия, оказавшая огромное влияние на развитие социальной и научной фантастики XX века. "Женщина на Луне (1929) — первый в мире фильм о космическом полёте, поставленный с учётом научных и технических представлений о возможности такого предприятия.

Первый звуковой фильм Фрица Ланга, детективная трагедия «М» (1931), рассказывает о маньяке-детоубийце, поймать которого пытается не только полиция, но и синдикат преступников. Это один из самых знаменитых фильмов в истории кино.

Его последний немецкий фильм, «Завещание доктора Мабузе» (1933), был запрещён 29 марта 1933 года цензурой.

20 апреля 1933 года Ланг развёлся с Теа фон Харбоу[4] и 21 июля 1933 года окончательно переехал в Париж.

Работа во Франции: 1933—1934 годы

Во Франции Ланг поставил один фильм, мрачную романтическую фантазию «Лилиом» (1934) по пьесе Ференца Мольнара. Продюсером фильма был Эрих Поммер, который также бежал из Германии в Париж, где занялся созданием европейского отдела киностудии «Двадцатый век Фокс»[5].

Начало карьеры в США: 1934—1943 годы

В 1934 году Ланг заключил с «Метро-Голдвин-Майер» контракт на один фильм с опцией ещё на несколько фильмов, и переехал в США[6]. В общей сложности Ланг проведёт в Голливуде 22 года, поставив за этот период 22 полнометражных фильма, в различных жанрах и практически на всех крупных голливудских студиях, а также как независимый продюсер[7].

В 1934-35 годах студия «Эм-Джи-Эм» поручала ему постановку целого ряда фильмов, однако по различным причинам их производство прерывалось. В итоге в сентябре 1935 года «Эм-Джи-Эм» объявила, что Ланг будет ставить криминальную драму «Ярость», известную также под рабочим названием «Толпа правит»[8]. Фильм, главные роли в котором исполнили Сильвия Сидни и Спенсер Трейси, носил ярко выраженный публицистический характер, бросая обвинение презрительному отношению к закону и стадному инстинкту толпы. В основе фильма лежит история о том, как в небольшом американском городе разъярённая слухами толпа чуть было не растерзала невинного человека, а тот потом с не меньшей яростью стал мстить этой толпе, пытаясь любой ценой добиться наказания десятков людей за самосуд. Картина имела большой успех как у критиков, так и в прокате, и была номинирована на Оскар за лучший сценарий. В 1995 году фильм был включён в Национальный реестр фильмов, отобранных Национальным советом по сохранности фильмов для хранения в Библиотеке Конгресса США[9].

Отношения Ланга и творческой группы во время съёмок фильма не складывались, и только благодаря усилиям продюсера фильма Джозефа Л. Манкевича студия не отстранила Ланга от работы[10]. После завершения работы над фильмом Ланг в ряде интервью негативно отзывался о работе «Эм-Джи-Эм» на стадии окончательного монтажа фильма[11], и в итоге остался без работы.

Голливудскую карьеру Ланга спасла актриса Сильвия Сидни, которая была одной из немногих, кто хотел работать с Лангом. Сидни заключила личный договор с независимым продюсером Уолтером Вагнером, с условием, что постановщиком их фильма будет Ланг[12]. При работе над криминальной драмой «Жизнь даётся один раз» Вагнер предоставил Лангу полную свободу действий[13]. Фильм рассказывает историю любви бывшего заключённого (Генри Фонда) и секретаря адвоката (Сильвия Сидни), которые хотят жить честной и счастливой жизнью, однако несправедливая судьба толкает их на преступный путь и бегство от властей. Несчастные герои Ланга вызывают симпатию у зрителя, и одновременно Ланг подвергает резкой критике систему правосудия, которая озабочена лишь тем, чтобы жестоко покарать героя, а также средства массовой информации, которым не терпится увидеть его осуждённым[14]. Постановку Ланга отличает «чистый экспрессионистский стиль, который оказал громадное влияние на послевоенный фильм нуар: там всегда ночь, обычно идёт дождь и камера нависает над героями как тяжёлая рука судьбы»[15]. Из оригинальной 100-минутной версии фильма было удалено около 15 минут c беспрецедентными для своего времени сценами насилия. Фильм был положительно оценён критикой и имел неплохие кассовые результаты. Как и «Ярость», он стал одним из предвестников жанра фильм нуар, а также заложил основы субжанра, получившего название «влюблённые в бегах». Несмотря на удачный премьерный показ в январе 1937 года, «Ланг своим поведением и речами обрёл новых врагов»[16].

В мае 1937 года Ланг заключил со студией «Парамаунт» двухлетний контракт на создание трёх фильмов[17]. Завершённая летом 1938 года романтическая драма с комедийными и сатирическими элементами «Ты и я» рассказывала о двух бывших заключённых (Джордж Рафт и вновь Сильвия Сидни), работающих в универсальном магазине, которые собираются пожениться и одновременно планируют ограбление собственного магазина[18]. Фильм стал полным разочарованием, и «Парамаунт» обвинила в неудаче Ланга[19]. Весной 1939 года контракт с Лангом был расторгнут после единственного поставленного им фильма[20].

14 августа 1939 года Ланг получил американское гражданство[21], а в конце года познакомился с продюсером и специалистом по поиску талантов Сэмом Джэффом, который «привнёс стабильность в его голливудскую карьеру»[22]. Джэфф знал, что «Двадцатый век Фокс» планировал снять продолжение поставленного Генри Кингом вестерна «Джесси Джеймс» (1939), и предложил Ланга в качестве режиссёра фильма. Глава студии Дэррил Занук одобрил эту идею, и Ланг подписал договор на постановку фильма «Возвращение Фрэнка Джеймса» (1940)[23]. Этот вестерн, далёкий от исторической достоверности, рассказывает о мести Фрэнка Джеймса (Генри Фонда) убийцам своего брата. В этом фильме свою первую роль сыграла будущая звезда Джин Тирни[24]. После этого Ланг продолжил работу на «Фокс» с ещё одним вестерном «Вестерн юнион» (1941)[25], также снятым в цветовой системе «Текниколор». Оба фильма были положительно оценены критикой и имели успех у публики. В итоге Занук остался доволен обоими фильмами, и Ланг получил на «Фокс» контракт на постановку ещё нескольких фильмов[26].

Следующий фильм Ланга, триллер «Охота на человека» (1941), рассказывал о преследовании Гестапо английского профессионального охотника, которого заподозрили в покушении на Гитлера. Критики внесли этот фильм в список лучших картин года, что означало возвращение Ланга в число наиболее авторитетных режиссёров Голливуда. Ланг рассчитывал, что благодаря успеху картины получит от Занука предложения на постановку более интересных фильмов[27]. Однако две свои следующие работы Ланг так и не завершил. Сначала он сослался на жёлчнокаменную болезнь, а затем и вовсе ушёл с «Фокс» в 1942 году[28].

В том же году совместно с Бертольтом Брехтом Ланг начал работу над сценарием фильма о покушении на гауляйтера Праги Рейнхарда Гейдриха (который незадолго до того был убит чешскими борцами сопротивления) и последовавшими за его убийством репрессиями против мирного населения[29]. Получившаяся в итоге военная драма «Палачи тоже умирают!» (1943), режиссёром которой стал Ланг, а продюсером Арнольд Прессбургер, получила высокую оценку критики и была номинирована на два Оскара (за музыку и звук)[30]. В 1946 году на Венецианском фестивале фильм был удостоен международной премии критиков[31].

Продолжение карьеры в США: 1944—1948 годы

В 1944 году Ланг достиг пика своей американской карьеры, когда в кинотеатрах в широкий прокат вышли сразу два прекрасно принятых фильма — «Министерство страха» и «Женщина в окне»[32].

В основу «Министерства страха» (1944) был положен роман Грэма Грина, права на который принадлежали студии «Парамаунт пикчерс», и для постановки фильма Ланг вернулся на эту студию[26]. Действие фильма происходит в Лондоне во время Второй мировой войны, где только что вышедший из психиатрической клиники несчастный бедняга (Рэй Милланд) по иронии судьбы становится объектом преследования как со стороны сети нацистских шпионов, так и местной полиции, подозревающей его в совершении убийства[33]. Этот фильм положил начало серии фильмов нуар Ланга, которые принесли ему славу в Голливуде.

Месяц спустя на экраны вышел фильм нуар «Женщина в окне» (1944), который Ланг поставил по предложению сценариста и независимого продюсера Наннэлли Джонсона[34]. В картине рассказывается мрачная история немолодого добропорядочного профессора криминальной психологии (Эдвард Г. Робинсон), который влюбляется в роковую красавицу (Джоан Беннетт), и по воле случая и собственной слабости убивает человека, скрывает следы преступления, а затем становится объектом шантажа. Фильм показывает, что «добро и зло присутствуют во всём, и что моральный выбор часто диктуют обстоятельства»[35].

В 1945 году Ланг совместно с актрисой Джоан Беннетт, продюсером Уолтером Вагнером и сценаристом Дадли Николсом создал продюсерскую фирму «Диана продакшнс», названную так в честь дочери Беннетт[32]. Первой постановкой Ланга для «Диана продакшнс» стал фильм нуар «Улица греха» (1945), который был самым независимым фильмом Ланга за все годы его карьеры в США, так как продюсеры никоим образом не влияли на его работу[36]. Этот фильм — ремейк фильма Жана Ренуара «Сука» (1931) — во многих смыслах стал также продолжением предыдущей картины Ланга, рассказывая историю скромного бухгалтера (Эдвард Г. Робинсон), который влюбившись в роковую красавицу (Джоан Беннетт), раскрывает как свой невиданный творческий потенциал, так и всю глубину нравственного падения. Ланг «бесподобен в своём умении передать отчаяние несчастных, наивных жертв в жёстком реальном мире»[37]. Работа над фильмом затянулась, и в поисках экономической поддержки Ланг заключил дополнительный договор с «Юнивёрсал» об участии студии в проекте на стадии пост-продакшна[38]. Поскольку в финале картины убийца остался ненаказанным, фильм столкнулся с цензурными проблемами, так как подобный финал противоречил действующему на тот момент кодексу Хейса[39]. Фильм имел большой успех в прокате[40]. Воспринятый в своё время критикой неоднозначно, сегодня этот фильм, так же как и «Женщина в окне», относится к классике жанра фильм нуар.

Затем Ланг поставил шпионский триллер «Плащ и кинжал» (1946) с Гэри Купером в главной роли, намереваясь рассказать о наступлении новой, ядерной эпохи после окончания Второй мировой войны. Однако руководство студии «Уорнер бразерс» отказалось от предложенной Лангом концовки фильма, превратив его в обычный романтический триллер охоты за ядерными секретами[41].

Следующий фильм Ланга «Тайна за дверью» (1948) в жанровом плане сочетал в себе элементы готического триллера, психологического хоррора и фрейдистской мелодрамы, рассказывая историю молодой женщины (Джоан Беннетт в третьей и последней совместной работе с Лангом), которая подозревает своего мужа в том, что он хочет её убить. Фильм был умело поставлен и прекрасно сыгран квалифицированным составом актёров, однако по причине слабо проработанного сценария получил неоднозначные отзывы критики и полностью провалился в прокате[42]. Дистрибютор фильма «Юнивёрсал», получив рекордные убытки, решил разорвать отношения с «Диана продакшнс», которая вскоре после этого вообще прекратила своё существование[43].

Последние годы работы в Голливуде: 1950—1956 годы

Последние семь лет работы Ланга в Голливуде стали для него самыми продуктивными, за этот период он поставил десять фильмов[44]. Однако этот отрезок карьеры Ланга был и наиболее низким по качеству работ, среди которых к числу действительно выдающихся можно отнести только картины «Стычка в ночи» (1952) и «Большая жара» (1953)[45].

После неудачи фильма «Тайна за дверью» Ланг был вынужден искать нового продюсера, заключив контракт на два фильма с небольшой независимой продюсерской компанией «Файделити пикчерс»[46]. Первый из этих фильмов, криминальная драма «Дом у реки» (1950), стала единственным фильмом Ланга категории В. В картине, действие которой происходило в конце ХIХ века, рассказывается история неудачливого и порочного писателя, который при попытке изнасилования случайно убивает свою служанку, а затем привлекает своего добропорядочного брата к сокрытию следов преступления. В итоге брат оказывается главным подозреваемым, а писатель становится знаменитым, посвятив убийству свою новую книгу. Фильм имел определённый успех в США, однако почти не продавался за рубежом, в итоге его стали считать самой неизвестной работой Ланга голливудского периода[47].

В том же году Ланг, который был должен студии «Двадцатый век Фокс» один фильм, поставил для неё военную драму «Американская война на Филиппинах» (1950), в которой американский морской офицер (Тайрон Пауэр) в 1942 году организует борьбу филиппинских партизан против японских захватчиков. Этот фильм получил самые плохие для Ланга отзывы критики и считается одним из самых слабых фильмов режиссёра за всю его карьеру, хотя в экономическом плане он был достаточно успешным[48].

В 1952 году Ланг выпустил три фильма. В феврале состоялась премьера вестерна «Пресловутое ранчо» (второй фильм для компании «Файделити»), в марте — драма «Стычка в ночи», а накануне Рождества — фильм нуар «Синяя гардения»[49]. В центре внимания психологического вестерна «Пресловутое ранчо» находится история мести молодого героя, ведущего охоту на убийц своей невесты. Фильм памятен любовным треугольником в составе молодого мстителя (Артур Кеннеди), главы бандитов (Мел Феррер) и хозяйки ранчо (Марлен Дитрих), служащего укрытием для банды. Несмотря на то, что Дитрих была на 13 лет старше первого и на 16 лет старше второго актёра, она и в свои 50 лет продолжала излучать сексуальную притягательность[50]. Мелодрама «Стычка в ночи» по пьесе Клиффорда Одетса рассказывает о запутанных отношениях любви, дружбы, безразличия, отвращения и измен, связывающих несколько семейных пар в небольшом рыбацком городке в Новой Англии. Главные роли в фильме сыграли Барбара Стэнвик и Роберт Райан, в небольшой роли снялась также Мерилин Монро[51]. В фильме нуар «Синяя гардения» с Энн Бакстер и Ричардом Конте Ланг рассказывает историю расследования убийства художника (Рэймонд Бёрр), умело обыгрывая символы урбанистической среды своего времени — телефонную связь (выступающую для героев своеобразным орудием судьбы), влияние средств массовой информации и растущее распространение популярной музыки (представителем которой выступает Нэт Кинг Коул)[52].

В первой половине 1953 года руководитель «Коламбиа пикчерс» Гарри Кон предложил Лангу контракт, и на удивление, неуживчивый Ланг сработался с темпераментным Коном. Первой постановкой Ланга для «Коламбиа» стал фильм нуар «Большая жара» (1953)[45]. Герой фильма, полицейский детектив (Гленн Форд) вступает в схватку с контролирующей город мафиозной группировкой после жестокого убийства его жены, не останавливаясь ни перед чем и не обращая внимания на то, что его действия косвенно становятся причиной гибели четырёх невинных женщин. Фильм известен беспрецедентным высоким уровнем насилия для своего времени, в частности, в одной из памятных сцен бандит (Ли Марвин) выплёскивает в лицо героине (Глория Грэм) кипящий кофе[53]. Фильм стал одним из самых успешных фильмов Ланга в международном плане, хотя в США добился лишь умеренного успеха[54]. В 2011 году фильм был включён в Национальный реестр фильмов, отобранных Национальным советом США по сохранности фильмов для хранения в Библиотеке Конгресса[55].

Вторым и последним фильмом Ланга для «Коламбиа» был фильм нуар «Человеческое желание» (1954)[56]. Фильм поставлен по мотивам романа Эмиля Золя «Человек-зверь» (1890) и является ремейком одноимённого фильма 1938 года режиссёра Жана Ренуара. Действие картины перенесено в американский железнодорожный узел на Среднем Западе в годы после Корейской войны, главные роли, как и в предыдущем фильме Ланга, сыграли Гленн Форд и Глория Грэм. «Хотя этот фильм и не относится к шедеврам нуара Ланга, тем не менее, эта беспощадная история неверности и шантажа ещё раз напоминает, что даже проходные фильмы Ланга остаются живыми, захватывающими и неотразимыми»[57].

В 1954 году Ланг вернулся на «Метро-Голдвин-Майер» для постановки костюмированной приключенческой мелодрамы «Мунфлит»[45] об охоте контрабандистов за бесценным бриллиантом в британском прибрежном городке Мунфлит в середине 18 века. Несмотря на сильный состав актёров (Стюарт Грейнджер и Джордж Сэндерс) и достаточно высокое качество постановки, фильм принёс студии убыток свыше миллиона долларов[58].

Двумя последними работами Ланга в США стали фильмы нуар «Пока город спит» (1956) и «За гранью разумного сомнения» (1956), которые выпустил независимый продюсер Берт Е. Фридлоб для студии РКО. Действие фильма нуар «Пока город спит» происходит в Нью-Йорке середины 1950-х годов. Сочетая элементы детективного триллера об охоте на маньяка, острой драмы борьбы за власть в гигантской медиа-корпорации и социального комментария о нравах в средствах массовой информации (включая негативное воздействие комиксов на сознание молодёжи), фильм отличается великолепной игрой звёздного состава актёров, включающего, среди прочих, Дэну Эндрюса, Джорджа Сэндерса, Винсента Прайса и Айды Лупино. В своём последнем американском фильме и своём третьем «газетном» нуаре «За пределами разумного сомнения» (1956) Ланг исследует тему правомочности вынесения смертного приговора на основании косвенных улик и вновь затрагивает тему средств массовой информации в современном обществе. Несмотря на качественную постановочную работу и привлечение звёзд (в главной роли вновь сыграл Дэна Эндрюс) фильм страдал от слабо проработанного сценария, невыразительной актёрской игры и визуального однообразия по причине ограниченности средств[59]. Во время съёмок Ланг постоянно конфликтовал с продюсером Бертом Е. Фридлобом. После завершения работы Ланг излил весь свой гнев в отношении голливудской машины и заявил, что не хочет более делать ни единого фильма в Голливуде. После этого он подготовил ещё несколько сценарных заготовок, но на этот раз никто из заметных продюсеров не выразил желания работать с ним[60].

Завершение кинокарьеры в Европе: 1957—1963 годы

В 1956 году Ланг впервые посетил ФРГ, обсудил несколько проектов, но без конкретных планов вернулся в Беверли-Хиллз. В конце 1957 года он откликнулся на предложение немецкого продюсера Артура Браунера и поставил фильмы «Индийская гробница» (Das Indische Grabmal, 1958) и «Тысяча глаз доктора Мабузе» (Die tausend Augen des Dr. Mabuse, 1960). В 1963 году Ланг сыграл самого себя в фильме Жана-Люка Годара «Презрение» (Le mepris). В 1964 году он был председателем жюри Каннского кинофестиваля.

Личная жизнь

В 1919—1920 гг. Ланг был женат на Элизабет Розенталь, в 1922—1933 гг. на Теа фон Харбоу.

В 1971 году он тайно женился на Лили Латтэ, секретарше, ассистенте, спутнице жизни, с которой познакомился в начале 1930-х[61].

Ни в одном из браков детей не было.

Фриц Ланг умер в Беверли-Хиллз 2 августа 1976 года. Похоронен на Голливудских холмах.

В 2007 году Артём Деменок снял в Германии документальный фильм «Фриц Ланг».

Награды

  • 1963 — Почётная премия за неоценимый вклад в немецкий кинематограф
  • 1976 — Премия американской Академии кинофантастики с формулировкой «За выдающиеся достижения» (Life Career Award)

Интересные факты

  • Фриц Ланг часто рассказывал, что после запрета фильма «Завещание доктора Мабузе» рейхсминистр пропаганды Геббельс вызвал его к себе, но не для того, чтобы призвать к ответу, а предложить пост «руководителя германской киноиндустрии»: «Фюрер видел ваши фильмы „Нибелунги“ и „Метрополис“ и сказал: вот человек, способный создать национал-социалистическое кино!..» Якобы в тот же вечер Ланг уехал в Париж и в Германию уже не возвращался. Однако в Париж Ланг приехал не в начале апреля, как он сам утверждал, а 28 июня 1933 года, и ещё несколько раз ездил оттуда в Берлин и Лондон. 17 июля он в последний раз вернулся в Берлин, 21 июля 1933 года — дата его окончательного переезда в Париж. Об этом свидетельствуют пограничные штампы в паспорте Ланга, который хранится в Берлинском киномузее[62].
  • Фриц Ланг появляется в аниме Fullmetal Alchemist: Conqueror of Shambala, как реинкарнация Кинга Бредли, мира Эдварда, в нашем мире.

Фильмография

Режиссёр

Год Название Оригинал Описание
1919 Полукровка Halbblut Утерян
1919 Властелин любви Herr der Liebe Утерян
1919 Харакири Harakiri По «Мадам Баттерфляй»
1919 Пауки. Часть 1: Золотое озеро Die Spinnen, 1. Teil — Der Goldene See Приключенческий фильм о послании в бутылке и потерянных сокровищах. Был утерян до 1970-х
1920 Пауки. Часть 2: Бриллиантовая лодка Die Spinnen, 2. Teil — Das Brillantenschiff
1920 Блуждающий образ Das wandernde Bild Сохранился не полностью. Мелодрама.
1921 Четверо вокруг женщины Vier um die Frau Мелодрама
1921 Усталая Смерть Der Müde Tod Экспрессионистическая история, где Смерть является действующим лицом.
1922 Доктор Мабузе, игрок Dr. Mabuse, der Spieler 1-й фильм режиссёра о его любимом персонаже, гениальном воре (4 часа)
1924 Нибелунги Die Nibelungen: Siegfried, Die Nibelungen: Kriemhilds Rache Экранизация классического эпоса
1927 Метрополис Metropolis Легендарный фильм о мире будущего и женщине-роботе
1928 Шпионы Spione Шпионский триллер
1929 Женщина на Луне Frau im Mond Научная фантастика
1931 М (Город ищет убийцу) M Психологический триллер о маньяке-убийце детей. Первый звуковой фильм режиссёра
1933 Завещание доктора Мабузе Das Testament des Dr. Mabuse
1934 Лилиом Liliom Фантазийная сказка о переселении душ.
1936 Ярость Fury Молодого человека линчуют по ошибке. Он выживает в пожаре и мстит жителям оскорбившего его города
1937 Жизнь даётся один раз You Only Live Once О трагической любви осуждённого преступника и помощницы прокурора.
1938 Ты и я You and Me О паре преступников
1940 Возвращение Фрэнка Джеймса The Return of Frank James Вестерн о брате Джесси Джеймса
1940 Вестерн-Юнион Western Union Вестерн
1941 Охота на человека Man Hunt Триллер о человеке, за которым охотятся нацисты и Пятая колонна в Британии
1942 Лунный прилив Moontide Драма о человеке, который боится, что признался в убийстве, пока был пьян
1943 Палачи тоже умирают! Hangmen Also Die! Триллер, вымышленная история обстоятельств того, как нацисты ищут убийцу Гейдриха, а соотечественники его прячут.
1944 Министерство страха Ministry of Fear Шпионский триллер, экранизация романа Грэма Грина
1944 Женщина в окне The Woman in the Window Триллер о роковой случайной встрече профессора и красавицы
1945 Улица греха Scarlet Street Фильм-нуар о грехопадении простого человека
1946 Плащ и кинжал Cloak and Dagger Шпионский триллер об операции в Европе во время войны
1948 Тайна за дверью Secret beyond the Door Психологический триллер на мотив Синей Бороды
1950 Дом у реки House by the River Триллер о семье, которая живёт в доме над рекой, наводнении и убийстве служанки
1950 Американские партизаны на Филиппинах American Guerrilla in the Philippines Военный фильм
1952 Пресловутое ранчо Rancho Notorious Вестерн о поиске героем убийцы любимой девушки
1952 Стычка в ночи Clash by Night Драма о жизни в небольшом городке
1953 Синяя гардения The Blue Gardenia Детектив в жанре нуар
1953 Сильная жара The Big Heat Детектив-нуар о расследовании смерти полицейского
1954 Человеческое желание Human Desire Адаптация романа Эмиля Золя
1955 Мунфлит Moonfleet Готическая мелодрама о Британии XVIII века
1956 Пока город спит While the City Sleeps Драма
1956 За пределами разумного сомнения Beyond а Reasonable Doubt Фильм-нуар
1959 Бенгальский тигр Der Tiger von Eschnapur Приключенческий фильм об Индии
1959 Индийская гробница Das Indische Grabmal Продолжение предыдущего
1960 Тысяча глаз доктора Мабузе Die Tausend Augen des Dr. Mabuse

Сценарист

Напишите отзыв о статье "Ланг, Фриц"

Примечания

  1. ↑ Patric McGilligan. Fritz Lang. The Nature of the Beast. Farber and Farber, London 1997, p. 11-12
  2. ↑ Peter W. Jansen, Wolfram Schütte (Hrsg.): Fritz Lang. Hanser Verlag München, S.143
  3. ↑ Patric McGilligan. Fritz Lang. The Nature of the Beast. Farber and Farber, London 1997, p. 87-88
  4. ↑ Patric McGilligan. Fritz Lang. The Nature of the Beast. Farber and Farber, London 1997, p. 181
  5. ↑ [www.imdb.com/name/nm0690143/bio?ref_=nm_ov_bio_sm#trivia Erich Pommer — Biography — IMDb]
  6. ↑ Ott, Frederick W.: The Films of Fritz Lang. New Jersey: Secaucus, 1979. ISBN 0-8065-0435-8, р. 40
  7. ↑ [www.imdb.com/name/nm0000485/?ref_=fn_al_nm_1 Fritz Lang — IMDb]
  8. ↑ Ott, Frederick W.: The Films of Fritz Lang. New Jersey: Secaucus, 1979. ISBN 0-8065-0435-8, р. 42
  9. ↑ [www.imdb.com/title/tt0027652/awards?ref_=tt_awd Fury — Awards — IMDb]
  10. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 232
  11. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 235
  12. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 240
  13. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 241
  14. ↑ [www.allmovie.com/movie/you-only-live-once-v55916/review You Only Live Once (1937) — Review — AllMovie]
  15. ↑ www.chicagoreader.com/chicago/you-only-live-once
  16. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 246—247
  17. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 250
  18. ↑ [www.allmovie.com/movie/you-and-me-v117952 You and Me (1938) — Trailers, Reviews, Synopsis, Showtimes and Cast — AllMovie]
  19. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 255
  20. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 256
  21. ↑ Patric McGilligan. Fritz Lang. The Nature of the Beast. Farber and Farber, London 1997, p. 260
  22. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 261
  23. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 262—263
  24. ↑ [www.allmovie.com/movie/the-return-of-frank-james-v41062 The Return of Frank James (1940) — Trailers, Reviews, Synopsis, Showtimes and Cast — AllMovie]
  25. ↑ Ott, Frederick W.: The Films of Fritz Lang. New Jersey: Secaucus, 1979. ISBN 0-8065-0435-8, p. 50
  26. ↑ 1 2 McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 175
  27. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 281
  28. ↑ Ott, Frederick W.: The Films of Fritz Lang. New Jersey: Secaucus, 1979. ISBN 0-8065-0435-8, p. 51
  29. ↑ Ott, Frederick W.: The Films of Fritz Lang. New Jersey: Secaucus, 1979. ISBN 0-8065-0435-8, p. 200—201
  30. ↑ [www.imdb.com/title/tt0035966/?ref_=nm_flmg_dr_20 Hangmen Also Die! (1943) — IMDb]
  31. ↑ [www.imdb.com/name/nm0000485/awards?ref_=nm_awd Fritz Lang — Awards — IMDb]
  32. ↑ 1 2 Ott, Frederick W.: The Films of Fritz Lang. New Jersey: Secaucus, 1979. ISBN 0-8065-0435-8, p. 52
  33. ↑ [www.allmovie.com/movie/ministry-of-fear-v102434 Ministry of Fear (1944) — Trailers, Reviews, Synopsis, Showtimes and Cast — AllMovie]
  34. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 307
  35. ↑ [www.allmovie.com/movie/the-woman-in-the-window-v117483 The Woman in the Window (1944) — Trailers, Reviews, Synopsis, Showtimes and Cast — AllMovie]
  36. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 317
  37. ↑ [www.allmovie.com/movie/scarlet-street-v43096 Scarlet Street (1945) — Trailers, Reviews, Synopsis, Showtimes and Cast — AllMovie]
  38. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 323
  39. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 332
  40. ↑ Matthew Bernstein, Walter Wagner: Hollywood Independent, Minnesota Press, 2000 p443
  41. ↑ [www.allmovie.com/movie/cloak-and-dagger-v10019 Cloak and Dagger (1946) — Trailers, Reviews, Synopsis, Showtimes and Cast — AllMovie]
  42. ↑ Matthew Bernstein, Walter Wagner: Hollywood Independent, Minnesota Press, 2000 p. 443
  43. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 364
  44. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 367
  45. ↑ 1 2 3 Ott, Frederick W.: The Films of Fritz Lang. New Jersey: Secaucus, 1979. ISBN 0-8065-0435-8, p. 55
  46. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 368
  47. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 369
  48. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 372—373
  49. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 393—400
  50. ↑ [www.allmovie.com/movie/rancho-notorious-v40241/review Rancho Notorious (1952) — Review — AllMovie]
  51. ↑ [www.allmovie.com/movie/clash-by-night-v9807/review Clash by Night (1952) — Review — AllMovie]
  52. ↑ [www.allmovie.com/movie/the-blue-gardenia-v85506/review The Blue Gardenia (1953) — Review — AllMovie]
  53. ↑ Meyer, David M. (1998). A Girl and a Gun: The Complete Guide to Film Noir on Video. Avon Books. ISBN 0-380-79067-X
  54. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 406
  55. ↑ [www.imdb.com/title/tt0045555/awards?ref_=tt_awd The Big Heat — Awards — IMDb]
  56. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 409
  57. ↑ [www.allmovie.com/movie/human-desire-v23820/review Human Desire (1954) — Review — AllMovie]
  58. ↑ ’The Eddie Mannix Ledger’, Margaret Herrick Library, Center for Motion Picture Study, Los Angeles
  59. ↑ [www.allmovie.com/movie/beyond-a-reasonable-doubt-v5274/review Beyond a Reasonable Doubt (1956) — Review — AllMovie]
  60. ↑ McGilligan, Patrick: Fritz Lang: The Nature of the Beast. New York: St Martins Press, 1997. ISBN 0-571-19175-4, p. 419—420
  61. ↑ Patric McGilligan. Fritz Lang. The Nature of the Beast. Farber and Farber, London 1997, p. 473
  62. ↑ Patric McGilligan. Fritz Lang. The Nature of the Beast. Farber and Farber, London 1997, p. 178—180.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Ланг, Фриц

Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.


Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Ланг,_Фриц&oldid=79598361»